- Ибрагим-паша, останься, - окликнул великого визиря султан, когда члены совета покидали зал заседаний.
- Слушаюсь, повелитель, - поклонился Ибрагим и вернулся на своё место.
- Ибрагим, ты сделал то, что я просил тебя перед отъездом в охотничий домик? – задал вопрос падишах.
- Конечно, повелитель. Если пожелаете, я покажу Вам свои измышления, все бумаги у меня с собой, - поднял Ибрагим руку с папкой в кожаном переплёте.
- Хорошо, дай их мне, - удовлетворённо ответил султан.
Он сел на своё тронное место, открыл папку, стал поочерёдно доставать из неё листы и сосредоточенно читать.
Порой султан останавливался, бросал любопытный взгляд на Ибрагима и просил разъяснить некоторые вопросы.
Наконец, падишах стал аккуратно складывать листы в папку, о чём-то при этом думая, и спустя пару минут вынес своё заключение:
- Ибрагим, я согласен с твоими мыслями. Ты затронул важные вопросы, которые имеют первостепенное значение. Что ж, можешь претворять свои идеи в жизнь. Я разрешаю тебе полностью полагаться на мою поддержку. Молодец! – султан улыбнулся и, как обычно, похлопал Ибрагима по плечу, выражая этим своё одобрение.
Ибрагим поблагодарил падишаха за доверие, поклонился и остался стоять на месте.
- Ибрагим, ты хочешь ещё что-то сказать? – c любопытством взглянул на него султан.
- Да, повелитель, если позволите, - ответил паша.
- Позволяю. Говори, Ибрагим, - кивнул султан.
- Повелитель, Вы давно призывали меня обзавестись семьёй, и вот я решил жениться, - начал говорить Ибрагим.
- Отличная новость, Ибрагим! – с одобрительной улыбкой посмотрел на него султан, - негоже великому визирю ходить в холостяках, - и кто же эта счастливица, которая сумела, наконец, растопить твоё сердце?
- Повелитель, её имя Ксантия, она с острова Парга, - выдохнул Ибрагим.
Игривое настроение султана как ветром сдуло. Он заложил руки за спину, сделал пару шагов взад-вперёд и остановился спиной к Ибрагиму.
У паши неприятно засосало под ложечкой. Он прекрасно знал, что такое поведение султана не сулило ничего хорошего. И был прав.
- Ибрагим, выбор супруги дело серьёзное, при этом надо руководствоваться многими факторами, - издалека начал он свою отповедь.
- Повелитель, разве не любовь стоит на первом и главном месте среди всех этих факторов? Насколько я Вас знаю, Вы целиком и полностью на стороне этого великого чувства. Разве не так? – осторожно возразил Ибрагим.
- Так, - с нотами раздражения в голосе ответил султан. – Однако давай поговорим об этом позже. А тебе я советую присмотреться к Хатидже-султан. Ты можешь идти, - не поворачиваясь к Ибрагиму лицом, махнул рукой в сторону двери падишах.
Ибрагим поклонился и вышел из зала заседаний.
В коридоре он остановился и, кусая губы, опустил голову, почувствовав, как его постепенно захватывает в свой плен яростное отчаяние.
Он не заметил, как оказался возле своей комнаты, вошёл и с силой пнул ногой дверь, с грохотом закрыв её.
- Интуиция меня, как всегда, не подвела. Я чувствовал, что так будет. Что делать? Бедные Нико и Хатидже, они тоже пострадают, если повелитель не изменит решения, они уже считают себя мужем и женой, - метался он по комнате. – Может, пойти к Хатидже? Пусть она поговорит с братом, и ей удастся переубедить его? – со слабой надеждой подумал он.
…А в Парге София и Манолис с нетерпением ждали известий от сыновей.
Истомилось в ожидании и сердце Ксантии. Только врождённое достоинство удерживало её, чтобы не побежать к родителям Тео с вопросами.
Георгис, местный торговец, который рыл охотничьи ямы на зайцев, встречал корабль из Стамбула с товаром, который доставлял ему капитан корабля.
Получив свои товары, он поблагодарил моряка, сунул мешочек с деньгами и хотел уходить, но тот остановил его.
- Эй, послушай, не знаешь ли, где живёт рыбак Манолис?
- Как же, знаю. Живём мы почти рядом, - ответил Георгис.
- Слушай, сделай доброе дело, передай ему письмо. Я бы своего матроса послал, но раз ты туда идёшь, так захвати и передай, а то моему посыльному дом искать придётся, - попросил капитан.
- Конечно, занесу, давай письмо, - согласился Георгис.
Взяв тубу с вложенным в неё посланием, он опустил её в широкий карман камзола и пошёл по тропинке к дому, толкая впереди себя тележку с товаром.
Всю дорогу его мысли возвращались к письму. Кто и что может писать Манолису из Стамбула? Не иначе Нико, который уехал туда на заработки.
Когда его любопытству настал предел, он ускорил шаг, еле дотерпел до дома, бросил поклажу, открыл футляр и вытащил из него свиток.
По мере прочтения его глаза раскрывались всё шире и шире.
- Вот это да! – лишь смог вымолвить он, быстро засунул послание назад в тубу и закинул её в самый дальний ящик комода.
По правде говоря, он мало что понял из письма. Уяснил одно: Нико получил высокую должность у самого падишаха, поменял имя, стал не то Ибрагимом, не то Османом, и женится на султанше.
С дрожащими руками он присел на диван.
- А Ксантия, дурёха, ждёт его. Как же, жди ветра в поле, кто откажется от султанши? Ксантия теперь точно за меня выйдет, - подумал он, вскочил с дивана и выбежал на улицу. Он намеренно пошёл в сторону дома Ксантии.
На свою удачу он увидел девушку в саду и остановился возле забора.
- Здравствуй, Ксантия! – крикнул он, – как поживаешь?
- Здравствуй, Георгис, - ответила она, - хорошо поживаю и тебе того же желаю.
- Спасибо, - улыбнулся он, - я новый товар получил. Шали очень красивые есть. Придёшь? – завёл он разговор.
- Может, и приду попозже, с матушкой, - сказала девушка, не глядя на него, собирая в корзину алычу.
- Ой, а я с капитаном заболтался совсем, он мне столько новостей из османской столицы рассказал. Вот, представляешь, мы жалеем тех, кого в рабство угоняют, а им-то бывает, знаешь, как везёт. Вон одного раба, из наших, сам падишах к себе приблизил, до высоких высот поднял, да сестру свою султаншу ему в жёны отдал. Вот тебе и раб, - развёл руками Георгис, - я бы тоже от такого рабства не отказался.
Ксантия уронила корзину, и алыча посыпалась из неё, как порванное ожерелье.
- Нам-то что до них? Шёл бы ты, Георгис, отсюда, работать мешаешь, - сказала девушка, наклонилась и стала собирать сливу в корзину, капая на неё непрошенными слезами.
- Пожалуй, ты права, пойду я, - сказал Георгис, мысленно потирая руки от удовольствия. Теперь-то Ксантия выйдет за него замуж. Женишок-то её, оказывается, вон кто теперь есть, раб Аллаха, или падишаха, кто их там разберёт, пусть на султанше женится.
Расстроенная Ксантия, не выдержав, бросила собирать фрукты, приложила фартук к глазам и разрыдалась. Накопившиеся переживания, мучительная неизвестность и томительное ожидание выплеснулись наружу бурной рекой слёз.
Вволю наплакавшись, с опухшими глазами, она встала и вышла за калитку на улицу. Ноги сами понесли её к морю, на тот высокий берег, где Тео впервые поцеловал её.
Дойдя до того места, где он поднял её на руки, она опустилась на землю, стала гладить траву и плакать, приговаривая:
- Ах, Тео, Тео, мой Тео! Неужели ты смог так поступить? Или султан заставил тебя? Но ты же сказал, что выберешь меня, а не султана. А как же я теперь? Я так скучаю! Я же дышать без тебя не могу!
Ах, если бы она только могла подумать, что и Нико получил высокую должность в османской империи, что это он влюбился в сестру султана и хочет на ней жениться. Но это было слишком невероятно, чтобы быть правдой.
Она не помнила, сколько пролежала в высокой траве. Лишь увидев красный диск солнца, нависший над горизонтом, поняла, что долго.
Тяжело поднявшись, она медленно побрела по лугу домой. Ей очень захотелось пройти мимо дома Тео, и она свернула на тропинку, ведущую к нему.
Ксантия, шатаясь из стороны в сторону, шла, опустив голову, и не заметила, что за ней уже давно наблюдает София, которая у калитки ждала мужа.
- Ксантия, что случилось? – спросила женщина, и девушка вздрогнула, остановилась и подняла голову.
- О, Господи, Ксантия, что за горе у тебя? – подошла к ней матушка и взяла её за плечи.
Ксантия хотела ответить, но слёзы вновь стали душить её, и она упала на грудь Софие, захлёбываясь в рыданиях и повторяя:
- Матушка София, он женился…на султанше…Тео женился…
- Что ты такое говоришь, девочка? – прижала её к себе женщина, - с чего ты это взяла? Этого не может быть! Я не верю!
Дав немного Ксантии выплакаться, София обняла её и увела к себе в дом. Усадив на диван, она подала ей воды, села рядом, обняла и попросила рассказать, откуда у неё такие сведения.
- Георгис сказал. Он у капитана товар забирал, а тот ему и поведал, что, мол, один раб из Парги большим человеком у падишаха стал, он его ещё больше возвысил и сестру недавно в жёны отдал. Кто же это, как не Тео, матушка София? – произнесла Ксантия, и её глаза вновь наполнились слезами.
- А, может, это Нико, - вдруг услышали они голос Манолиса, который уже давно вошёл в дом, а они и не заметили его в суматохе.
Женщины на минуту застыли, потом переглянулись.
- Чтобы падишах возвысил Нико, да ещё султаншу за него замуж отдал? Нет, отец, как-то не верится, - с нотками сомнения в голосе сказала София, но тут же замолчала, увидев, как Манолис ей подмигивает.
- Хотя, почему же…он у нас умный, наверняка понравился султану, да и Тео ему помог. А про султаншу он сам говорил, когда уезжал, женюсь, мол, только на султанше, больше ни на ком, - сначала тихо, потом уверенней сказала София, обращаясь к Ксантии.
- Конечно, это наш Нико. Тео мог бы и раньше на этой султанше жениться, кто ему мешал, - стоял на своём Манолис. – Так что ты, Ксантия, заранее не переживай, давай, подождём ещё немного. Если б что, они бы нам написали, а то ведь и нам не пишут, видать, пока нечего сообщать. Дела делают. Давай, подождём.
Манолис подошёл к девушке и погладил её по голове.
Ксантия вытерла слёзы и даже слегка улыбнулась.
- Пойду я, поздно уже, матушка, наверное, волнуется, - сказала она.
- Подожди-ка, шаль наброшу да провожу тебя, - встала София, и они с Ксантией вышли на улицу.
Манолис тяжело вздохнул, сел за стол и задумался, подперев бороду рукой.
…А во дворце Топкапы в своей комнате в поисках решения проблемы бесновался Ибрагим. “Пожалуй, пойду к Хатидже, пусть она поговорит с братом, ” – словно за соломинку, ухватился он за эту мысль.
Он выскочил из комнаты и направился по коридору, то останавливаясь, то ускоряя шаг. Поглощённый думами, он не заметил Хюррем и обратил на неё внимание, лишь когда она дёрнула его за рукав.
- Эй, Ваше высочество, Вы меня слышите? – шутливым тоном спросила она, внимательно присматриваясь к нему.
- Прости, Хюррем, мне сейчас не до шуток, - рассеянно ответил он.
- Вижу, и скажу, что твоё состояние меня пугает. А ну говори, что случилось! – строго велела она ему.
- Всё хорошо, Хюррем. Спасибо за беспокойство, - сдержанно ответил Ибрагим.
- Ибрагим, если у тебя всё хорошо, то боюсь представить, как ты выглядишь, когда у тебя всё плохо, - сказала Хюррем. – Ты же меня знаешь, я не отстану, пока не получу ответ. Ибрагим, серьёзно, поделись, может, я смогу помочь. Скажу честно, мне больно видеть тебя таким. У меня портится настроение и пропадает уверенность в себе. – призналась Хюррем.
- Да? Не знал, что я вдохновляю тебя, - грустно улыбнулся Ибрагим. – А знаешь, пожалуй, я тебе всё расскажу. Ты права, невозможно такое держать в себе, а поделиться здесь я могу только с тобой. Идём в сад, - решительно сказал Ибрагим и стремительно пошёл вдоль коридора к выходу.
Хюррем неслась рядом с ним, лишь вуаль развевалась за ней, как полотнище флага.
Они нашли укромное место в кустах, и Ибрагим в лаконичной форме рассказал Хюррем суть своей проблемы.
- Вот так, Хюррем. Моя Ксантия ждёт меня, счастливые Нико и Хатидже ждут свадьбу, а повелитель положил на всё это…наложил вето. Он считает, что я должен жениться на Хатидже, - закончил Ибрагим. нервно переминаясь с ноги на ногу.
Хюррем всё это время следила за выражением лица Ибрагима и ловила каждое его слово. Она увидела, что этот сильный и, как ей казалось, неуязвимый человек, по-настоящему страдает, и страдает из-за любви к женщине, что уж совсем её удивило. Она почему-то думала, что он лишён напрочь этого чувства.
- Ибрагим, да уж, ситуация непростая. А про Нико и Хатидже я догадалась, когда он хотел меня обнять за имя покойного мужа султанши, - вспомнила она, и они оба улыбнулись. – Но ты так уж не отчаивайся. Я обещаю тебе помочь.
- Хюррем, ты же не расскажешь повелителю про Нико и Хатидже? – нахмурился Ибрагим.
- Не знаю, по ситуации, - исподлобья посмотрела она на него, Ибрагим открыл рот, чтобы возмутиться, но Хюррем подмигнула ему и, зашуршав юбками, стала выбираться из кустов. – Не бойся, всё будет хорошо, - оглянувшись, громко шепнула она, и Ибрагим махнул ей рукой, пожелав помощи Аллаха.