Борис стоял под дверью в комнату свояченицы в самой унизительной позе - скрючившись и извиваясь от страданий. Он утирал испарину на лбу, боязливо оглядывался на тёмный коридор и стенал:
— Ируня, ну пусти меня, Богом молю! - царапал по двери Борис. - Не могу я один, понимаешь, страшно мне.
— Ишь чё выдумал, зять, ну и плут! - отозвалась Ирина, баррикадируя своим мощным телом дверь с другой стороны. - Знаю я чего вам, мужикам, хочется после выпивки. Плавали уже. Меня так Курочкин, шельма, на сеновал затащил, когда выпивши был, подняла его с дороги на свою голову, у канавы валялся: доведи, грит, до теплого местечка, да чтоб от жены подальше, не бери грех на душу, у вас в каморке сено там, знаю, отведи туда, голубушка! Ну я и притащила его во двор, отворила каморку, его туда скидываю, а он как уцепился намертво, что и я вместе с ним повалилась.
— И что дальше? - проявил интерес Боря, притихнув.
— Знамо что! Приставал, под юбку лез, бессовестный, трогал меня.
— Ииии? - нетерпеливо подгонял её зять, переминаясь с ноги на ногу и позабыв на мгновение о своём страхе.
— Знамо что - "иии"! Как дала ему в морду, он и вырубился до утра! Мама, когда нашла его, очумела, с криками выгнала, а он и не помнил, как оказался здесь.
Борис разочарованно причмокнул губами. История без хэппи-энда, однако! Стоя в позе задумчивого фламинго, - на одной ноге - он почесал второй ногой подколенную чашечку.
— Ир, ну пусти, будь человеком! Я не буду приставать, я просто посижу рядом с тобой на стульчике, у меня, понимаешь, паническая атака, а у тебя, я знаю, капли и таблетки есть успокоительные, дай мне их и я через пять минут уйду!
— Ага, ага, капли ему, как же! Видела я, как ты на мою фигуру посматривал! А мне, чтоб ты знал, отношения с родной сестрой дороже твоих визитов. Мужики сегодня есть, завтра нету, а сестра - это навсегда. Так что вали в свою комнату, а утром, как сестра с матерью вернутся, я им всё-всё расскажу, можешь не сомневаться, - угрожала Ирина, делая паузы из-за тяжёлого дыхания. Отстаивать свою честь - работа нелёгкая!
— Ой, да хорош фантазировать, размечталась она! - не выдержал Борис, - не нужна ты мне в этом плане, мне совсем по другому поводу, я тебя как родственника, как человека прошу - пусти! У меня ещё чуть чуть и инфаркт миокарда сделается, вот найдут меня утром под дверью, руки не отмоешь...
— Боря, пошёл вон, я на такие уловки не ведусь. Ты здоровый мужик и надо тебе от меня только одно!
— Лично ты мне и даром не сдалась, повторяю!
— Разговор окончен.
— Корова безмозглая... - прошипел Борис и, ещё раз пнув напоследок двери, он взял с пола огарок свечи на подставке и поплелся через зал в свою комнату.
Когда нет в доме электричества, то всё в нём кажется живым и таящим секреты. Уютный тёщин домишко теперь напоминал Борису логово ведьмы: лёгкие белесые занавески на окне колыхались, чисто призраки, от малейшего движения воздуха, навешенные в углу под потолком берёзовые веники походили на заготовки колдовских трав, старинное зеркало в чёрной раме, в котором от противоположной стены отражалось свадебное фото, и вовсе представляло из себя нечто жуткое, и когда огарок свечи освещал его, то свет бегал по зеркалу неравномерно, как по волнам, и портрет молодожёнов как бы колыхался и, казалось, оживал...
Перебарывая себя и трясясь всеми поджилками, Боря прошмыгнул в свою комнату и там, чуть не наступив на кошку, взвизгнул хуже всякой бабы: входя, Боря вспугнул мышь, и кошка кинулась за нею под кровать, столкнувшись с вязаным носком Бориса. Мысленно кляня невестку, Боря опустился в кресло. Он отодвинул подальше книгу, чтение которой расстроило ему все нервы, поставил на круглый столик свечу, вцепился в деревянные ручки кресла и уставился на догорающий фитилёк с таким отчаянием, словно вместе с ним догорит и весь мир, погаснет жизнь и наступит вечная тьма - по крайней мере для Бориса, ведь он точно не выживет после такого дьявольского нашествия духов. Он злился на всех: на жену за то, что бросила его, уйдя на всенощную; на тёщу за то, что потащила её туда; на себя за слабые нервы; на кошку, мягко ступающую лапками и трущуюся об его ногу (не черти ли в неё вселились часом?!); а более всего он злился на проклятую сестру жены Ирину, не пожелавшую войти в его положение. Нет, Боря, конечно, ни за что ей не признается, что пил чуть больше, чем следовало (сначала от скуки, потом от страха)! А что ещё ему оставалось, если вырубило свет?! Надо же было такому случится, что оборвались провода именно в день их приезда!
— И когда же, мама, свет наладят? - вопрошал Борис тёщу перед уходом в церковь,- У меня телефон разряжен, даже не знаю чем занять себя.
— Думаю, не раньше завтрашнего дня, кто ж полезет на столбы в такую ночь? - ответила тёща, засовывая руки в рукава и жмурясь в улыбке. Боря, как истинный джентельмен, подал ей куртку. - Ты спать ложись. Чего бродить-то?
— В половине десятого? Такой подвиг мне не под силу, - печально вздохнул Борис.
— А ты почитай, Борь, как предки наши. При свечке у книг другой вкус, угу, - предложила жена.
— Да? И какой же?
— Старинный... Ты почитай и поймёшь.
Выпроводив женщин, Борис послонялся несколько минут по дому, потом выкурил на улице сигаретку и вернулся в комнату. Тёща уложила их в своей спальне, а сама решила подремать в зале на софе, тем более спать там совсем ничего оставалось после церкви, часика четыре. Свояченица, младшая сестра жены, была дамой молодой, полноватой, не разговорчивой и со странностями. Боря списывал это на поздние роды - тёща родила её в сорок пять, через двадцать лет после первой дочери. У самого Бори с женой был пятнадцатилетний сын, но ехать к бабушке он не захотел, остался в городе.
Было жаль палить почём зря толстую восковую свечку, да и скучно... Борис подошёл к шкафу с книгами и увидел там полное собрание сочинений Гоголя. Ну что ж, давненько он не читал, а тут такая возможность! Он выбрал книгу наугад и открыл содержание. Повести... "Вий"! Надо же! Ну что ж, можно и пощекотать нервишки! Помниться, ещё в школе читал, ничего там особо страшного нет, скука одна - так показалось ему примерно в седьмом классе...
Некоторые предложения в самом начале он пропускал, жаждая поскорее добраться до интересного действа. Когда Борис, весь поглощённый чтением, дошёл до того места, где Хома Брут доскакал со старухой на спине к воде и увидел там созданную из блеска и трепета русалку, в зале ожили часы с кукушкой и откуковали десять раз. При первом звуке Борис испуганно шикнул: передёрнуло его так сильно, что даже кошка, лежавшая на кровати и привыкшая к часам, резко подорвалась и спрыгнула на пол. Нервы, однако! И какой извращенец придумал часы с кукушкой? Виданное ли дело в полнейшей темноте и тишине вдруг услышать "ку-ку"! Особенно такому человеку как он - нежному и неподготовленному!
Решил он поискать на кухне чего-нибудь выпить для расслабления, но ничего не смог найти. Позвал Ирину. Та пришла недовольная, кутаясь в халат. Борис и хотел бы, да не мог смотреть ей в глаза - взгляд приковывался к её пышному бюсту, как к магниту. Собственно, на лице у Ирины и рассматривать нечего: нос картошкой, сыпь на щеках, хорёчные глазки-бусинки... В общем, не в Борисовом вкусе.
— Чего тебе? - низким гудящим голосом пробурчала Ирина.
— Ир, подскажи, а то я не знаю, алкоголя в доме совсем не имеется? Что-то не спится мне, голова никак не успокоится, мне бы самую малость.
Ирина закатила глаза.
— В шкафу у самого окна папина наливка, только ей уже года три, никто не пьёт после того, как он...
— Спасибо. Я всего одну рюмочку! Иди, иди.
Закрывая дверь, Ирина предупредила:
— Меня не зови больше, я спать буду.
— Всё, всё!
Борис налил себе скромную рюмочку. Поняв, что Ирина окончательно затихла, он, поколебавшись, прихватил с собой в комнату и всю бутылку.
Целый час провёл Борис за чтением: уже и глаза устали, и строки расплывались, но повесть вцепилась в его разум и не отпускала. Наливки он осилил всего две рюмки - редкостная дрянь она была, возможно, перестояла, испортилась. Чтение его оборвалось резко - погасла, догорев, свеча. Сперва Борис притих, съёжившись в кресле... Повесть захватила его от макушки до пяток, он весь был там, на страницах жуткого "Вия". Борис посмотрел на кошку - она сидела перед ним на полу, как матрёшка, обернувшись хвостом. В диких глазах животного отражалась ночь. И чего она вылупилась так? А может она... и не кошка? А может в неё что-то вселилось?
— Муська, брысь! - холодея, прикрикнул Борис.
Зелёные глаза Муськи на мгновение расширились, блеснули ещё более дико... Она подошла и нежно провела боком по ноге Бориса. Борис поджал под себя ноги. Кошка, почувствовав власть, прыгнула ему на руки и теперь тёрлась об его щетину на подбородке и щеках. Хоть сердце Бориса и стало биться учащённее, он попытался совладать с нервами и приласкал животное. Муська завела кошачью шарманку: мур-мур, мур-мур... Борис гладил её, а сам думал, что истории все эти не на пустом месте создавались и много чего есть в нашей жизни необъяснимого, потустороннего... А что если оно рядом всегда? Сколько он слышал страшилок про ведьм, чертей, привидений, мертвецов и прочую нечисть! Да они и сами в пионерлагере духов не раз вызывали! Вот так живёшь в каменном городе, вроде бы защищен от всего, а здесь, на земле, в посёлке, другое дело... И лес рядом... Чего только не водится в том лесу, особенно ночью! Жуть, жуть! Накрутил себя Борис до состояния истинной паники, даже пот холодный на лбу выступил, а сердце за грудной клеткой так и бухает! Скинул он кошку, налил себе новую порцию наливки и подошёл с рюмочкой к окну.
Луна, как серп, висела в небе, и звёзды-льдинки вокруг неё были рассыпаны. Молодые листья вишни качал лёгкий ветер. Троица этой ночью, а он, грешник, начитался мистики и стоит, дрожит, как болван. Вдруг увидел Боря - пронеслось что-то чёрное над улицей за забором, прямо с неба свалилось и пролетело метрах в трёх над землёй! Ведьма! Черти! Мамочки! От испуга Борис пролил на себя наливку, выронил рюмку и попятился, натыкаясь на всё подряд. Подумать о том, что это могла быть просто сова, ему даже не пришло в голову. Испытывая состояние, близкое к обмороку, Борис зажёг деревянными пальцами зажигалку и панически пошарил в ящиках тёщиного комода. На его счастье, там среди рукоделия валялся огарок свечи. Растопив воск с её "задней" стороны, Борис ткнул огарок в подставку и понёсся из комнаты через зал к Ирине.
Помня, что заходить Ирина запретила, он стал стучать и звать её: сначала тихо, потом громче и громче, потом психанул и начал лупить в дверь.
— Я захожу, Ира! Мне срочно!
Дверь он не успел отворить - на неё навалились с другой стороны.
— Боря, иди спать! Ты зачем меня разбудил?! Нечего тебе делать в комнате у незамужней девушки!
— Ира, плохо мне! Я задыхаюсь, умираю! У тебя там настойка пустырника и таблетки от нервов, накорми меня ими, дай посидеть с тобой пять минут, я успокоюсь и уйду!
— Борис, оставь меня в покое, хватит выдумывать!
И тут Боря начал её умолять чуть ли не плача, но Ирину так просто не проймёшь. Она рассказала ему постыдную историю про пьяного Курочкина и оставалась непреклонна.
Борис просидел в темноте до двенадцати ночи, пока опять не прокуковала проклятая кукушка. К этому времени он успел накрутить себя до такой степени, что хоть вешайся! Весь липкий от пота, он предпринял новую попытку добраться до Ирины. К счастью, на двери у девушки не было замка... Борис бесшумно приоткрыл дверь.
— Ирочка... - прошептал он.
В ответ он услышал крепкий девичий храп. Подойдя на цыпочках к кровати девушки, так строго бдящей свою честь, Борис остановился. Ирина безмятежно возлежала и натянутая сверху простынь очерчивала её налитые ноги и мощный торс. Руки Ирины были раскиданы в стороны и красивыми заломами выделялись поверх белых простыней. С каким же удовольствием Борис прислушивался к её горячему, размеренному дыханию! От него веяло таким покоем, что вся нечисть мира отступала сама собой!
Борис присел на стульчик у изголовья её кровати и сидел так, пока окончательно не успокоился и пока не выровнялось его собственное дыхание. Скрючившись, он сложил свою измученную голову чуть выше того места, где темнели волосы Ирины и, наконец, заснул. В таком умиротворённом виде и застали его тёща с женой, вернувшись домой в четыре утра. Задавать вопросы не стали, боясь разбудить Ирину. Жена молча закинула руку мужа к себе на плечо и, как лунатика, отвела на нормальную кровать. Боря за ту минуту пути даже не удосужился проснуться - слишком крепким и сладким был его сон под воздействием мощного дыхания Ирины.
Рассказ-ремейк на произведение А.П.Чехова "Нервы".