Наступил наш последний в этом отпуске день в Ялте, и у Лены был последний шанс дописать начатый накануне этюд. Так что она снова проснулась намного раньше нашей компании, подхватила собранную с вечера художественную амуницию — и побежала на набережную.
Ну до чего всё же здорово жить вот так — в нескольких десятках шагов от моря! Так думала Лена, шагая по камням набережной в сторону пирса, над которым изящным монументом вот уже много лет возвышается корабль, на тот момент приютивший внутри себя кафе «Апельсин». Из-под его днища удобно оказалось не только наблюдать рассвет с камерой наперевес, но и писать, прячась в тени металлических опор. Лена поглядывала на полоску облаков над самым горизонтом, из-за которых вот-вот должно было показаться солнышко, и торопилась расставить штатив, чтобы с появлением нужного света тут же приняться за работу. «Что, вы никуда и не уходили?» — спросил голос откуда-то из-за спины. Лена засмеялась. Один из любителей ранних прогулок по набережной, похоже, уже включил её в список любопытных деталей ялтинского утра — наряду с рассветным солнышком и шуршащими по гальке волнами прибоя…
Может, и хорошо, что пленэр всегда даёт меньше времени, чем хочется. Совершенства всё равно не достичь, а в работе, прерванной силой воли, остаётся свежесть. Лена, перепачканная красками, спешила назад, чтобы успеть к завтраку. Андрей с Юлей уже наверняка проснулись, и надо было помогать им накрывать на стол…
А после завтрака Лену ждал залитый солнцем бельведер. Сергей Бочаров (наш радушный хозяин) на сей раз и сам решил написать этюд, и они расположились каждый в своём уголке, чтобы предаться живописным импровизациям.
Сергей снова вынес на крышу вино и фрукты, и Лена с Юлей с удовольствием приняли угощение из рук радушного хозяина. Лена некоторое время металась в муках выбора: так прекрасны были и море, и горы, разрисованные сине-фиолетовыми тенями от облаков, и светлые стены нарядных зданий… Самым чудесным показался Лене вид на горы, на фоне которых возвышалась белая башня с часами. Увы! — о часах Лена просто знала, на самом-то деле от башни видна была только красная крыша. Всё прочее загораживала безобразная бетонная коробка-недострой, и это было досадно до слёз. Лена всё же принялась писать, и посетовала подошедшему Сергею, что нет переднего плана. «Как это нет? Он есть: вот же, кипарисы возьми отсюда, а вот сюда — эти рыжие деревья!»
Благодаря Сергею холст организовался, и Лене оставалось только ловить волшебные оттенки улегшихся на горы облаков и мозаики света и тени на заросших сосновым лесом склонах горного амфитеатра. Сергей писал маяк на фоне яркого утреннего моря, и опять рассказывал истории о встречах с удивительными людьми. Юля пила вино, наслаждалась видами и рассказами, Лена писала, и Сергей не забывал за собственной живописью подходить к ней, чтобы давать советы. Он даже сделал на Ленином холсте несколько мазков — небольших и деликатных, но разом организовавших передний план. А когда Лена по его совету чуть приглушила белую стену башни, Сергей взглянул на её работу издалека — и заявил, что она закончена, и даже лучше предыдущей. И Лена на радостях и по Бочаровскому настоянию даже вляпала в холст неумелую авторскую подпись, чего уже очень давно не делала.
Крайне довольные, Лена с Юлей спустились к себе на второй этаж. Пора было обедать и решать, как провести остаток нашего последнего полного дня в Ялте. День всё ещё был ярким и солнечным, и Андрей предложил прогулку на катере на выбор к Ласточкину Гнезду или в Гурзуф. Но так как у Ласточкина Гнезда мы несколько дней назад были, а литературные пристрастия с непреодолимой силой тянули Юлию к Чехову, мы подхватились и побежали на причал. Благо он был прямо напротив нашего дома. Но на ближайший катер мы, тем не менее, опоздали. Буквально на пару минут, так что у нас образовался целый час свободного времени — и, Андрей потащил компанию в выставочный зал Союза художников, где он уже побывал с утра после небольшой прогулки по Ялтинским улочкам.
Утром Андрей прогулялся по шумной, но очень колоритной улице Кирова и, в том числе, заглянул во дворик дворца «Омюр», где находится филиал Чеховского музея Белая дача, которую мы посетили накануне.
Здание было возведено в 1888 году по проекту архитектора-любителя Константина Романовича Овсяного. По моде тех лет оно было названо в ориентальном стиле — «омюр» в переводе с турецкого означает «жизнь». В даче жила семья Капитолины Иловайской. Хозяйка сдавала комнаты первого этажа на лето друзьям и знакомым. В октябре 1898 года в двух угловых комнатах поселился и жил здесь до апреля 1899 года Чехов. Уже через несколько дней после переселения в «Омюр» Антон Павлович покупает участок в Аутке, где начинает строительство собственного дома (будущей Белой дачи) и закладывает сад. Именно в этот дом приезжал к Чехову Максимилиан Волошин. Здесь Антон Павлович познакомился с молодым Максимом Горьким и подружился с ним. А в конце 1901 года на даче «Омюр» неделю жил Лев Толстой.
В выставочном зале была представлена живопись Степана Аруняна — художника, настолько влюблённого в природу Крыма, что он уж более тридцати лет назад переехал в Алупку. Мы очень славно провели время за разглядыванием живописи. Половина работ была посвящена Крыму, а половина — Армении, и та и другая тема Лене с Андреем грели душу. К тому же большинство сюжетов вызывали радость узнавания и приятные воспоминания. Юля тоже была довольна культурной частью программы, но больше — тем, что в зале обнаружилась выставка самоцветов, порадовавшая женскую часть нашей компании.
У нас ещё осталось немного времени для неспешной прогулки по набережной и наслаждения великолепной погодой. Солнце светило так, что на некоторое время нам сделалось жарко.
Всё вокруг было удивительно нарядным и праздничным, а Лена опять заглядывалась на горы, такие прекрасные этим солнечным днём с замешанными в небесной синеве облаками.
Ялта вовсю улыбалась нам на прощание! Мы топтались на причале, рядом плескались синие морские волны, и каждый кусочек этого дня был отдельной картиной, написанной щедрыми солнечными красками.
И пришёл наконец наш катер!
12 октября 2019 г.
Ч И Т А Т Ь П Р О Д О Л Ж Е Н И Е…