По гениальному фильму Владимира Валентиновича Меньшова «Любовь и голуби» вполне можно прикладную психологию изучать, равно как и по его оскароносному «Москва слезам не верит»: я в своё время студентам предлагал некоторые куски из этих фильмов как предмет для психологического анализа на семинарах. Но нас, в контексте настоящей статьи, будет интересовать не фильм целиком, а всего два его компонента.
Первый — голуби, а второй — любовь.
У человека вообще много когнитивных ошибок. Крылатый латинский афоризм “Errare humanum est“, который обычно переводят как «Человеку свойственно ошибаться», строго говоря, можно перевести даже ещё круче: «Человек и есть ошибка».
Нет, не согласны?
А я докажу.
Вот голуби — не ошибка природы. А человек — ошибка природы. Точнее, природа ошиблась только в одном: она установила в черепную коробку человека мозг такой мощности и производительности, что этот самый мозг, вместо того, чтобы помогать нашему биологическому виду существовать в реальности — как он помогает это делать всем остальным биологическим видам — начал создавать вокруг человека альтернативную реальность. Дополнительную, так сказать…Состоящую из слов, образов, и интерпретаций.
Этот примерно как на велосипед установить двигатель от гоночного болида. Чуть посильнее добавил газу, и велосипед, того и гляди, развалится…
Поэтому голубям в природе хорошо. Голуби — часть природы. У голубей, как и вообще у всех птиц, отсутствует, например, неокортекс: кора головного мозга. Отсутствует потому, что у них есть крылья: а это предоставляет им дополнительный, по сравнению с наземными животными, способ разрешения любой ситуации, вариант бегства от любой проблемы. Животное от проблемы может бежать только на все четыре стороны, а птица — на целых пять: она ещё и вверх может взлететь… И именно так она всегда и поступает, как вы, вероятно, замечаете… То есть кора головного мозга попросту не нужна: зачем принимать сложные решения, если есть простое, на все случаи жизни? Ну и на взлётном весе экономия, опять же: мозг — он тяжёлый.
А главное: вследствие примитивности мозга у голубей нет любви.
Хотя секс у голубей, безусловно, есть.
Но если бы вдруг кто-нибудь смог донести голубю или голубке, чего думают и говорят про них люди, наблюдая за их поведением, то голуби просто покрутили бы пальцем, которого у них нет, у виска, которого у них тоже нет. Мы-то думали, это у нас мозгов не хватает, сказали бы они. А оказывается, это у вас, у людей, мозгов не хватает…
Помните финальный эпизод из меньшовского фильма?.. Главгерой держит за пазухой голубку, а голубь с огромной высоты стремительно спускается, когда её увидел.
Он, собственно говоря, летит спариваться.
Однако окружающие голубя люди наперебой издают восклицания насчёт любви. «Смотри-ка: камнем падает к ей, прям камнем!..», восклицают. «Вот любовь-то кака!..», говорят. И даже пускают слезу. В общем, романтизму хоть отбавляй, и на этой лирической ноте режиссёр завершает фильм. После чего всхлипывают даже зрители…
В психологии это называется «антропоморфизация»: люди приписывают животным характеристики и поведение, свойственные исключительно для самих людей, и которыми животные отродясь не обладали. В данном случае — приписывают голубям способность к любви. Главгерой, кстати говоря, как старый опытный голубятник, ничего такого не бормочет и не всхлипывает. Он вообще обладает предельно адекватной картиной мира, ибо даже свой краткосрочный курортный флирт определяет именно тем, чем тот и является. По пьянке закрутилось, говорит, теперь не развяжешься...
Он не думает, что это была любовь. Он думает, что это был секс. Такой же, как у голубей. И он, чего уж там темнить, прав...
Но вот прочим окружающим его участникам этой ситуации почему-то очень нравится думать, что это была любовь. И жене. И детям. И любовнице. И даже всё повидавшим старикам-соседям иногда то же самое кажется, а они даже перекреститься не могут, ибо советское воспитание, и поэтому дядя Митя вынужден ещё больше пить… Чтобы не казалось. Почему им всем нравится так думать, проясним чуть позже...
Хотя, как показывает нам Меньшов, в критический эмоциональный момент даже у обманутой жены вдруг наступает — правда, к сожалению, не очень надолго — ясность насчёт любви. На пафосный вопрос любовницы «Надя, любите ли Вы Василия?..», она ещё отвечает грустным мычанием «Кака така любовь?..» Ну, всё правильно. Она же понимает, что её про секс спросили. А секс, конечно, есть: вон, трое детей уже почти взрослые, но про секс как-то стыдно разговаривать… А любовь… «Кака така любовь?»
А вот несколько позже, уже лёжа депрессивным бревном на кровати, она про эту самую любовь начинает понимать… Начинает осознавать её отличие от секса, в том числе как репродуктивного процесса. И осознав это отличие, оказывается способна простить измену мужа.
Потому что любовь — это сугубо человеческое проявление милосердия и доброты, отличающее человека от животного. И голубям она не доступна, потому что в природе её не существует. А существует она исключительно в той самой альтернативной реальности, выстроенной сложным человеческим мозгом, в которой мы все, люди, и живём… Ну ладно, не все: но многие. Те, кто до неё додумался… До этой реальности и до скрепляющей её любви.
А у тех, кто пока не додумался, есть секс: как у голубей. Для секса, как мы уже выяснили выше, даже неокортекс не нужен. Наоборот, он только мешает в этом процессе… Портит его. Поэтому многие люди в процессе подготовки к этому процессу вводят в организм некоторое количество алкоголя: чтобы, так сказать, на время отключить кору головного мозга и уподобиться голубям.
«Будьте, как птицы небесные...» Вряд ли Христос именно эту ситуацию имел в виду, но в принципе, этот совет хорошо работает и в сексе тоже…
Короче говоря, надо бы нам всем раз и навсегда избавиться вот от этой когнитивной ошибки: от привычки выдавать секс за любовь. А то ведь даже словосочетание устойчивое придумали: «заниматься любовью», имея в виду половой акт. Как говорит один мой товарищ-сексолог, если супружеская пара перестаёт заниматься сексом, и начинает «заниматься любовью», то ей пора к сексологу…
Ибо любовь, повторяем — это то, что отличает человека от животного, а секс — это то, что делает человека животным. И кстати говоря, именно этим он и прекрасен…
Только не надо путать. И смешивать не нужно.
Читатель может, конечно, спросить, откуда эта ошибка вообще возникла. Почему люди так упорно смешивают?.. Почему упорно пытаются выдать собственные сексуальные импульсы, собственные бабочки в животе, за любовь?..
Ответ, разумеется, на поверхности. Иудеохристианская культура на протяжении уже более чем трёх тысяч лет внушает человеку идею о сексе, как о чём-то запретном, стыдном, и недостойном. И даже проводит параллель между сексом и грехом. Заставляет, например, женщину после рождения ребёнка каяться в храме за совершённый грех (нормально?..) И вот эти многовековые попытки загнать сексуальность человека — особенно, женщины — глубоко под плинтус, собственно, и породили в конце XIX века доктора Зигмунда Фрейда, и способствовали его стремительному карьерному взлёту. А он всего-то навсего «разрешал» женщинам осознать естественность их собственных сексуальных потребностей и освободиться от связанного с ними чувства вины и стыда, тем самым избавляя их от истероидных психозов.
А человек, разрешивший сам себе сексуальность, более не нуждается в том, чтобы выдавать секс за любовь. У него более нет потребности проводить спасающие его параллели между высшим проявлением человечности и половым актом.
Ему, так сказать, чтобы потрахаться, любовь не нужна.
Ему любовь нужна, чтобы простить, чтобы помочь, чтобы спасти...
Я, конечно, не доктор Фрейд, но мне, как и любому практикующему психологу, хорошо знакомо то громадное облегчение, которые испытывает человек — в том числе, женщина — когда в разговоре с психологом освобождается от дурацких иллюзий, связанных с собственной сексуальностью.
Мы не голуби.
У голубей только секс.
А у нас — ещё и любовь.
И поэтому и то, и другое у нас гораздо круче.
Если, конечно, их не путать и не смешивать...