Найти тему

Муза

Муза

-Вот здесь прочтите, подпишите, здесь и здесь, - от лака цвета лимонной цедры, перемешанной с битой елочной игрушкой, рябило в глазах. От слез едва могла разобрать написанное.

-Ну, все! Поздравляю с удачным завершением сделки, - агент покупателя протянула широкую ладонь, не дождавшись рукопожатия в ответ, хмыкнула и демонстративно повернулась широкой спиной, обтянутой зеленой водолазкой. На миг мне показалось, что передо мной ствол старой ольхи, усыпанной чагой.

- Слушай, ну, не куксись, не ты первая, не ты последняя. Какие твои годы!? И вообще, мысли позитивнее. Не умеешь ты желания загадывать правильно. Вот и результат, - Юлька закатила глаза, фыркнула и продолжила, - надо загадать, в настоящем времени, и сразу отпустить во Вселенную.

- Я сразу же, прям сегодня, закрашу этот нарисованный восточный базар на стене и наклею фотообои, - покупательница обратилась к агенту, но, поправляя очки на носу, краем глаза проверила мою реакцию.

В этот момент мне показалось, что гранитный монолит банковской стены отделился от несущих конструкций и двинулся на меня.

Пока стена из розового искусственного камня со сверкающими прожилками не придавил меня реальностью, я, шатаясь, выскочила из банка.

Юлька догнала на улице:

- Слушай, не ты первая- не ты последняя. Раздашь долги, купишь домик в деревне, разведешь огород. Начнешь сначала. Ну кто знал!? Ну скажи, что пока ты продавала эту свою халупу ужасную, цены на жилье в три раза взлетят, границы закроются, работу потеряешь. Да и какой из тебя бухгалтер. Бухгалтерия не твое - с твоей внимательностью так по миру и пойдешь. Ой, - пухлая блондинка в кремовом пальто "оверсайз" глянула на "Калибри де Картье", которыми очень гордилась, - надо бежать, дорогая, держись! Ты же знаешь, я бы помогла. Но все деньги у мужа. А гарантий нет, что ты вернешь долг. Чмоки. Шлейф нишевого парфюма унес в бешеный поток большого города мою, уже бывшую, подругу.

Мне 55. Есть всего неделя, чтоб собрать пожитки и искать новый дом.

А ведь в 2024-м я бы уже выплатила ипотеку. А сейчас бомж, хорошо еще без приставки "З". И замелькали вереницы грузчиков, коробок, фургончиков, адресов. Тогда я думала: ничего- сдюжу, справлюсь, смогу. Устроюсь на три работы, только работы не ждут женщину за 50. И мужчины не ищут. Ищут кредиторы да и те уже ненастойчиво.

- Мужика тебе надо, хватит уже прятаться в своей деревне, надо что-то делать. А помнишь, ты писала неплохие статьи в юности, и рассказы увлекательные. А что, если вернешься!? И копирайтинг - вот тебе подработка, - подбодрила Кира, талантливая поэтесса, которой повезло. Она успела выскочить на пенсию в 55. - А мужика надо хоть с комнаткой какой. Ну, обернись по сторонам. Я обернулась. Мимо шла парочка: дед со старушкой, тот держался, хорохорился, тянулся выцветшим беретом ввысь при каждом шаге, отчего напоминал старого голубя. Бабуля, согнувшаяся пополам, вцепилась в локоть благоверного. И так, рука об руку, прошаркали мимо.

- Надо было в юности голову на плечах иметь, а не в другом месте, теперь гляди - не гляди, - мы с давней подругой прогуливались по Университетской набережной, вглядываясь в темную рябь Невы и величественные громады корблей, бросающие тени на гранит.

- Знаешь, в историко-литературном музее скоро все наши поэты будут выступать. Награждение же. Пошли со мной. Вход свободный.

- А, пошли.

- Отвлечешься, да и вдруг, познакомишься с кем.

После небольшого перерыва в выступлении, я утирая слезы, решила выйти на улицу. Накрапывал грибной дождь. Пахло маем, корюшкой, гудроном от свежевыложенного асфальта. Я стояла у входа в музей с закрытыми глазами, подставив лицо солнцу, и вдыхала запахи родного города.

- У вас прекрасная улыбка.

Открыла глаза. Статный седовласый мужчина, в костюме, на лацкане пиджака красовался депутатский значок. Он галантно придержал дверь, пропустив меня в здание. Приблизившись ко мне почти вплотную. Я заметила тональник на его щеках. Молодится. Надо же. Удивилась, но виду не подала.

- Вы тоже поэт?

- Нет, скорее публицист. Когда-то подавала надежды в журналистике. Корочка пылится в шкафу. Вместе с десятком рассказов.

- Я бы с удовольствием прочел. Пишите номер. Мы остановились в холле, мужчина преградил дорогу.

- Я могу помочь, почему-то уверен, что ваши работы заслуживают внимания. Я мог бы помочь с продвижением. А может быть, с работой по специальности. У меня своя газета и связей достаточно.

Я записала номер.

- Григорий Михайлович Мостовой.Основатель историко- патриотического клуба, политолог, публицист, между прочим. А есть у вас что-нибудь на злобу дня!? Очень уж не хватает в литературе правды и голоса молодежи не слышно.

- Найдется, думаю.

Я думала три дня. Внутренний голос бастовал. Но подруги убедили - отправляй. А вдруг. Мой шепот интуиции вечно подводит.

Григорий Михайлович обрадовался. Предложил дружбу. Выяснилось в краткой переписке, что ему 75. Но бодр и энергичен. Был любезен и внимателен, сыпал коплименты, ознакомившись с моей страничкой в соцсети.

Я попыталась повернуть разговор в деловое русло. Напомнив о трех рассказах. Он опомнился, учтиво извинился. И написал вновь уже утром.

- Доброе утро. Милая. Вы довели меня до слез. Вы талант. У меня есть достаточно связей, чтоб опубликовать вас. Уже есть парочка идей. Я сделаю вас знаменитым автором.

Было приятно слушать речи пожилого человека, повидавшего жизнь. И снова это ... а вдруг...

В течение дня меня забросали картинками цветов: пионов на пианино, роз на подоконнике, ромашек в поле, васильков в корзинке. Я быстро устала от подобного общения. Ведь я не ждала ухаживаний от пенсионера, и бесконечных признаний, как изменилась его жизнь после встречи со мной. Наконец, он встретил музу. Ему захотелось жить и помогать, сделать кого-то счастливым. "Просите и услышат"- вспомнила слова из Библии. И напомнила. Есть ли шанс у неизвестного автора?

- Конечно, у меня друзья - редакторы газет, председатели союза писателей, и в правительстве знакомцы и в минкульте, опять же.

Я прервала беседу. Потому что пока, кроме песни "я -я-я" других мелодий не было. Вежливо откланялся в переписке. Спустя час назначил встречу, есть серьезные наметки.

- Буду ждать в пятницу, у администрации, я там по делам, потом в правительство заскочу. В 16.00 буду свободен. А вы кто по гороскопу?

- А это имеет значение для продвижения творчества и опубликования в журнале или газете?

- Нужно понимать, кого я взял на поруки. Я же теперь ваш, так сказать, литературный агент.

- Посмотрим, - все же мой вечно сомневающийся голосок бубнил, чтоб завязывала с этим сомнительным общением. И согласилась на встречу. Дура, дура-а.

В ночи престарелый воздыхатель опять написал. Пожелал прекрасных снов. Попросил подготовить все рассказы и скинуть на флешку. В конце разговора уточнил старый ловелас, какое я люблю вино. И цветы.

Напомнила, что встреча деловая.

- Как же вы не романтчны. Вы же моя муза.

- Быть музой ответственность и обуза, у меня нет на это ресурсов. Да и встречаться есть ли смысл, если рассказ стоящий, любой редактор, прочитав его, сразу скажет: да или нет.

- Не торопитесь, все не так просто.

- Вначале казалось все проще, с ваших слов.

- Спокойной ночи, - обиженный ухажер вышел из сети.

На следующее утро первое сообщение было от него.

- Как спалось, дорогая? Мне снились вы. Мы пришли в издательство. Я подготовил речь. Как я умею, и убедил главреда...

- А мне снился престарелый оперный певец на сцене, он каратавил, гнусавил, не попадал в ноты, но публика самозабвенно аплодировала. Стоя.

- Вы говорили, что незамужем. Теперь я понимаю почему. Хорошего дня.

Я облегченно выдохнула. Очевидно, ничего путного не выйдет.

Днем он снова написал.

- Знаете, я тут снова перечитал ваши рассказы и статьи. Нашел неточности, ошибки, нестыковки. Задал пару вопросов. Я попыталась объяснить. Но меня не слышали. Гнули свою линию.

Я пояснила, что занята. И не могу вести переписку. Посыпались цветы и сердечки в картинках.

Попросила не тратить свое время напрасно. Вечером, накануне встречи написал он:

- Что вы со мной сделали. Ах. Разбили сердце. Думаю только о вас. Готов на подвиги. А вы читали Нагибина "Ищу седые волосы"? Это обо мне сейчас.

- Читала. Сама стала судорожно вспоминать, о чем рассказ. И вспомнила: мямля, увядающий без любви в затянувшемся браке, старик влюбился в девушку. Был, как и этот, готов на подвиги. Ушел из дома с вещами, выйдя из парадной посмотрел на окно. И представил новую жизнь. Все сначала. В неизвестности. И заспешил домой.

- И что же у Нагибина о вас? Струсили или влюбились? Где правда?

- Мне кажется, что ваш интеллект вам только вредит.

- Вам кажется. Я не ищу новых друзей. Не романтична абсолютна. Вы в поиске нового голоса в литературе и признали меня таковым. Вы же ей, литературе, одолжение сделаете. Помогая мне. Разве нет?

- Спасибо за искренность, уважаемая.

Спустя час прислал сообщение.

- Изменились планы. Срочная командировка. Наша встреча отменяется. Вы талантлива, но несговорчива. Вам будет сложно в жизни. Ваш ГМ.

Я больше не ответила. Собралась и поехала в город. Молча поднялась на лифте самого высокого здания на последний этаж. Вышла на крышу. Вырвала листок из записной книжки. Черные мысли роились. Мрачные прощальные последние мысли. Положила листок на сумку, продавливая грифелем бумагу, накарябала:

"Я ... Не знаю... Зачем... Жить... ".

Но. Посмотрела на пролетавшую чайку, врезаующуюся в облако-корабль. Шагнула к краю. Маленькие люди. Спешат. Жить. Еще шаг.

И дописала: " Прощай, наивная, доверчивая, не любящая себя Я.

Я начинаю жить. По-новому". 

Лист сложила в самолетик. И он взлетел в небо