Вечер воскресенья подходил к концу. Пятое февраля заканчивалось, а это значит, что вместе с ним заканчивались зимние каникулы в Турции. Старшая дочь Лена, папина дочка по внешности и мамина по характеру, откровенно не хотела идти в школу на следующий день. Она училась в восьмом классе, на носу экзамены для поступления в лицей, учителя задают столько всего, что нормальный человек не выдержал бы, а турецкие ученики выдерживают, наверное.
Отец семейства играл с младшей двухлетней Алиной, он был лошадкой, а она каталась на нём. Он очень соскучился по семье, так как работал за границей, и приезжать домой получалось раза два в год. В этот приезд он наконец-то купил машину, в кредит, конечно, но теперь он мог всю семью на выходных отвезти погулять, например, на побережье.
Мать семейства с трудом уложила детей спать, так как завтра рано вставать. Они с мужем тоже отправились к себе в комнату. Решили тоже лечь пораньше: за каникулы привыкли вставать поздно, был риск проспать. Кто же знал, что встать им придётся гораздо раньше...
В 4.16 утра все проснулись от страшного грохота и тряски. Трясло так, что был риск свалиться с кровати. Землетрясения здесь не редкость, случались раза 2 в год балла по 2 или 3 на пару секунд. Но в этот раз с самого начала стало ясно, что происходит что-то жуткое.
Мурат и Оля переглянулись.
– Посмотри, что с детьми, – сказала Оля, хотя Мурат и так уже соскочил с кровати и бежал в сторону детской. Ну как бежал, делал зигзаги, потому что дом шатался. Из-за этого ему приходилось периодически хвататься за стены, чтобы не упасть.
С кухни раздался звон бьющегося стекла и фарфора.
Оля тоже соскочила с кровати. В их комнате горел ночник, так что дополнительного освещения не понадобилось. А так бы, может, она захватила с прикроватной тумбочки телефон, ведь там есть фонарик, мало ли, понадобится. Но в тот момент она точно об этом не думала, так что телефон остался лежать на своём месте. Оля выскочила из их спальни в коридор, как потом оказалось, вовремя, ведь туда, где она только что лежала, упал одёжный шкаф.
Узнают они об этом позже, потому что из-за жуткого грохота невозможно было различить даже звук падающего шкафа.
Мурат с Леной стояли возле входной двери, на руках у Мурата была Алина. Дети не плакали, может быть, от шока. А может, маленькая Алина вообще не поняла, что происходит. В голове Оли промелькнула мысль, что как для землетрясения оно затянулось, пора бы уже прекратиться, а то они и проснуться успели, и за детьми сходить, и в коридоре у двери собраться, а оно всё не кончается. В это время погас горевший в коридоре свет, как и вообще весь свет в ближайшей округе. Отключение электричества сопровождал небольшой, но хорошо слышный на фоне грохота хлопок.
Они стояли в темноте, обнявшись, и ждали, когда же это кончится, если кончится вообще. Ведь характер тряски изменился. Если сначала дом качало как корабль в сильный шторм, то потом дом начало трясти.
Наконец тряска прекратилась. Оля и дочки были в тёплых пижамах, Мурат только в домашних шортах по колено. Схватив в темноте первый попавшийся свой свитер и куртки для дочек, Оля открыла дверь. С крыши через люк хлестала вода. На крыше опрокинулся полуторатонный накопитель с водой, и теперь вода заливала лестницу через запертый люк. Мурат тем временем успел сбегать в спальню и взять их телефоны. Телефон Оли оказался на прикроватной тумбочке в безопасном уголке между упавшим шкафом и изголовьем кровати. В руке Мурата был телефон с включенным фонариком. Он успел одеть свитер, но ноги оставались по колено голыми.
Обувь в Турции оставляют перед входной дверью снаружи, большинство обуви успело промокнуть от льющейся через люк воды. Быстро выбрав и надев ещё не успевшую промокнуть обувь, они побежали вниз по лестнице со второго этажа.
Муж Оли, Мурат, был младшим из трёх сыновей. Жили они в пригороде небольшого городка на юго-востоке страны в своих двух смежных домах. В соседнем двухэтажном доме на первом и втором этаже жили старшие братья с семьями, они же с мужем жили в другом двухэтажном доме на втором этаже, а внизу жили родители Олиного мужа.
Спустившись вниз, Мурат и Оля увидели, как семьи старших братьев тоже уже выскочили из дома и бегут к своим машинам, припаркованным неподалёку. А вот Олины свёкры из дома не вышли. У Оли сердце замерло, но оказалось, что свёкры, переждав землетрясение на своих кроватях, так и остались дома, никуда выходить не собираясь.
Убедив родителей, что после такого сильного землетрясения дома оставаться опасно, Мурат побежал открывать свою недавно приобретённую машину. Хоть она и находилась рядом с домом, тем не менее, Мурат и Оля пока добежали до неё, вымокли до нитки – на улице бушевала непогода, сезон дождей во всей красе. Хорошо хоть дети были в куртках, а не в свитерах.
Усадив семью в машину и включив обогреватель, Мурат побежал обратно домой, чтобы надеть брюки и захватить себе и жене куртки, а заодно воды и перекусить что-нибудь детям.
Оля тем временем обнаружила, что отсутствует не только электричество, но и связь. Не удалось никому позвонить или написать. За окном темно и дождь, и повсюду только свет фар от машин, так как было похоже на то, что все пересели в свои автомобили. Конечно, ведь так можно согреться и подзарядить телефоны.
Вернулся Мурат. Он ещё и Олину сумку с документами захватил на всякий случай. Они с братьями решили, что машины надо отогнать подальше от домов, мало ли опять будет трясти, и дома рухнут.
Четыре машины немного отъехали от дома. Дети уснули, взрослые тоже попытались уснуть, но сон был беспокойным. Время от времени всё же трясло, как выяснилось, это афтершоки.
На утро перед глазами предстал весь кошмар произошедшего, хотя поверить глазам было сложно. Их дома остались целы, а вот большинство соседских домов были с трещинами или даже вывалившимися кусками стен. Были случаи, когда куски стен упали на припаркованные рядом автомобили и пробили их. Тем не мене, покосившихся домов не было. Хотя, как станет потом известно, 80% этих домов будут подлежать сносу. В их пригороде все остались живы.
Что касается города, то он превратился в декорацию к постапокалипсису. Многоэтажные дома покосились, с некоторых свисала крыша, некоторые просели на два этажа, из-за чего шестиэтажные дома стали четырёхэтажными. Витрины магазинов и аптек лопнули и потрескались, их вывески покосились или упали. За одну ночь в городе не осталось больниц, они все разрушились. Дороги потрескались. Стало известно и об огромной трещине на взлётно-посадочной полосе аэропорта.
Связь появлялась минуты на две раз в три часа. В это время все пытались связаться со своими родственниками и сообщить о себе.
Поглядев на состояние магазинов в городе, Мурат накупил в уцелевших магазинчиках их пригорода шоколадки, печенье, вафли, чипсы, питьевую воду и подгузники для Алины. Хорошо, что при себе было какое-то количество наличности, ведь при отсутствии электричества и связи оплатить это всё картой было невозможно.
В домах не было ни света, ни воды. Афтершоки не прекращались, поэтому домой заглядывали набегами, чтобы переодеться или сходить в туалет. Днём после обеда случилось второе землетрясение, почти такое же сильное, но не такое продолжительное. Большинство домов в городе от этого рухнули, похоронив под собой тех, кто как раз в это время решил заскочить за документами, едой и одеждой. От МЧС стали поступать сообщения с требованием не возвращаться в свои дома.
На ближайшую неделю недавно купленная машина стала им домом. Здесь они спали, ели чипсы, грелись, спасались от ливня с градом. Иногда выходили, чтобы размяться и перекинуться с соседями парой слов.
Первая гуманитарная помощь пришла через три дня, когда чипсы и вафли подходили к концу. Свет в доме дали через 5 дней, хотя воды по-прежнему не было. Автомагистрали были переполнены желающими уехать в другие регионы страны к родственникам или знакомым. На их пути возникла другая проблема: не все заправки работали, многие дороги были повреждены.
Оле не удалось улететь организованным российским посольством самолётом, у маленькой Алины уже было российское гражданство, но ещё не было российского загранпаспорта…
Прошло две недели. Теперь они жили не в машине, а в выданной МЧС палатке, которую установили недалеко от дома на открытой местности. Гуманитарная помощь теперь поступала регулярно. Завалы начали расчищать. Их дома специалисты оценили как незначительно повреждённые. Каникулы в школах продлили до конца февраля.
Но тут опять случилось землетрясение, достаточно сильное для того, чтобы разрушить еле стоявшие дома, а незначительно повреждённые дома сделать средне повреждёнными.
Наконец-то Оля решилась, и Мурат был с ней согласен, поехать в Анкару, чтобы сделать паспорт Алине, а потом ей с дочками отправиться навестить русскую бабушку. Оба понимали, что поездка в Россию может затянуться, ведь школы в их регионе теперь закрыли на неопределённый срок, в дома по-прежнему возвращаться не рекомендовали, тем более нельзя было начинать ремонт этих домов. Инфраструктура как таковая отсутствовала, ни аптек, ни больниц, ни магазинов больше не было.
В посольстве, конечно, были в курсе происходящего, поэтому вопреки всем правилам паспорт Алине выдали в тот же день. Оля засобиралась в Россию. В этот раз дома оставался Мурат, а они уезжали.
Бабушка была несказанно рада их приезду. Насмотревшись новостей, она вообще не могла понять, почему они целый месяц после землетрясения оставались в Турции.
Оля устроила Лену в школу неподалёку от дома бабушки, как раз только-только четвёртая четверть началась. Благо Лена одинаково хорошо говорила и по-турецки, и по-русски.
Через некоторое время Оля затосковала по людям, к которым успела привыкнуть за 15 лет жизни в Турции. Она была с ними, когда всё было хорошо, а теперь всё плохо, и она должна быть с ними, она хочет быть с ними, чтобы вместе всё это пережить и начать строить жизнь заново.
Ей с ними очень повезло. Когда она только стала частью их семьи, никто её не стал ломать и подстраивать под себя, под свои привычки и обычаи. Конечно, привыкание друг другу заняло не день и не месяц, бывало, что Оле казались местные традиции странными, а бывало, что на Олю соседи смотрели круглыми глазами и не могли понять мотивов её поступков, на что свёкры обычно философски замечали: «Иностранка, что вы хотите». И вот уже довольно давно они мирно живут бок о бок и ладят друг с другом.
А теперь Оля с дочками уехала, потому что ей есть куда уехать, а у них только один дом, и в этот дом пришла беда.
Хорошо, что все они остались живы, что дом, хоть и повреждённый, сносу не подлежит, несущие колонны в порядке. А ведь многие дома в их провинции сложились словно карточные, сколько людей умерло, сколько людей осталось под завалами, сколько людей потеряли всё: дома, работу, близких. В такой ситуации можно сказать, что им повезло.
Оля решила дать Лене доучиться до летних каникул и вернуться, хотя бабушка очень хотела, чтоб они остались. Да, город, рядом с которым они жили, превратился в пустырь с одиноко торчащими уцелевшими зданиями, но уже вовсю рисовали на бумаге планы его восстановления, заработали контейнерные больницы, контейнерные аптеки, контейнерные банки и контейнерные магазины. Для Лены назначили дату и место сдачи экзамена в лицей, оговорив, что второе полугодие для учащихся в пострадавших регионах учитываться не будет. Жизнь очень медленно пыталась вернуться в своё русло, а Оля хотела вернуться к привычной жизни в Турции.
Как раньше уже точно не будет, никто не сможет забыть то, что они пережили той ночью и после. Некоторые её знакомые, пережив землетрясение и потеряв близких, навсегда уехали жить в другие регионы Турции или заграницу, а некоторые, поездив, так же, как и она, решили вернуться. Эта земля для неё давно стала домом, здесь родились их с Муратом дочки, здесь ждал их и сам Мурат, постепенно приводя дом в порядок к их приезду. Дел ещё много, предстоит косметический ремонт дома, шкафа и накопителя воды, но это решаемо, ведь они снова будут вместе.
Автор Наталья Васильевна