– Мама! – Павлуша вышел из своего уголка, с интересом смотрел на девочку. – Мама, ты сегодня так долго!
– Здравствуй, родной мой! Долго… так получилось. Ты же знаешь у нас с тётей Дашей много дел.
– А тётя Даша давно пришла, а ты только сейчас! Я сегодня не прятался в бомбоубежище.
Варвара обнимала исхудавшую фигурку сына, отстранилась и с тревогой в глазах посмотрела на него.
– Так нельзя! Павлуша, прошу тебя каждый раз во время тревоги спускайся вниз! Обещай мне! Обещай!
– Хорошо! Обещаю… Но я в то время был не один, – он с любопытством продолжал разглядывать девочку.
– Как не один! А с кем? Ты меня пугаешь, сын!
– Не волнуйся, мама! Со мной был дядя Вася! Из квартиры напротив.
– Вася? Он приходил… – с болью в голосе произнесла женщина.
Всего несколько дней назад они похоронили сначала его дочь, а два дня назад умерла его жена.
– Он долго стучал в дверь, ему никто не открыл. Я вышел… Мама, я рассказал ему, что его родных больше нет. А потом пришла тётя Даша. Она за водой ходила.
Дарья вышла из кухни. Она услышала последние слова мальчика.
– Ой, а кто это у нас тут? Маленькая, иди ко мне. Варвара, ты где её нашла.
– Проходила мимо разрушенного сегодня дома. Случайно увидела её. Как хорошо, что я увидела её.
– Бедная, малышка! Могла бы и замёрзнуть! Как зовут тебя, милая?
– Ата Ова, – снова уверенно, но тихо произнесла девочка.
– Дааа, необычное имя, – произнесла Дарья.
– Мама, а как мы её называть будем? – спросил Павлик, протягивая девочке свою игрушку.
– Я думаю, нужно сначала объявления развесить там, где я её нашла. Да и в других местах не помешает, – задумчиво говорила Варвара.
– А то глядишь, Паша, сестрёнка у тебя появится.
– Хорошо! Я согласен! Тогда мы её будем звать… ммм… Таней. Таня Крымова!
– Ладно! Ладно! Пусть будет Таней Крымовой! – наконец, улыбнулась Варвара и в этот короткий миг её лицо преобразилось, напоминая окружающим какая красавица перед ними. – Только у неё другое имя.
– Ата! Может быть Ната или Катя? – продолжал размышлять мальчик.
Услышав второе имя девочка повернулась в его сторону и произнесла:
– Ата.
– Мама, тётя Даша, её Катя зовут! – с радостью подтвердил мальчик. – Значит Катя Крымова.
– Ладно… Пусть пока будет так, но мы с мамой попытаемся найти её родных. А пока давайте ужинать. Схожу-ка за остальными. У нас сегодня знатный ужин!
– Я сразу почувствовала, что-то необычное у нас сегодня готовится.
– Спасибо Василию! Принёс своим гостинцы, оставил нам, – с болью в голосе произнесла женщина. – Вот, если бы чуть пораньше… может быть и живы были бы. Им бы надолго хватило. Три банки тушёнки принёс, две буханки хлеба, шмат сала, да крупы немного…
– Да богатство! – печально глядя на подругу сказала хозяйка. – Иди за Катериной и девочками. Я на стол накрою.
– Сегодня празднуем, а там экономить будем. Детей надо поддержать...
После ужина Варвара и её подруги, сидя за столом, наблюдали как невестка Катерины развлекает детей. Худые, бледные, закутанные в тёплые вещи, читали стихи какие вспоминали.
– Катя, может всё же собраться тебе в дорогу вместе со всеми детьми? – тихо спросила Даша, украдкой смахивая набежавшие на глаза слёзы.
– Если ехать, то пусть вон Надя едет со своими детьми и твоя Галина со своими малышами, и тёзку мою с Пашей с ними отправим. Теперь похоже ещё одна у нас появилась, не поеду я. Боюсь, не справиться мне с ними со всеми.
– Варя, что ты на это скажешь? – спросила подругу Дарья, она помнила о своём недавнем разговоре и ответ Варвары помнила, но может что-то могло измениться за это время.
– Может быть и стоит, – тихо ответила та. – Один остаётся дома, да и на этаже только мы остались. Он меня сегодня шокировал тем, что не спускался в бомбоубежище. Просто волосы зашевелились от этого. Думаю, что следует обсудить с девочками. Кто из них сможет поехать, а лучше бы обе отправились в дорогу.
– Может быть морозы немного смягчатся, уж больно холодно, – произнесла Катерина, глядя на детей, вздохнула.
Долго думали, решали как поступить и всё же приняли решение отправить детей на Большую землю.
– Мама, почему ты не поедешь со мной? – мальчик плакал, прижимаясь к Варваре. Он уже не первый день пытается уговорить её поехать с ним. – Можно я с тобой останусь, если ты не можешь поехать. Я уже обещал тебе, что буду каждый раз спускаться в бомбоубежище. Мама, разреши мне остаться.
– Дорогой мой, я бы ни за что с тобой не рассталась, но это необходимо. Думаю это ненадолго. Скоро погонят врага далеко, далеко и мы снова будем вместе. Все вернутся домой…
– А Гриша не вернётся!
– Откуда ты это знаешь? – она скрывала от него, что брат погиб.
– Я слышал как тётя Галя с дядей Сашей разговаривали. Это правда? Он не вернётся?
– Да, Павлуша, это правда. Мы с тобой вдвоём остались…
– А Катюша?
– И Катюша с нами, она поедет с тобой. Ты должен за ней внимательно следить, помогать. Дорога неблизкая и нелёгкая. Хорошо бы вам до тёти Палаши добраться. А потом вернётесь…
– А когда?
– Я думаю недолго мы будем с тобой в разлуке. Придётся потерпеть. Обещай мне, что ты будешь послушным и внимательным. Учись так же хорошо, как здесь учился. А когда всё наладится, когда врагов погонят дальше, я за вами приеду. Хорошо?
Мальчик глубоко вздохнул, посмотрел на маму печальными глазами, ответил:
– Хорошо. Только и ты береги себя. В бомбоубежище спускайся.
– Я так и буду поступать, родной мой, – Варвара обняла сына, с трудом сдерживая слёзы.
Вошла Дарья.
– Мы готовы, надо выдвигаться. Нас ждать не будут.
– И мы готовы, – ответила Варвара, поправила на сыне шапку, плотнее укутала шарфом. – Идём, дорогой мой.
– Идём, – снова тяжело вздохнул мальчик. Перед тем как покинуть комнату оглянулся, окинул жилище взглядом и очень тихо прошептал. – Я скоро вернусь.
Когда прибыли в назначенное место, где ждали машины, там уже были люди готовые отправиться в опасное путешествие, но с надеждой, что там в тылу им будет легче дождаться освобождения города, главное сейчас спасти детей.
Так как у Галины были самые маленькие дети, её разместили в кабине вместе с тремя детьми в том числе и девочку Катю, которую привела домой Варвара.
Было тесно, но немного теплее чем в кузове. Прощание было тяжёлым плакали все и те кто уезжал и те кто оставался.
Машины начали движение медленно, скорее всего водители делали это намеренно, чтобы люди могли попрощаться с родными.
Пашка сидел в кузове, время от времени шмыгая носом, вязанной варежкой вытирая глаза.
– Паша, не плач! Видишь мы не плачем и никто не плачет. Мы же скоро вернёмся.
– Почему мама не поехала с нами? – сквозь слёзы спросил мальчик. – Она же могла с нами поехать!
– Понимаешь, не могла! Ей нужно лечить раненных. Ты же видел, что не все уезжали. Кто-то работает на заводе, ремонтирует военную технику, кто-то печёт хлеб, чтобы жили и работали остальные. А Варвара Семёновна… она лечит. Без неё никак нельзя.
– Нельзя?
– Нет. Нельзя. Мы доберёмся до тёти Палаши, поживём у неё, а мама… за нами приедет, как только в городе будет спокойнее.
Молодая женщина обняла мальчика свободной рукой, прижала к себе. Сквозь одежду почувствовала его дрожь.
– Ты замёрз? – спросила она.
– Нет, – ответил тот. – Это просто машина трясётся.
Подъехали к переправе. Регулировщики быстро выполняли свою работу, заторов и неразберихи не было.
– Ничего, ничего… всё будет хорошо...– шептала Надежда, прижимая к себе детей.
Машины ехали колоннами в двух направлениях в Ленинград везли в основном главный груз – продовольствие и фураж. Из города вывозили женщин, детей и стариков, спасая от голода, холода и обстрелов.
Кроме машин шли бесконечные обозы гружёные мешками с зерном и мукой.
Местами виднелись зенитные расчёты, которые прикрывали Дорогу жизни от нападений вражеской авиации. Они появлялась над замёрзшим озером несколько раз каждый день. Были видны кое-где остатки уничтоженной вражеской техники, но и вмёрзшие в лёд полузатонувшие машины, пугали проезжавших мимо людей.
Послышались звуки выстрелов, в небе закружили самолёты с крестами на крыльях. Они сбрасывали бомбы, стреляли из пулемётов, стремясь нанести больший ущерб.
Разрыв снаряда вблизи машины, мелкие и крупные куски льда и лавина брызг обрушились на неё.
Кабина медленно начала погружаться в полынью. Галина сидя по пояс в воде по очереди выбрасывала детей в разбитое окно. Дверь открыться уже не могла. Последней она всё же успела выбросить Катюшку, из последних сил оттолкнула от полыньи. Понимая, что ей самой не выбраться, крикнула, надеясь, что Надежда её услышит среди грохота, выстрелов и рёва моторов.
Пашка спрыгнув с кузова с другой стороны, бежал чтобы забрать названную сестрёнку, которая откатилась из-за сильного толчка женщины по льду, оказавшись под торчащими кусками льдины. Сама она выбраться оттуда вряд ли бы смогла.
Он не успел добежать до неё, пока обегал полынью, остановилась машина и выпрыгнувший из кабины мужчина подхватил его, передал его людям сидевшим в кузове. Машина продолжила движение.
Мальчик плакал, вырывался из держащих его рук женщин, просил отпустить его, говорил, что там его сестрёнка, что он не может уехать без неё, что он маме обещал. Вскоре он затих и уснул от испуга, переживаний и лёгкой тряски...
Уже стемнело, когда мимо этого места проезжала лошадь запряжённая в сани, в них сидели две женщины. Одна из них резко встрепенулась, приподнялась, тронула вторую за плечо.
– Стой-ка, Марья! Что -то мне почудилось!
Вторая женщина, натянула вожжи.
– Тпррру! Стой, милая!
Обе прислушались к тишине.
– Показалось тебе, чего можно услышать среди этого шума, – дёрнула вожжи, – ннно!
Вторая на ходу спрыгнула с саней.
– Стой, говорю! Не почудилось! – крикнула она при этом, оглядываясь по сторонам, прислушиваясь, направилась к возвышающимся над ровной поверхностью льдинам.
Вторая женщина наблюдала за ней, видела, как та упала на колени, затем распласталась на льду рядом с теми льдинами и вскоре в её руках оказался ребёнок, укутанный в шерстяной платок. Ребёнок плакал, но чувствовалось, что он уже делал это из последних сил.
– Ну, Меланья! Слух у тебя! Счастье-то какое, что ты услышала его! Кто? Девка или мальчишка! Хорошо бы девчонка! – тараторила возница, ловко управляя лошадью.
– Какая разница! Главное услышали мы его! Немного бы ещё и всё! Замёрз бы… – отвечала женщина. Она распахнула тулуп, под ней оказалось пальто, торопливо справилась с пуговицами, развязала платок на ребёнке, сняла пальтишко, прижала к груди и снова застегнула тулуп. – Гони, Марья! Что есть мочи гони!..