Гвардии капитан Дмитрий Будков, адьютант штаба 2-го гвардейского танкового корпуса случил в Красной Армии с 1937 года.
Приказом по корпусу от 10 января 1943 года за свою боевую работу, описанную в приведённом выше представлении, он был награждён орденом Красной Звезды. Текст наградного листа отпечатан и хорошо читается, поэтому не буду его пересказывать.
В приведённом выше наградном листе также указано, что ранее Дмитрий Будков был награждён медалью "За Отвагу" и имеет ранения.
Из представления, подготовленного в начале марта 1942 года на орден Красной Звезды, мы узнаём, что тогда ещё старший лейтенант Будков был командиром роты малых танков 215 танкового батальона 212 танковой бригады, до этого он был дважды ранен, а воюет он, по крайней мере, с 23 сентября 1941 года.
Снизил старшинство награды заместитель командующего 9 Армии по автобронетанковым войскам. Приказом от 9 апреля 1942 года старший лейтенант Будков был награжден той самой медалью "За Отвагу", своей первой бонвой наградой.
В конце января 1944 года гвардии капитан Будков, будучи адьютантом старшим командира 2-го гвардейского корпуса, был представлен к ордену Отечественной войны 2-й степени. В тексте этого наградного листа указано, что Дмитрий Будков имеет 3 тяжелых ранения.
В конце июля 1944 года гвардии капитан Будков был опять представлен к ордену Красной Звезды. В преамбуле этого наградного листа указано, что Дмитрий Будков получил тяжёлое ранение в январе 1942 года.
Гвардии капитан Дмитрий Будков встретил День Победы, остался на военной службе по крайней мере до конца 1947 года, потому что в том году он был награждён, как и положено, медалью "За боевые заслуги".
Начало истории про Степку и его боевых товарищей, воевавших в 192-м мотострелковом батальоне, который входил в состав 192-й танковой бригады (с конца октября 1943 года - 39-й гвардейской танковой бригады), можно прочитать здесь, а её продолжение здесь и здесь, а также в предыдущей публикации.
Очнулся Степка от холода. Он лежал на снегу, в рот ему была засунута какая-то противная на вкус резиновая трубка и кто-то над ухом громко кричал:
- Дыши, лейтенант, дыши!..
Лейтенант "исэ" приоткрыл глаза и увидел над собой лицо сержанта Мирзоева, их механика-водителя и умельца на все руки. Тут же Степка получил две пощечины от сержанта, но третью оплеуху сумел предотвратить простым поднятием руки. Сержант удовлетворённо констатировал:
- Очнулся наконец!.. Вот и пригодился кислородный баллон...
Степка вытолкнул изо рта конец трубки, из которой перестала выходить хородная струя, и заметил:
- Не дует больше...
Сержант погрустнел:
- Мы много извели, пытаясь командира оживить, но он уже не дышал в отличии от тебя.
Степка повернул голову и увидел, что вокруг слабо дымящейся "тридцатьчетвёрки", у которой был открыт только один верхний люк, бегает сержант Василий, сгребает с земли снег и кидает его на корпус позади башни. Лежал лейтенант "исэ" в паре метров перед "их" танком. Поодаль двое танкистов в синих комбинезонах кидали лопатами землю. Выехавший раньше на дорогу танк теперь был без башни и продолжал сильно дымить.
Чуть дальше стояла ещё одна "тридцатьчетвёрка", а рядом с ней дымил танк, силуэт которого был хорошо знаком Степке по разного рода инструкциям и памяткам. Это была немецкая "четвёрка". На башне у нее была нарисована большая красная звезда в белом круге. Степка снова смог разлепить губы:
- А командир где?..
Сержант кивнул головой в сторону танкистов, бросающих лопатами землю, и стал сбивчиво рассказывать, перескакивая с одного на второе:
- Там он лежит... Понимаешь, его люк так и не открылся, пришлось вытаскивать через передний... Вытащили, но... А этот, сержант-конвоир... Когда фрицы драпанули из деревушки, стал спасать "гетенград" и навалил их почти два десятка из автомата... А потом опять фрицевский артналёт начался... Пришлось тебя под танк прятать... Фрицы из своих реактивных "органов" в завершении по полю шандарахнули... В это время уже эти подъехали на своей "четвёрке"... Тут ведь знаешь, как бывает... Целишься и не попадаешь, а у них одна мина сдуру точно в эту "четвёрку" и шандарахнула... А в "гетенграде" у меня баллон с кислородом был... Так что, товарищ лейтенант, в некоторм смысле этому сержанту обязан...
Степка попытался задуматься "плывшей головой" и изрек:
- Да... Запутано как всё уже. Мы на "четвёрках" воюем, они на "тридцатьчетвёрках"...
Лежащий на спине лейтенант "исэ" теперь увидел лицо санитара и услышал вопрос:
- Как самочувствие, товарищ лейтенант?
На слово "самочувствие" организм отреагировал соответственно. Степка успел повернуться на бок и его вывернуло на снег. После этого немного полегчало и он смог сесть и оглядеться. Танкисты копали могилу, а рядом с ними на снегу лежало тело в танковым комбинезоне с белеющими от бинтов перевязанными ногами. Рядом в ряд лежали ещё два тела и два "свёртка" из плащ-палаток покороче.
- Почему так много?.. - Степка указал подрагивающим пальцем на тела погибших танкистов. Сержант Мирзоев пояснил:
- Шут знает, кто и чем во вторую "тридцатьчетвёрку", выехавшую на дорогу, саданул из леса... Боезапас сдетонировал, башню отбросило метров на десять. Вон она валяется.... Командира и башнёра практически на куски разорвало... А мехвод с радистом каким-то чудом успеди выскочить до взрыва через передний люе. Вот копают теперь... Нашего лейтенанта туда же положат...
Степка пробормотал:
- "Панцершрек" наверное...
Он перевёл взгляд на "их тридцатьчетвёрку". На месте шарового "гнезда" для ручного пулемёта темнела большая дыра. Ещё одна пробоина была в правом борту корпуса за башней. Сержант, проследив за взглядом Степки, вздохнул:
- Когда мимо меня этот "шарик" пронесся, я и "мама" не успел сказать... Снарядом его выбило, осколки каким-то чудом мимо прошли. Один только каблук на правом сапоге начисто срезало. Ну, не смешно ли?..
- Да, обхохочешься...
По танковой колее натужно ревя двигателем к танкам от деревушки по полю, объезжая воронки, пробиралась санитарная летучка на базе лендлизовского "студебеккера". Наконец грузовик благополучно застрял, из кабины выбралась и встала на подножку женщина в телогрейке, юбке и в чёрном берете, замахала руками и закричала:
- Раненые есть?..
- Есть!..
- Грузите скорее!..
Степка попытался встать, но в глазах у него снова потемнело и сознание опять куда-то отправилось само по себе. Открыв глаза в следующий раз от тряскм, он из-за полутьмы почти ничего не увидел. На лице у него была какая-то маска, через неё дышалось легко. Он зашевелился, маску с лица сняли, женский голос что-то спросил, но ответить он не учаел, сознание снова померкло. В следующий раз лейтенант "исэ" пришёл в себя снова от холода, уже лёжа "в ложбинке", образовавшейся двумя поставленных впритык к друг другу школьными партами в каком-то тёмном и шумном коридоре. Он лежал полностью одетый, но при этом от холода не чувствовал пальцев на ногах. Лежать к тому же было жестко и неудобно, ноги в сапогах свисали с парты вниз. Пробегавшая мимо с ведром пожилая санитарка, заметив Степкины попытки сменить позу, констатировала, чуть притормаживая:
- А, уже пришёл в себя, касатик... Подожди ещё немного...
И лейтенант "исэ" услышал крик удаляющейся дальше по коридору санитарки:
- Клава, ещё один пациент готов к санобработке!..
Теперь что-то стало сильно мешать в сапоге. Он вспомнил про штык-нож в ножнах от "светки", засунутый за голенище. Степке с трудом, но всё-таки удалось достать штык и переложить на полкупод верхней крышкой, дотянувшись до соседней парты.
Занялись "угоревшим танкистом" ещё через пятьдесят пять минут (часы на его руке работали исправно) уже два сильных и решительных санитара. Лейтенант "исэ" был переложен на носилки, отнесён в теплый предбанник, там раздет, отведён "под белы рученьки" уже совсем в горячее помещение и "в четыре руки" вымыт с головы до ног мылом, мочалкой с использованием тазика, ковшика и двух больших ушатов горячей воды.
Вернувшись с помощью санитаров обратно в предбанник Степка обнаружил, что теперь он самостоятельно за временем следить не сможет. Купюры тоже пропали, а монеты были аккуратно завёрнуты вместе со стопкой писем и документов в грязную портянку. Лейтенант "исэ" получил чистое и тёплое нательное бельё, больничный халат и стоптанные тапочки. Он смог одеться почти самостоятельно. Затем уже только один санитар, поддерживая под руку, проводил его в палату, в которой четверть площади занимали поставленные друг на друга такие же школьные парты. Койка стояла у самой двери. Степку уже сильно тянуло в сон, на вопросы "сопалатников" он отвечал невпопад и сам задавал вопросы не всегда "в тему":
- Ого!.. Нашего полку прибыло! Как звать-величать, в каком звании?..
- Лейтенант интенданской службы... Степаном...
- Ты вроде бы целый совсем?..
- В танке угорел...
- Как же тебя в танк-то занесло, интендант?..
- Долго рассказывать... А это мы где?
- Пэ-пэ-гэ... А деревня называется Попти вроде...
- А что с твоим танком, сгорел?..
- Потушили вроде...
- А ты сам-то что в танке делал?
- Пушку заряжал...
- Так ты значит, танкист, а не интендант?..
- Вообще-то я бронебойщик, а в сорок втором в мотострелковом батальоне танковой бригады начинал...
- А как же ты в интенданты попал?
- После ранения...
- Сколько раз уже ранен?
- Четыре... Один раз тяжело...
- Раз ты больше танкист, чем интендант, то тогда к тебе важный вопрос... Что у тебя пропало после помывки?
- Часы и деньги...
Громкий ропот столпившихся около Степкиной койки обитателей палаты был реакцией на этот ответ:
- А!.. Что я говорил!.. Не успокойлись они после того раза...
- Сюда все гоните свои рублики, кто мне проспорил!
- Часы-то хорошие были?
- Меня устраивали. Трофейные...
- А денег много было?
- Рублей пятьдесят...
- Не горюй, лейтенант!.. Сейчас мы это дело поправим... Позовите Клавдию!..
Степка видимо на некоторое время опять "отключился и дальнейший разговор слушал уже как бы "издалека":
- Клава, опять безобразия творятся... У нашего боевого товарища часов уже нет и денег... Али замполиту рапорт писать?
- Не надо ничего писать. Сейчас разберусь!..
Степка попытался обратить на себя внимание:
- Ребята, не могу больше, голова разламывается и в сон клонит...
- Спи, спи. Мы дальше сами...
Утром проснувшись Степка обнаружил свои часы под подушкой. После завтрака, от которого лейтенанту "исэ" пришлось отказаться по причине "организм не принимает", начались лечение и всякие медицинские процедуры типа сдачи крови, уколов и "дышать кислородом". На второй день организм дал "добро" на приём пищи и стало уже "жить веселее". Ещё через день Степка уже гулял по обоим этажам бывшего школьного здания, в котором теперь разполагался подвижной полевой госпиталь.
Под вечер пятого дня Степка столкнулся в коридоре со своим полным тёзкой, капитаном и химинструктором стрелкового батальона. Степан Степанович пришёл проведать своего бывшего "оппонента", а теперь, так выходило, что боевого товарища-комсорга. Он и рассказал об окончании боя, чему в силу "ряда объективных причин" ни старший лейтенант, ни лейтенант интендантской службы не могли быть сами свидетелями.
Окопавшись в том лесу стрелковый батальон при поддержке гаубичной батареи и "степиной тридцатьчетвёрки" сумел отбить атаку немецкой мотопехоты. Потери у обороняющихся были сравнительно небольшие. Только "адьютанта старшего батальона сильно посекло осколками от разорвавшегося вблизи снаряда". Через час к лесу прорвался с правого фланга батальон другого полка, а из деревушки подошли ещё несколько танков. Старший следователь на майора, который проспал после запоя почти сутки в бронетранспортёре, "смастерил дело", взял, в том числе, с комбата и Степана Степановича свидетельские показания. После этого старший лейтенант юстиции отбыл с майором в тыл на всё том же лендлизовском вездеходе вместе с сержантом Василием.
Батальон вместе со всей дивизией вывели ночью в резерв на переформировку. Кузьмич остался пока командовать ротой, в госпиталь со своей раненой рукой не поехал, лечится амбулаторно в медсанбате. А сам капитан теперь исполняет должность батальонного адьютанта старшего. Приходил "в тот день" прощаться сержант Мирзоев, на самом деле наверное напомнить про медаль, к которой комбат обещал его представить, если он "танк с места сдвинет". Его представили к "зведочке", а танкисты из той части, которая подоспела на выручку, как-то смогли его уговорить снова стать механиком-водителем на танке.
Лейтенант "исэ" вышел апроводить капитана и своего полного тёзку "до попутки" и обевружил, что на улице у него уже почти совсем не крцжится голова. На следующий день Степка чуствовал себя уже "почти в строю" и поддался на уговоры "сопалатников" про "вылазку" на деревенский базарчик:
- На тебе же ни царапины..
- Ты же у нас уже самый здоровый...
- Метнёшься быстро туда-сюда и "дело в шляпе"...
- Форму достали, которая тебе впору и сапоги почти как раз...
Телогрейка была действительно впору, но без погон, с обгоревшим рукавом и с двумя дырками на боку. Шапка сползала на лоб, а в сапогх можно было ходить (не бегать), только намотав под них по две портянки. На собранные деньги ему надлежало обязательно купить водки, в крайнем случае, самогона "на всех" ну и "закуски вкусненькой". На базаре он провёл около часа, пока в "сидоре", тоже полученном от организаторов этого "рейда", не оказались две литровые бутылки самогона розоватого цвета, большой кулёк мятых соленых огурцов, кулёк поменьше каких-то "мочёных" яблок и банка солёных огурцов. Больше ничего из "вкусненького" на местном базарчике найти не удалось. По дороге "туда" Степка зашёл ещё на почтовую станцию и оставил в большом деревянном ящике, стоящим у входа, три написанных прошлым вечером "треугольника". Как раз вчера вечером пальцы рук у него перестали мелко трястись и осматривающий его утром врач глубокомысленно заявил:
- Ну, что же... Тремор прошёл. Неврология в норме. Можно готовить к выписке...
Готовясь к походу в город, Степка взял с собой "на всякий случай" штык-нож. "Всякий случай" неприминул случиться, когда лейтенанту "исэ" пришлось демонстрировать штык перед шпаной, намеревавшейся отобрать отоваренные по карточкам продукты у двух женщин. Он появился из-за угла с набитым "сидором" за спиной уже в тот момент, когда четвёрка юных грабителей прижала женщин к стене полуразрушенной избы, размахивая перед их лицами двумя самодельными ножиками.
В одной из женщин Степка позже признал сенитарку, которая первым обратила внимание неделю назад на очнувшегося лейтенант "исэ" в госпитальном коридоре. Вторая была совсем девчушкой и чем-то напомнила Степке младшую сестру Танюшу. Один из кодлы, напавшей на женщин, видимо самый смелый, умудрился схватиться за лезвие продемонстрированного штыка ладонью. Степка дёрнул штык на себя, на снег закапали красные капли. У шпанского главаря и его подельников моментально исчезло желание продолжать свой "набег". Они быстро исчезли в каких-то проулках между домами. Спаситель довёл женщин до дома. По дороге он узнал, что санитарка из госпиталя доводится девчушке тётей, что родители у девочки "погибли в партизанах" и что сама она до войны работала в школе, где сейчас размещался госпиталь, учительницей географии.
Штык был возвращён на своё место, в парту, на крышке которой было вырезано "П+С=Л". Открыв дверь в палату лейтенант "исэ" первым увидел старшего следователя Рыжанина, сидящего на Степкиной койке и что-то записывающего в свой неизменный блокнот. Переступивший порог поставил "сидор" у двери и сделал ещё шаг вперёд.
Вечная Слава и Память бойцам и командирам Красной и Советской армии, участникам Великой Отечественной войны!
Берегите себя в это трудное время!
Подпишитесь на канал , тогда вы не пропустите ни одной публикации!
Пожалуйста, оставьте комментарии к этой и другим публикациям моего канала. По мотивам сделанных комментариев я готовлю несколько новых публикаций.