Я лично о существовании украинского языка узнала в три года.
Мы как раз переехали и мама была занята вещами. А мне, чтоб не путалась под ногами, дали пару новых книг (я уже умела читать).
Одна из них называлась "Котик i пiвник". На обложке были кот и петух. Сказка, но... Почему-то слова какие-то не такие как в других книгах. Буквы отличаются. Вместо "ы" - "и", в некоторых словах букв явно не хватает. В других есть лишние. И странная новая буква "i". Я догадалась, что её надо читать как "и".
Как всегда, сугубо моё личное мнение, впечатления, воспоминания. Тех, кто может что-то дополнить или поделиться своей историей, жду в комментариях.
Сама сказка была понятной. Такими словами моя бабушка говорит (бабушка разговаривает на жутком, абсолютно корявом суржике. Когда я выучила украинский, у меня разве только кровь из ушей от её речи не шла).
Я была настолько удивлена этой странной книгой, что пошла к маме:
- Мама, книга неправильная.
- Что значит неправильная?
- Тут в словах буквы неправильные.
- А ну-ка, - мама взяла у меня книжку. - Да нет, всё правильно. Просто тут на украинском языке написано.
- Это как?
- Ну, мы живём на Укр-не.
Тут я удивилась ещё сильнее. Какая Украина? Мы живём в СССР.
- Да, - объясняла мама. - Мы живём в СССР. Но страна состоит из республик. Мы живём в республике Укр-на. Это часть СССР. И на Укр-не есть свой язык - украинский, как бабушка разговаривает. По украински слова пишутся по другому и читаются.
А, ну тогда понятно. Только я собралась идти с книжкой назад, как мама решила меня добить:
- В мире вообще много стран. И в каждой свой язык. Есть английский, немецкий, французский. Там буквы вообще другие, не такие как у нас. В доказательство она показала мне банку чая. Ту самую, круглую коричневую. И продемонстрировала надписи.
Мама пошла дальше разбирать вещи, а я сидела с банкой и пыталась поместить в голову новую картину мира.
Следующий этап знакомства с украинским языком был в садике. Мы его там учили. Ну, как учили... Нам периодически читали сказки на украинском (всегда заканчивалось тем, что половину группы, не меньше, грозились поставить в угол, а вторую отдать милиционеру за то, что отвлекались и не слушали).
Ещё помню, как мы учили к утренника танец и хором пели "Несе Галя воду, коромисло гнеться".
Да, был и такой момент: нас заставляли учить на слух стихи на украинском. Причём в порядке наказания. То есть, провинившиеся (почему-то у нас это были всегда мальчики) сидели с нянечкой и учили стихи, а остальные играли.
Могу сказать, что из дошкольного детства я помню много стихов (и даже матерных частушек), но ни одного на украинском, кроме как про ту несчастную Галю с коромыслом (долго, видно, репетировали).
В школе украинский был. В первом классе учительница читала сказки на украинском. Потом пересказывала их по-русски.
А со второго класса для меня началось мучение... Украинский слишком похож на русский (потому, собственно, и появился суржик). Я жила в 100% русскоязычной среде. И потому русская лексика лезла всё время.
Всё мои одиннадцать классов я была для учительницы то "москаливной", то "кацапкой", в зависимости от того, насколько корявый шедевр я выдавала. Я тихо ненавидела этот злосчастный язык, мечтая, что окончу школу и забуду про него, как про страшный сон.
Украинскую литературу я тоже не любила. И было за что. Для школьной программы были подобраны исключительно те произведения, где рассказывалось о несчастной доле каких-нибудь катерин и грицаев. "Москали" только как отрицательные персонажи.
Классе в девятом я спросила у учительницы, почему украинские писатели все нытики. Невозможно же читать из года в год одну депрессивную нудятину.
- Эээ, ну почему же, - ответила учительница украинского языка. - Есть же Котляревский, Вишня. Вот у Лины Костенко хорошие повести. Там в целом про права женщин и эмансипацию, но без нытья.
Учительница русского на тот же вопрос навскидку назвала мне Зощенко, Аверченко, Бабеля.
- Это украинские писатели-юмористы. Правда, писали на русском...
Добрую половину школьных учебников мы покупали. Помню, что страшно радовалась, когда мне купили алгебру и геометрию на русском (кстати, стоило дороже, чем тоже издание на украинском). Половине одноклассников не повезло. И добрых полгода вполне уважительной причиной для невыполнения ДЗ были слова:
- Я не понял, что надо сделать. Там же на украинском.
Учебников по русскому языку и литературе после пятого класса не было вообще. Учителя выкручивалась, как могли, давая материал под запись и изобретая домашние задания.
Я уже писала, что по телевизору мы смотрели в основном российские каналы, которые ретранслировались местным кабельным. Украинские же в 90-х были на редкость скучными для ребёнка. Хотя.... 100% украиноязычным был, пожалуй, только УТ-1. На остальных фильмы и мультфильмы шли в русском дубляже. Постепенно число украинских каналов росло. Доля украинского языка в сетке тоже увеличивалась.
В нулевые уже было что посмотреть на украинских каналах. А к концу нулевых все иностранные фильмы в кинотеатрах шли уже в украинском дубляже. (Моя подруга, например, из-за этого принципиально ездила из Харькова в Белгород, чтоб посмотреть кино на русском языке).
Делопроизводство перешло на украинский язык. Скрежет зубовный и стенания первые пару лет были по всему региону. Сначала страдали все: и чиновники, и простые граждане. Постепенно госаппарат и бюджетники подтянули "деловой украинский", да так крепко, что некоторые термины люди и в быту уже называли по-украински, так было быстрее.
Но потом пришёл 2004 год, который стал шоком. Мы вдруг узнали, что огромная доля У. нас ненавидит. Было больно и непонятно слышать в прямом эфире оскорбления из уст кандидата в президенты и его команды. Ещё страшнее было видеть, с какой радостью и воодушевлением их поддерживает толпа.
- Донбас - це бандюku та budlo.
- Так!
- Там немае людей!
- Так!
- Вони загарбnuku (захватчиki)
- Так!
Тогда люди объединились вокруг Януковича, который выехал на обещаниях федерализации и придания русскому статуса второго государственного.
В тот год вышли приказы перевести обучение в школах и ВУЗах на украинский. И если с перепугу в тот год в нашем университете часть преподавателей быстро по собственному почину стала вести занятия на ломаном суржике, то уже к весне это прекратилось. Хотя да, вся документация (даже ведомости посещаемости) велась только на мове. Все новые учебники были на мове.
В школах не мытьём так катанием внедряли украинские классы. Донбасс сопротивлялся, как мог, саботируя украинизацию. Так, например, учитель мог вести всю документацию, включая классный журнал, на украинском, а преподавать на русском.
И если мы на востоке жили практически в русскоязычном анклаве, то при выезде за условную линию Днепра, картина уже менялась.
В 2007 году мы с Олегом ездили в Житомирскую область на ролевую игру.
Туда поездом до Киева, потом электричкой до Фастова, потом ещё одной электричкой до нужного полустанка.
Уже в Киеве с нами в кассе разговаривали исключительно по украински, впрочем, прекрасно понимая нашу речь. В Фастове мова была и на платформе среди простых людей. Тоже всё мирно, все друг друга понимали.
Назад мы ехали другим путём. Нас подбросили до Житомира (западнее Киева). Оттуда автобусом в Киев. И вот в Житомире что-то пошло не так.
Первая встречная женщина нам охотно на мове объяснила, как дойти до автостанции. Там нас отправили к маршруткам. А вот водитель уже наотрез отказался понимать русский:
- Що Ви кажете? А? Я не розумiю?
Через несколько минут Олег взбеленился (что для него не типично, он всегда был очень осторожным):
- Мужик? Тебе сколько лет? Пятьдесят? Шестьдесят? Не ври, что меня не понимаешь! Ты при Союзе учился.
- Не сварьтесь, не сварьтесь! - Загомонили женщины. - Нехай вони ïдуть. Нехай!
Водитель таки пустил нас в маршрутку. Но сначала попытался не дать положить рюкзаки в багаж. Тут опять вмешались пассажиры: два рюкзака по 90 литров в салоне маленького автобуса - это перебор.
Всю дорогу мы слушали радио. Местное радио. И тихо сатанели уже оба. Шла передача о том, что только мудрая политика Ющенко и Тимошенко спасает страну от неминуемого краха. Что только путь в Евросоюз спасёт нацию от уничтожения, что нет другого пути, кроме как сплотиться против внешнего врага, который спит и видит, как уничтожить ридну неньку и ридну мову.
Постепенно на укр. ресурсах риторика нарастала. Становилась всё более и более vrаждебной. Уже не стесняясь, стали писать говорить и показывать ветеранов-банderовцев. Восток тихо шалел от того, что 9 мая больше не день славы, а день скорби. От того, что русские представлялись okkyпантами. Родители школьников возмущались тем, что писали в учебниках истории. Доля украинского языка в школьном образовании нарастала. К 2014 году по статистике уже половина школьников Донбасса училась на украинском языке.
Родители выли уже в голос от того, что зачастую просто не могли помочь с домашними заданиями - не понимали, что написано в учебниках.
Учителей русского языка отправляли на курсы переквалификации. Теперь они были учителями украинского. Снесли к чертям кафедру русского языкознания в Луганском национальном университете имени Т.Г. Шевченко (имя присоединили после союза, сейчас опять убрали).
По мере нарастания проукраинскkих нарративов в официальной повестке, постепенно риторика партии Регионов снижала категоричность. Русскому языку уже не требовали статуса государственного. Хотя бы регионального, что дало бы возможность преподавать и вести делопроизводство на русском.
Долю русского населения статистически занижали, записывая всех, кого можно, в украинцы. Так Олег, когда получал паспорт, молча написал в анкете национальность "украинец", потому что ему также молча указали на этот пункт пальцем. Некоторые мои однокурсники по этому поводу в своё время скандалили.
Главным аргументом в пользу того, чтобы мы отмечали себя везде, где надо украинцами было:
- Ну, вы же на Укр-не живёте. Вот и пишите, что вы украинцы.
Вообще, вопрос пятой графы ещё при Союзе на У. был весьма условным. Так моя мама и её брат, рождённые от одних родителей, оказались по паспорту украинцем и русской.
Напрямую с демонстративным непониманием русского языка я несколько раз сталкивалась при пересечении границы со стороны украинских таможенников. Что характерно, не понимали они меня только если я была одна. Если ехала с папой, то они изначально всё хорошо понимали.
Про референдум 2014:
В целом, я как человек аполитичный, не отслеживала всю ситуацию и многого не знала и даже не представляла. Но... Атмосфера постепенно менялась. Не могу точно сформулировать... В воздухе пахло, нет, ещё не грозой. Но уже чем-то тревожным.
В 2010 году я впервые столкнулась с деятельностью украинских патриотических организаций на территории Донбасса. Сначала мне было смешно. Но уже к 2012 году этот смех стал уже неуместным, настолько дико и чужеродно смотрелись эти патриоты. И какие ассоциации они у меня (и не только у меня) вызывали.
P.S. Потерпите, думаю ещё пара статей, одна про 2004, вторая про 2014 и всё. Дальше вернусь к себе.