Пехота, пехота, барабанный стук, ядра рвут на куски резервы, впереди возведен редут,
Флеши и волчьи ямы сзади стоят, орудия стреляют снова, и уши пушкарей кровью горят, от громкого взрывного вопля,
Телами завалено поле и нет живого места на нем, атаки на людях живых происходят, образуя новый слой.
И стоит на холме виновник торжества, как бездумная машина, анализирует тактику на века и радуется совсем тихо,
И ведь никогда он не поймет всех мук и тех страданий, что носит на себе обычный рядовой, без жезла и званий,
Республикой своей он прикрывается, а ведь когда-то хотел династию создать, империалистические идеи проникают в него, чтобы мир под одним знаменем держать,
Для него люди просто вздор, все как один солдатами мерещатся, собрать бы всех под один единый взвод и идти по карьерной лестнице.
Зачем же резня такая, неужели армия на то нужна, чтобы мериться силами между странами, деньги на воздух спуская зря?
А тем временем атака, офицер всех в бой ведет, маршируем левым шагом, пока до позиций не дойдем,
Левой! Левой! Раз! Два! Три!
Образовались амбразуры в построении, сомкнуть ряды!
Левой! Левой! Раз! Два! Три!
Приближается французская пехота, примкнуть штыки!
Левой... Левой! Раз... Два... Три!
Разбили нас, повержен строй, убит офицер, бежим долой.
И опять нас собирают, всех кто может оружие держать, кавалерия быстро приближается, нам нужно ее встречать,
Построение каре, развернуты знамена, выстрелы не кончаются по кирасирским эскадронам,
И снова взрывы, снова боль, территория потеряна, палаши разрывают плоть.
Инициатива ушла, все генералы вражьи просчитались, наш строй изрядно побит, но мораль не пала, вкусят сейчас всадники Мюрата героической русской любви,
Ведь никто так в Европе страну свою не защитит, никто так единым фронтом не сольется, у села Бородина Отечественная война не остановится.
И снова отбили редут, не долго ликовали французы, гренадеры русской армии не ведают страха, в людской мясорубке,
И потому под грозный барабанный стук, с ружьями на плечах, идут в сердце боя, чтобы силу оружия свою доказать,
И на то несчастье Лукавый послал, новые отряды фузилёров быстро подоспели, но по плану задуманному, в укрепленных позициях Багратиона, смерть эшелонами встретили.
Наполеон все бросает людей в костер, полки сгорают сотнями,
Русский дух непоколебим, ведь сражаются все они за Родину,
И крестьянин и помещик одной судьбою связаны, носить зеленый мундир, сумкой подпоясанный,
Ведь стоят они на земле Русью нареченной, что пылает в яром огне, под французским гнетом,
Озлобились славяне на проклятую Европу, что несет свою "цивилизацию", при помощи разрушения и пороха,
И потому не стоят русичи в сторонке, полон решимости их взгляд на борьбу народную.
В немой тишине на поле бранном, раздался тихий марш Великой армии,
Неспешно по полю единым шагом идут, артиллерия сметает сих,
Но жажда голода и славы не дает отступить даже под обстрелом лихим,
Натиск отбит, французы отходят, но сколько б не перебили их, все равно в просторах Бородинского поля силы находят,
И сразу в нещадные атаки бросают все, чтобы под последним ударом пала Москва...
Однако лишь только сейчас, стала понятна цена.
Барабан за редутом играет и на штыковой бой всех живых собирает,
Дробь все яростней звучит, раненные громче стонут... вечереет... битва окончиться скоро.
В ночной мгле ничего не разглядишь, где наши, где французы, все как один в преддверье чего-то молчат и только что-то шепчет Кутузов,
Кто победил, стоит вопрос, не знает ни офицер, ни рота,
Выжившие и раненые говорят, что завтра продолжение побоища.
Но в поражение наше не верится мне, дорого враги отплатили,
И даже Наполеону эта победа была важней, чем Аустерлиц, Фридланд и Арколе.
Легли австрийцы, итальянцы, немцы присоединились к ним,
Где-то там лежат испанцы, англичане на дне морских пучин,
И французы от Парижа до Москвы, трупною дорогой разложились,
Все Европейские народы на полях лежат в мундирах.
Так бы и ходили бы монархи с ордами солдат, ложиться тысячами под барабаны просто так,
Пока могучий русский, славянский народ, не увидел всех масштабов разрушений,
И не понял что культура, вера, государство и род, подвергнутся истреблению,
Русский - не раб, Россия - не колония, и чем
сильнее распространятся эти природные законы,
Тем плотнее будут ряды, покуда в России не кончатся сыны.
На Бородине русские войска одержали моральную победу,
И этого хватило чтобы сломить хребет, Великой армии и всей империи в целом,
Пускай тот жар сейчас не столь велик и сильно исковеркано самосознанье,
Но я верю, придет миг, очищения русского мироздания.