Сегодня мне предстоял шоппинг. Я это понял уже проваливаясь в сон. И вот там я вновь у двери в лавку, и та распахивается передо мной, пропуская во внутренние покои, уставленные коробками со шмотьем и длинными рядами вешалок, как в секонд–хенде.
— Чего желает душа ваша?
Правила я знал. Надо было сначала освоиться.
— Да так, посмотреть хочу, может что интересное будет.
Я хожу мимо вешалок и останавливаюсь возле бежевого платья. Трогаю его. Похоже на шелк. Поверх вешалки всплывает голограмма — анимированное фото или видео. Девушка распустила каштановые волосы по ветру, смеется.
— Одинокая?
— А вам хотелось бы новобрачную? Ах да, как раз наоборот, без отношений. Понимаю. Да, у нее сейчас никого нет.
— Годится.
Марина проснулась по будильнику в мобильном. Конечно, у нормальных людей сегодня был выходной, но не у фрилансеров. К тому же, именно, потому что нормальные люди сегодня отдыхали, ей предстояло много сделать. Например, она хотела с утра закончить статью, которую ей сдавать на следующей неделе. Но после кофе со вчерашним круассаном, желание работать стало даже отрицательным. К тому же ей не давало работать предвкушение свидания.
«Вот черт, подумал я, обещали же без отношений».
С Артемом она переписывалась уже месяц и он, наконец, решился позвать ее на свидание. Пусть и в странной форме — прогулке на фестивале реконструкторов по Бульварному кольцу. Он, наверное, считает это очень романтичным. У нее пятидесятилетняя тетка ездит по таким фестивалем, сначала в амплуа Наташи Ростовой, а теперь, когда уже нельзя скрыть телеса, как Жорж Сартр.
«Жорж Санд, поправил я, пока идет все как надо».
Марина грызла морковку и вздыхала. Секса не было уже полгода, если так дальше пойдет, она забудет, как этот «нефритовый стержень» выглядит. Нет, романов она не читала, так вычурно ее тетушка, если выпивала лишнего, называла самое важное у мужчин. Причем тут нефрит, Марина не знала, но шутить на эту тему хотелось все меньше.
Пока она готовилась к свиданию, у меня было время оценить ее внешность, как говорится, «изнутри». Точнее, ее глазами в зеркале. Запахи, тактильные ощущения тоже были на высоте, как обычно. Белье у нее было черное, но без кружавчиков. Значит, точно не собирается на первом свидании спасаться от недотраха. Пока она собиралась, я проголодался. От этой ее морковки у меня оскомина была набита или стояла, не знаю как правильно. Но девочка сидела на диете. Иногда я очень жалею, что невозможно управлять теми, в ком я засыпаю…
Магазинчик этот я открыл случайно – у меня с детства был талант помнить свои сны и действовать в них как наяву. Вкупе со сказочными возможностями путешествовать, какие нам дают сны, я там оказался «супергероем». Однажды гуляя по какому–то городу, смутно напоминающему Питер или даже Таллин, я наткнулся на эту лавку старьевщика. Я решил войти туда, потому что мне показалось странным, что всякий раз, как я смотрю на дверь, она начинала «уплывать». Как будто кто–то отвлекал мое внимание от этой лавки. Да и ручки у двери не было. Это не стало проблемой, поскольку я усилием воли «создал» ручку, открыл дверь и вошел…
Марина тем временем уже в вагоне метро. Она тщательно избегает глядеть на некрасивых мужчин, а поскольку других в вагоне не было, ей приходиться сидеть в телефоне. Хотя нет, один красавчик появился, он только что вошел в вагон, но отошел слишком далеко для «гляделок», как она это называла.
«У нее просто зрение неважное, порядок станций ей пришлось выучить наизусть, чтобы каждый раз не щуриться на схему над дверью, подумал я, а она даже линзы не хочет надевать.» кстати, в этом расплывчатом мире даже было свое обаяние. Она не замечала обшарпанных стен и граффити, а также, как, возможно, на нее пялится вон тот урод. Мозг дорисовывал ей приукрашенную картину мира». Именно это мне и понравилось в предложении старьевщика — стать свидетелем чужой жизни, буквально, влезть в чужую шкуру.
В ту ночь хозяин лавки заговорил со мной как будто со всех сторон одновременно.
— Если уж вы, молодой человек, смогли сюда войти, то можете выбрать себе что–нибудь по вкусу.
В первое мое посещение там действительно висели некие подобия снятых шкур, похожие на заготовки таксидермиста. Да и сама лавка походила на магазинчик на Диком Западе, как в фильме Джармуша «Мертвец». Теперь она больше напоминала лавку старьевщика, так, глядишь, вскоре она станет супермаркетом. А продавались там сны. Точнее не сны, а возможность во сне пожить в «шкуре» другого человека, буквально, как наблюдатель. Согласитесь, это покруче любого кино, хотя где–то я такое видел… наверно режиссёр тоже был регулярным посетителем этой лавки. Единственный нюанс – все происходит в реальном времени и в нашем полушарии, так что только такие бездельники как я, которые ложатся в семь утра, могут позволить себе насладится дневной жизнью выбранной «шкуры».
Встреча была назначена под памятником Пушкину. В выходной день, да еще во время фестиваля здесь было полно народу и Марине пришлось созваниваться с Артемом, чтобы найти его. Все осложнялось тем, что вживую они друг друга не видели. Артем оказался ниже ростом чем она себе представляла, у него была неаккуратная прическа и дурацкие кроссовки в спортивном стиле, как будто он собрался на пробежку. Кажется, первое впечатление испорчено. Посмотрим, что будет дальше.
В сквере танцевали дамы и кавалеры в старинных нарядах. Артем начал что–то рассказывать про Елизавету и Екатерину, Марина ничего не понимала, но слушать было приятно. Кажется, она начинала понимать с кем имеет дело. В этот момент он увидел, как в бальном платье и парике вальсировала негритянка и оглянувшись по сторонам заявил, что где–то здесь работает съемочная группа «Нетфликса». А потом рассказал анекдот, почему негры не выступают в «Формуле 1». Глупая шутка. Мало того, что ботан, так еще и расист.
«А парень то не промах, но деваху не ту выбрал. Мне отсюда виднее».
Марина скоро устала делать селфи на фоне стрельцов и рыцарей, и, к чести Артема, он это заметил и предложил сходить перекусить. Однако он пробухтел что–то про маленькую зарплату и потащил в «Му–Му». Ладно хоть не в «КФС».
Гадалку Марина заметила не сразу, та подошла быстро, некоторое время разглядывала ее, а потом сказала.
— Хочешь, погадаю
Марина отрицательно закивала головой, но та, глядя ей прямо в глаза, сказала:
— Да не тебе, кукла набитая. Ему.
«И тут я понял, что она обращается ко мне. Она и впрямь, смотрела, как будто сквозь Марину».
— Не ходил бы ты, умник, туда, куда не звали. Целее будешь. Там благотворительностью не занимаются и твою шкурку тоже выставят на продажу.
Артем и Марина с удивлением переглянулись, но гадалка уже очень быстро уходила, делая руками какие–то знаки, как видно, от нечистой силы.
Артем выпил три кружки пива, пока Марина с трудом справилась с бокалом вина, от которого ей не стало лучше. Артем же стал совсем невыносим. Его анекдоты становились сначала несмешными, а потом и вовсе непонятными и Марина придумала себе дела, чтобы поскорее вернуться домой. Счет они разделили.
«Честно, я уже не следил за чувствами девушки, у меня из головы не выходила эта гадалка. Как она могла разглядеть меня сквозь живого человека? И что это за странные угрозы.»
Единственное, что украсило этот вечер Марины, да и мой тоже, это то, что она поиграла со своей киской в душе. Как она себе заявила в оправдание, чтобы снять напряжение. Я же ушел из нее после того, как она засела смотреть сериал «Доктор Хаус». Я из другого поколения, мне Хью Лори больше нравится в «Дживсе и Вустере». Напыщенный придурок–джентльмен у него симпатичнее напыщенного умника–янки.
О словах гадалки мне пришлось вспомнить совсем скоро. Друзья — Пашка и Петька позвали на музыкальный фестиваль под Калугой. Жить в палатке, жарить шашлык, а если лень, то покупать и слушать любимые группы «вживую» на лесных сценах. Кто ж откажется?
Приехали мы туда в темноте, поставили палатки и сразу спать. А уж с утра я заметил, что у меня что–то пошло не так. Начнем с того, что я стал слышать какое–то странное хихиканье и бубнение. При этом Пашка и Петька с хмурыми утренними рожами занимались готовкой завтрака на газовой горелке. Я решил, что на свежем воздухе звуки разносятся лучше и списал их на соседей.
Но ближе к полудню голоса усилились и можно было разобрать, что это был голос одного человека. Он насмехался надо мной и требовал, чтобы я пошел и кого–нибудь трахнул, или на худой конец, начал драку.
Если бы я был не бывал в ночной Лавке, я б решил, что схожу с ума. Но у меня начало закрадываться подозрение. В Лавке меня уверяли, что проникающий никак не взаимодействует с тем, в кого он вселяется. Получается, либо они соврали, либо кто–то «хакнул» систему. То и другое явно не шло мне на пользу. Пока я так размышлял, моя левая рука внезапно схватила со столика бутылку водки, налила полный стакан поднесла к моему рту, и я послушно залпом выпил на глазах у ошалевших друзей.
А ничего, товарищ проникающий начинал мне нравится. А потом мне неудержимо захотелось пойти потанцевать.
Очнулся я в поту, стоя в какой–то немыслимой позе в окружении стонущих тел музыкантов и тусовщиков, разбросанных по траве. Рядом стоял Пашка с пустым пластиковым ведром. Понятно, я не в поту. Последнее, что помню, как хватаю какую–то красивую девицу за задницу и кто–то замахивается на меня. Ага, значит всех этих уважаемых людей раскидал именно я, получив при этом всего пару ссадин на руках. Это переставало мне нравиться. Но по счастью, выход был.
— Пашка, полей–ка на меня еще.
Освежившись, я бегом кинулся в наш лагерь, расковырял тюбик с зубной пастой, вытащил оттуда заветную таблетку, проглотил и запил водкой из горла.
— Пашка, а теперь вызывай скорую, а этим скажи, что я веществ нажрался. Они тогда бить не станут.
Тем временем рука, помимо моей воли уже тянулась к ножу на столе… Оставалось только надеется, что вырублюсь я раньше.
В Лавке царил полумрак. На стойке горела керосиновая лампа.
— Просим прощения, — раздался голос невидимки., — У нас был сбой. Одному из клиентов удалось перехватить управление.
— Начнем с того, почему кто–то вообще оказался в моей голове? Я на это согласие не давал.
— Таковы правила. Если кто–то пользуется кем–то, то должен быть готов, что воспользуются им.
— Мне об этом не говорили. Думал, хоть во снах коммунизм…
— Это закон мироздания. Его все знают, но и незнание не освобождает от его действия.
Хитрые жопы. Не поспоришь.
— Что с ним стало. С тем, нарушителем?
— Ему отказано в праве пользоваться нашими услугами.
— Кто он вообще такой?
На стене вспыхнула голограмма – в одиночной камере сидит измождённый человек в полосатой робе. Он читает книгу.
— У него было время найти способ обойти защитные механизмы. Мы закрыли ему доступ в нашу Лавку. Ему придется поискать добычу в другом месте. Но у нас тоже есть вопрос, вы всегда носите с собой такое сильнодействующее вещество?
— Нет, недавно решил подстраховаться. Я еще жив?
— Вас откачали и теперь вы просто спите. Что касается нас, то в качестве компенсации мы хотим вам предложить допуск к иного рода личностям. В стене за стойкой появился проход с лестницей, которая вела вверх.
Я из любопытства проследовал по ней и оказался в большом ярко освещённом зале с мерцающей позолотой на стенах. В зале были расставлены фигуры – иногда уродливые, иногда прекрасные, но все замысловатые, словно явившиеся из наркотических трипов. Некоторые напоминали медуз, другие – огромных пауков или жуков. Были и антропоморфные фигуры, похожие на расхожие образы инопланетян.
— Вам никогда не хотелось увидеть разумную жизнь на другой планете? К тому же, глазами ее обитателя? – задал риторический вопрос голос отовсюду.