Как рассказал Тим Мейер, для него стало сюрпризом взаимное уважение между двумя пилотами, несмотря на их острое противостояние на гоночных трассах
Американец Тим Мейер – сын знаменитого босса McLaren 70-х годов Тедди Мейера – начал карьеру в автоспорте в 1992 году и к настоящему времени является судьей топового уровня. Он уже больше десяти лет регулярно работает на этапах Формулы 1, WEC и Формулы Е, а потому видит изнутри жизнь гоночного сообщества.
Недавно Тим стал гостем подкаста F1 Nation, где рассказал о той части общения гонщиков, которая скрыта от посторонних глаз. В частности, он поделился впечатлением о том, как Льюис Хэмилтон и Маск Ферстаппен ведут себя при разборе происшествий с их участием – в недавнем прошлом, прежде всего в сезоне-2021, таких эпизодов было предостаточно.
«Могу сказать, что когда два чемпиона находятся в нашей комнате, то демонстрируют огромное взаимное уважение, – сказал Майер. – Они взаимодействуют между собой в присутствии судей совершенно не так, как каждый из них вел бы себя к каким-то другим пилотом. Это совершенно особенная история».
Он продолжил: «Оба прекрасно понимают, что могут говорить друг другу только правду. Какого-нибудь новичка, пожалуй, можно попробовать сбить с толку, но когда общаешься с чемпионом мира, не стоит даже пытаться. Для нас судей это очень отчетливо видно.
На самом деле, их взаимное уважение хорошо заметно даже на пресс-конференциях. Эти парни действительно любят спорт и демонстрируют это из этапа в этап»
«Мы уважаем их, а они – нас. Я бы не сказал, что FIA и Формула 1 противопоставляют себя друг другу, – объяснил 57-летний специалист. – Я всегда говорю, что вы предоставляем командам сервис судейства. Мы гарантируем, что все играют честно и по правилам. И пока демонстрируем такой подход, они относятся к нам с взаимным уважением».
При этом американец не стал делать вид, что действие дирекции гонки всегда безупречно верны: «Моей главной ошибкой стала история на испанском Гран При 2016 года. Тогда Нико Росберг и Льюис Хэмилтон столкнулись на первом круге, и мы разбирали этот эпизод.
Льюис спросил: "А что мне было делать?". А я в ответ начал объяснять ему, как следовало поступить – хотя сам ни разу в жизни не пилотировал машину Формулы 1. Это было не слишком грамотно с моей стороны».
