…в противном случае его зовут иначе.
(Дж.Харрингтон)
Мы оставили несчастный Уругвай, разоренный бесконечными гражданскими войнами и интервенциями соседей, в 1863 г, в момент очередного мятежа. Отступим немного назад, чтобы зафиксировать некоторые детали.
В 1851 г в очередном раунде гражданских войн верх одержала поддержанная бразильцами партия национальной буржуазии «колорадос» (иначе – «цветные» или «красные»). Вопреки принятому в Латинской Америке обычаю, на сей раз победители не стали закатывать в бетон своих политических оппонентов из партии землевладельцев («бланкос», или «белые»). Была сделана попытка умиротворения и достижения политического компромисса.
В декабре 1851 г. в Уругвае прошли выборы в региональные законодательные палаты. Голосовали по спискам, куда на паритетных началах вошли кандидаты «белых» и «красных». Затем избранные таким образом депутаты выбрали президента. Им в марте 1852 года стал соратник свергнутого Орибе Хуан Франсиско Хосе Хиро Суфриатеги. Он вступил на пост президента под лозунгом «ни победителей, ни побежденных».
К этому моменту страна была дотла разорена войной. Денег не хватало: источниками поступлений в казну были лишь бразильские субсидии и таможенные сборы. И если прежде администрированием таможенных пошлин управлял государственно-частный совет, то после того, как одним из первых своих указов Хиро полностью передал таможню в ведение государства, он восстановил против себя всю фракцию «красных».
В марте 1852 года Бразилия, войска которой все еще стояли на территории Уругвая, выставила Хиро ультиматум с требованием признать аннексию части приграничных земель. Когда президент попытался апеллировать к вроде бы союзным аргентинцам, их президент де Уркиса лишь развел руками: мол, у меня у самого тут гражданская война! Правда, аргентинец отправил в Монтевидео дипломата Луиса Хосе де ла Пенью - с единственной целью: убедить Уругвай уступить бразильским требованиям. Посланник договорился о смягчении некоторых пунктов ультиматума, и Хиро смирился с неизбежным.
12 октября посланник в Рио-де-Жанейро Андрес Ламас заплатил от имени Уругвая требуемую цену: были заключены пять договоров, которые сам Ламас в переписке со своим правительством назвал «очень плохими»:
- Пограничный договор: в качестве северной границы была установлена река Куарейм , что означало признание суверенитета Бразилии над Восточными миссиями, уже фактически ею оккупированными.
- Договор о «вечном союзе», предоставляющий Бразилии право вмешиваться во внутренние дела Уругвая «по требованию легитимного правительства» страны.
- Договор об экстрадиции: Уругвай должен был вернуть укрывающихся на его территории беглых бразильских рабов.
- Договор о помощи: Уругвай получил заем в размере 138 000 испанских долларов (под 6% годовых) и соглашался на выплату контрибуции в размере 300 000 испанских долларов. В обеспечение выплат бразильцам передавались доходы от таможенных сборов.
- Договор о торговле и мореплавании: Бразилия получала право свободного судоходства по реке Уругвай и ее притокам. Отменялись таможенные пошлины на экспорт скота и мяса (что привело к разорению уругвайских производителей соли).
Кабальные соглашения вызвали возмущение в обществе. Подозревая, что армия, в которой преобладали сторонники «красных», ненадежна, Хиро продавил решение о создании Национальной гвардии. Министры от партии «Колорадо» немедленно подали в отставку, а 18 июля 1853 года в войсках вспыхнул мятеж. Не успевшая получить оружие Национальная гвардия была разогнана восставшими, начались грабежи и беспорядки, которые некому было ликвидировать кроме… самих мятежников.
Некий Мелькор Пачеко, очень влиятельный бизнесмен, сообщил президенту и дипломатическому корпусу, что «лично он против мятежа, но заслуженные люди вправе требовать то, что заслужили кровью, и если сеньор Хиро пойдет им навстречу, порядок будет немедленно восстановлен».
Хиро был вынужден обратиться к военным за помощью, которые навязали новых министров, и последующие два месяца президент фактически был в положении заложника. Наконец, 24 сентября экс-президент укрылся в представительстве Франции, а власть в стране взял в руки Триумвират.
Триумвиры: Лавльеха ("белый"), Ривера и Флорес ("красные")
Триумвирами стали хорошо уже известные нам Фруктуосо Ривера, Хуан Антонио Лавальеха и Венансио Флорес. В Уругвае в тот момент находился лишь последний. Оба его соправителя крайне быстро и удачно умерли: Лавальеха - 22 октября 1853 года, Ривера — 13 января 1854-го. Вся власть сосредоточилась в руках Флореса. 12 марта 1854 года Генеральная Ассамблея избрала Флореса президентом до окончания конституционного срока Хиро, но…
Политика Флореса давно уже бесила верхушку партии «Колорадо», где сформировалась консервативная фракция. Руководство последней видело в действиях президента предательство идеалов «тридцати трех ориенталес» (в интересах бразильцев) - и основания для этого имелись. Консерваторы практически открыто начали готовить свержение президента.
Считая правительственные войска ненадежными, Флорес запросил помощи у Бразилии на основании Договора о наступательном и оборонительном союзе между Бразилией, Уругваем и Энтре-Риос от 1851 г. И эта помощь была предоставлена: 24 мая 1854 года бразильские войска под командованием бригадного генерала Перейры Пинту перешли границу и двинулись к Серрито-де-Монтевидео. Это позволило на какое-то время стабилизировать ситуацию.
Однако в августе 1855 года был обнародован манифест Андреса Ламаса, уругвайского посланника в Бразилии в ранге министра. В своем обращении Ламас призвал соотечественников ликвидировать «традиционные партии», ставшие гарантом нестабильности в стране, и начать «слиятельную» политику. Манифест был с энтузиазмом принят элитой Монтевидео. Его сторонники объявили о создании Консервативной фракции в партии «Колорадо», впоследствии ставшей «Либеральным союзом». Однако в восторг пришли далеко не все: «каудильоc», то есть полевые командиры и губернаторы (как правило, в прошлом - те же полевые командиры) во главе с президентом Флоресом сочли его чуть ли не личным оскорблением. Национальному примирению они предпочитали сложную систему взаимных договоренностей.
9 августа 1855 г. в порт Монтевидео зашел испанский корабль «Патриот» с Мануэлем Орибе на борту, возвращавшимся из эмиграции, но Флорес запретил ему сходить на берег. В тот же день правительство закрыло газету «Ла Либертад», сообщившую о создании консервативной фракции; журналисты во главе с Хосе Марией Муньосом продолжили издавать газету подпольно. Обстановка накалялась. 27 августа консерваторы во главе с Муньосом, Сесаром Диасом и Лоренцо Балье открыто выступили против правительства Флореса. К мятежу присоединились авторитетные командиры «незаконных вооруженных формирований» - испанец Хосе Понс Охеда (по прозвищу «Леон де Паеха») и Франсиско Тахес.
Флорес дважды обращался за помощью к бразильской армии. На первый запрос представитель Империи Хосе Мария ду Амарал ответил, что будет поддерживать только мир, основанный на конституционных принципах. Второй запрос он и вовсе оставил без ответа.
Впервые бразильцы не поддержали «колорадос».
Восставшие двинулись к Форту (резиденции правительства на площади Сабала) и взяли его. Сразу же было сформировано временное правительство во главе с Луисом Ламасом. Одной из центральных фигур этого де-факто правительства был Мануэль Эррера-и-Обес.
Флорес, не складывая с себя полномочий, укрылся в Канелонесе. Здесь он узнал, что Сесар Диас встречался с бразильским генералом Перейрой Пинту, и тот заверил, что может положить конец власти Флореса за несколько дней.
В этот момент лидер партии «Колорадо» получил письмо от Мануэля Орибе, в котором тот призывал оказать восставшим сопротивление ради спасения Конституции, независимости и свободы страны. Флорес разрешил Орибе сойти на берег, и они быстро договорились о сотрудничестве. Орибе мобилизовал своих сторонников, игнорируя мнение «белых конституционалистов», и решительно поддержал Флореса (своего заклятого врага, с которым много лет воевал).
Этот момент стал переломным. Орибе по-прежнему был безусловным лидером «бланкос», то есть землевладельцев и вообще селян. Те откликнулись на его призыв, и «высоколобые» из Монтевидео оказались в осаде, без подвоза продовольствия. В столице начался голод, а снабжать ее по морю и вообще помогать – желающих не усматривалось. 10 сентября Флорес подал прошение об отставке. Исполнительная власть перешла к президенту Генеральной Ассамблеи Мануэлю Базилио Бустаманте.
11 ноября Флорес и Орибе подписали так называемый Союзный пакт, согласно которому они оба отказались от президентских амбиций и обязались на ближайших выборах поддерживать общего кандидата, Габриэля Гарсия Перейру. Перейра, с одной стороны, был «колорадом», а, с другой, - противником Бразилии и сторонником национального примирения. 14 ноября бразильские войска прошли парадом через центр Монтевидео и направились в сторону границы. Интервенция, длившаяся полтора года, завершилась. Узнав об этом, правительство Луиса Ламаса ушло в отставку под гарантии бросившей якорь в гавани Монтевидео британской эскадры.
25 ноября 1855 г. наиболее радикальные сторонники «Либерального союза» захватили резиденцию правительства и другие ключевые точки в столице, но после пяти дней боев войска Флореса и Орибе подавили восстание, вынудив мятежников отправиться в Буэнос-Айрес. Консервативная революция закончилась.
Затем Венансио Флорес эмигрировал в Аргентину, где служил в армии Бартоломео Митре. 22 ноября 1861 года его войска устроили настоящую резню в Кьянда-де-Гомес - проникнув в город ночью, убили более 300 спящих федералов, потеряв лишь двоих своих. Лидер «бланкос» Мануэль Орибе через пару лет скончался в Монтевидео, сказав перед смертью: «Я счастлив, что умираю дома». Франсиско Тахес и Сесар Диас отправились в изгнание в Буэнос-Айрес, где незамедлительно начали готовить новый заговор с целью возвращения к власти.
6 января 1858 генерал Сесар Диас высадился близ Монтевидео и попытался взять город. Перейра объявил, что все мятежники будут казнены – так он хотел положить конец почти непрерывной гражданской войне. Важную роль в его решении сыграл тот факт, что незадолго до этого правительство штата Буэнос-Айрес сделало то же самое с генералом Херонимо Костой и его товарищами.
После тяжелого боя под Каганчой Диас потерпел поражение от полковника Лукаса Морено, а несколько дней спустя — от генерала Анаклето Медины в Пасо-де-Кинтерос, на реке Негро. Медина гарантировал жизни лидеров революции в обмен на капитуляцию Диаса и его офицеров.
Диас сложил оружие. Увы для него: Перейра заявил, что лично он никому ничего не обещал, и приказал расстрелять всех офицеров-мятежников, невзирая на чины и былые заслуги. 1 февраля были казнены сам Сезар Диас, Мануэль Фрейре (один из «тридцати трех ориенталес») и еще 150 их соратников. Это событие вызвало ужас у населения и вошло в историю как «кинтеросская резня» или «кинтеросская гекатомба».
1 марта 1860 Габриэль Антонио Перейра сдал президентский пост законно избранному преемнику, бланкисту Бернардо Берро. Это был первый после «Великой войны» случай, когда власть в Уругвае менялась мирным путем.
Имея благородное происхождение и патрицианские привычки, Бернардо Берро, однако, был человеком поразительной простоты. Обычно он жил в своем загородном доме в районе Манга, примерно в 15 километрах от центра Монтевидео, и сам обрабатывал землю, чем вызывал шок и возмущение у местной элиты.
Пришедший к власти Бернардо Берро был аристократом, прогрессистом, работягой и патриотом. Он создал «правительство национального единства», в которое включил наиболее толковых профессионалов, независимо от партийной принадлежности.
За несколько лет ему удалось провести целый ряд преобразований: привлечь иностранный капитал (в первую очередь, английский); дать толчок развитию овцеводства, что произвело в экономике страны настоящую «шерстяную революцию»; построить консервные заводы, и теперь Уругвай мог гнать на экспорт не только солонину; начать строительство железных дорог. Одновременно Берро резко ограничил влияние церкви, чем нажил себе множество врагов.
Все это очень нравилось большинству населения, но крайне не нравилось части оппозиционеров, в первую очередь, обитавшему в Аргентине Флоресу. Экс-президент самоуверенно ждал, что его вот-вот вновь позовут «на царство», поскольку ведь любому дураку ясно, что он правил лучше. Однако, чем дальше, тем больше он убеждался, что уругвайцы совершенно не хотят его возвращения, и выиграть новые выборы шансов у него практически нет.
- Если нельзя выиграть выборы – то к черту выборы, решил Венансио, - будем решать вопрос силой. В 1863 году Венансио открыто выступил против законных уругвайских властей. Парадоксально, но Флорес представил свой мятеж как… месть за Диаса и его товарищей, казненных в 1858 году в Кинтеросе (а ничего, что многие из них были "белыми"?)
Собственных войск, правда, у него почти не было, но зато Флорес мог рассчитывать на аргентинского президента, которому он в свое время здорово помог при Павоне. Бартоломе Митре решил в долгу не оставаться, и выделил Флоресу тысячу «добровольцев» в гражданском. Эти войска были переправлены в Уругвай на аргентинских судах.
Так начался «Освободительный крестовый поход в защиту Святой Церкви» против «окаянных и аморальных прогрессистов». Парадоксально, ведь Флорес и сам был прогрессистом, и довольно ярым антиклерикалом; но не собирать же ему было армию под лозунгом личного его, Флореса, обогащения и возвращения к власти? Однако новая гражданская война совершенно не вызывала энтузиазма среди простых уругвайцев. Чем-чем, а войной все были сыты по горло. В результате костяк «крестоносцев» составили аргентинцы, отправленные президентом Митре, а костяк сил, противостоящих им – аргентинские эмигранты из числа противников Митре. Это не мешало Флоресу на голубом глазу утверждать, что Аргентина тут «ну, совершенно не при чем».
К тысяче аргентинцев Флореса примкнули отряды известного своей жестокостью «каудильо» Грегорио Суареса (по прозвищу «Гойо Хета»), и полковника Фаусто Агилара. Их отряды в основном состояли из плохо вооруженных и необученных крестьян, непригодных для серьезного дела; и все равно общая численность армии Флореса едва достигала трех тысяч человек. Венансио кружил по стране, избегая встречных боев, участвуя в мелких стычках, но не имея возможности дестабилизировать правительство Берро.
Президентский срок Бернардо Берро истек 1 марта 1864 года. Гражданская война не дала возможности провести выборы, поэтому временно исполняющим обязанности президента Уругвая стал председатель Сената и радикальный «бланкос» Атанасио Агирре.
31 мая 1863 г. аргентинский пароход «Сальто» (водоизмещение 118 т) бросил якорь в уругвайском порту Фрай-Бентос. Сошедшие на берег пассажиры разыскали командира стоявшего здесь же уругвайского корвета «Вийя дель Сальто» Хуана Хосе Эраускина и сообщили, что на борту аргентинского судна они видели контрабандный груз оружия для мятежников. Эраускин немедленно отправился на «Сальто» с досмотровой партией, и после тщательного обыска действительно обнаружил четыре ящика с винтовками и патронами. Поскольку никаких документов на оружие не было, Эраускин приказал конфисковать и груз, и судно.
Как только об этом стало известно, правительство Аргентины объявило этот инцидент «скандальным нападением» и «насилием, противоречащим всем международным нормам»: дескать, винтовки и патроны были собственностью правительства Аргентины, и никакого отношения к «крестовому походу» они не имеют. Буэнос-Айрес потребовал «немедленного возмещения ущерба, наказания виновных и выплаты компенсации». 12 мая поступило официальное разъяснение. Буэнос-Айрес требовал не только возвращения судна с грузом, но также и увольнения и суда над капитаном Эраускином, салюта из 21 орудия в порту Фрай-Бентос в момент передачи корабля, денежной компенсации и освобождения задержанных моряков.
«В обеспечение» своих требований аргентинцы арестовали находившийся в Буэнос-Айресе уругвайский военный пароход «Генерал Артигас». Последовал взаимный обмен дипломатическими нотами; в конце концов, Уругвай вернул Аргентине «Сальто» с грузом и командой и принес извинения. «Генерал Артигас» был освобожден. 13 июля «отношения совершенной дружбы между обоими правительствами были восстановлены».
Но… не прошло и двух недель, как во Фрай-Бентосе был перехвачен аргентинский военный пароход «Памперо» под командованием Педро Карреры, ведший на буксире шхуну «Каталина» и два вельбота с десантом. У задержанных изъяли не только винтовки с патронами, но и две небольшие пушки. На этот раз никаких сомнений в том, куда и зачем направлялись вооруженные до зубов «пассажиры», и быть не могло…
Таким образом, зимой (в южном полушарии зима с июня по август) 1864 года Аргентина и Уругвай были готовы объявить друг другу войну. Единственное, почему они этого не делали – отсутствие денег. Зато деньги – и в достаточном количестве – имелись у Бразилии.
Спустя 18 месяцев после начала "Крестового похода", 6 сентября 1864 года, президент Парагвая Франсиско Солано Лопес направил официальный запрос правительству Митре с просьбой разъяснить роль Аргентины в новой гражданской войне в Уругвае. Лопес не без оснований опасался, что аргентинцы поддерживают «колорадос» против его союзников из "бланкос". Еще в конце 1863 года Солано мобилизовал армию и договорился с лидером аргентинских «федералистов» Хусто Хосе де Уркиса о присоединении его сил к парагвайско-уругвайскому альянсу.
Тем временем бразильцы готовились к интервенции.
Бразилию полностью устраивало положение, при котором у нее не было сильных конкурентов в регионе, и она планировала сохранять статус-кво как можно дольше. В этом плане «замятня» в Уругвае и Аргентине полностью соответствовала интересам Рио.
Из 220 тысяч жителей Уругвая 40 тысяч человек говорили по-португальски. Многие из тех, кто жил на уругвайско-бразильской границе, были недовольны попытками Монтевидео укрепить пограничный режим – это препятствовало их торговым интересам. Неудивительно, что они поддерживали Флореса, и португалоговорящие в его войске составляли добрую половину. Кроме того, Монтевидео ввел налог на скот, прибывающий из Риу-Гранди-ду-Сул, и запретил использование бразильских рабов на территории Уругвая, ведь с южной стороны границы рабство было отменено много лет назад. Все это било по интересам подданных императора.
Уругвайский кризис случился в исключительно неудобный для Рио момент: над Бразилией нависла угроза полномасштабной войны с Великобританией. Но именно для того, чтобы продемонстрировать Туманному Альбиону мускулы, бразильское правительство решило вторгнуться в Уругвай.
Напряженность между португалоязычной Бразилией и ее испаноязычными соседями во многом была «наследством» метрополий – как Испания и Португалия веками конкурировали и враждовали, так и Бразилия с Уругваем крайне подозрительно относились друг к другу.
По словам шотландского историка Р.Грэма, «бразильцы считали уругвайцев кровожадными дикарями, а уругвайцы откровенно презирали бразильцев за деревенские манеры, называли их обезьянами и смотрели на них свысока».
12 октября 1864 г, после последней неудачной попытки примирить «бланкос» и «колорадос», бразильская армия численностью 6 тысяч человек под командованием генерала Жуана де Деуса Мена Баррето перешла границу. Эти небольшие силы, в которых преобладала кавалерия, быстро соединились с частями Флореса – сопротивления со стороны «бланкос» не было. Экспедиционный корпус поддерживала военная флотилия в составе одного фрегата и четырех канонерских лодок.
Сообщение о том, что бразильские войска вошли в Уругвай, поначалу никакой реакции в Асунсьоне не вызвало. Все уже привыкли, что бразильская армия ходит в Монтевидео как к себе на кухню…
Casus Belli в Telegram: https://t.me/CasusBelliZen.
Casus Belli в VK: https://vk.com/public218873762
Casus Belli в IG: https://www.instagram.com/casus_belli_dzen/
Casus Belli в FB: https://www.facebook.com/profile.php?id=100020495471957
Делитесь статьей и ставьте "пальцы вверх", если она вам понравилась.
Не забывайте подписываться на канал - так вы не пропустите выход нового материала
Ссылка для желающих помочь проекту:https://www.tinkoff.ru/cf/5rFGSRNywy6