Всё хорошее , ждёт нас !

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЕРВАЯ
СЕДЬМОЕ ЗАНЯТИЕ ПО МЕТОДУ ВЛГД

а) от черной зависти людской страдает часто ДЕЛО... Учитель выбирает себе лишь достойных учеников!

б) «У меня вчера впервые не болели суставы ног!»
в) у больных нейродермитом чистка кожи может начаться уже с паузы в десять секунд
г) не экономьте время на пережевывании пищи, или от чего умер Наполеон
д) бег трусцой на методе Бутейко
В понедельник, как всегда, Озерцова пришла на занятия минут за пятнадцать до их начала. Седьмой раз
собиралась вместе ее учебная группа. Близок, довольно близок был уже и их последний день обучения...
Понедельник, вообще-то, всегда и для всех нелегок. Так уж как-то принято считать. Да так уж оно почему-то и
водится.
А Кларе сегодня было особенно тяжело. К учебному центру она подходила нынче с тревожно бьющимся
сердцем. Еще на прошлой неделе добрые люди передали ей, что против нее затевается нехорошая проверка. И
кем — одной из их молоденьких начальниц с медицинским дипломом, которая еще совсем недавно спрашивала
ее советов по самым сложным вопросам в преподавании метода!..
Инесса Викторовна буквально заглядывала в свое время ей в рот. И теперь вот идет на занятие к своему
фактическому учителю с постыднейшей проверкой. Вообще-то, сами по себе проверки занятий не означали
ничего унизительного. Они обязаны были проводиться, и проводились с целью контроля над методистами
учебного центра.
Но повод сегодняшней проверки был отвратителен. Их мелкая, малообразованная административная
центровская сошка (в последнее время, правда, крепко сблизившаяся с Инессой) нажаловалась своей «старшей
по званию» подруге на Озерцову. Вот, дескать, собирает к себе распроклятая Клара всех больных. Все о
зарплате печется. А другие, мол, методисты (та же самая, скажем, к примеру, сошка) остаются в накладе. И
сегодня Инесса шла к Озерцовой на занятие для того, чтобы накрыть «преступницу» с поличным...
...Она вошла в кабинет уверенной походкой молодой, облеченной здесь некоторой властью женщины.
Элегантно пошитый белый халат смотрелся на нее не хуже любого самого модного платья. Озерцова невольно
приостановила утренние расспросы своих подопечных и, вся внутренне напрягшись, замерла на
своем месте.
— Клара Федоровна, я буквально на одну минуточку,— белозубо улыбнулась Инесса.— Скажите пожалуйста,—
Хворостова окинула пересчитывающим взглядом еще собиравшуюся группу,— все ли из вас прошли у нас
медицинский осмотр.
«Издалека начинает»,— кровь ударила Кларе в голову.
— А как вы, вообще-то, сюда попали? — гнула свое контролерша. Озерцова почувствовала, что ее лицо
заливается жгучей краской стыда за свою бывшую ученицу.
— Что вы имеете в виду? — подсознательно почуяв недоброе, приподняла кверху свои массивные очки мигом
посерьезневшая Алевтина Михайловна. Насторожились и остальные Кларины подопечные.
— Ну, как узнали о нашем центре. Из газет, по радио? По телевидению? — Инесса все более конкретизировала
свои вопросы.
— Да, кто, откуда узнал...— видя Кларино замешательство, приняла на себя «первый удар» полнотелая
астматичка.— Я, например, от соседки, которая здесь занималась...
— А вы ехали просто в наш центр или уже к конкретному методисту?! — Озерцова при этих словах
молоденькой карьеристки буквально вцепилась руками в полированную крышку стола. Она, конечно, и не
предполагала, что сегодняшняя «проверка» вызовет у нее положительные, эмоции, но то, что вскормленный ею
птенец начнет клевать так гадко и больно, явилось для нее абсолютной неожиданностью.
Ну, ладно, наплела Инессе черт знает что бывшая завхозиха. Но она-то сама женщина грамотная!! Сколько раз
Клара помогала ей своим советом в самых острейших ситуациях! И в благодарность — вот этот визит... Не
только для того, чтобы просто пересчитать в уме всех присутствующих (что само по себе является
оскорблением методиста), а и вслух опросить каждого из них — не к ней ли лично, к Кларе Федоровне
Озерцовой, они ехали?!!!..
— Ну, вот вы, например? — Хворостова подняла с места туго соображавшего Гаврилова.— А вы? И вы? — она
буквально пошла по рядам.
Ей отвечали по-разному. Кто-то и впрямь слышал про Клару. Кого-то записали в ее группу в здешней
диспетчерской. Кто-то просто недоуменно разводил руками: «А в чем, дескать, дело? Какой здесь криминал?»
Ответы явно не удовлетворяли четко нацеленную Инессу. И она еще какое-то время продолжала этот
возмутительнейший фарс. Озерцова смотрела на ее молодое, смуглое, с натянутой глянцевитой кожей лицо и
мысленно ужасалась: до какой же черноты и подлости могут в злобе своей и зависти доходить люди!.. Даже
довольно неплохие из них в самом недавнем, казалось бы, прошлом.

Ведь Хворостову на пост маленького начальника выдвинула фактически небольшая группа их сотрудников, в
числе которых была и Клара. Она, правда, не рискнула тогда поставить свою подпись под прошением сместить
с этого поста резковатого и грубого Ударова, но фамилия ее в том документе была напечатана.
И вот теперь сместившая своего властолюбивого и неуступчивого предшественника Хворостова откалывала
номера похлеще ударовских. «А такая вроде бы себе миниатюрная, хрупкая...» — Клара смерила обидчицу
суровым взглядом. Нет, не удалось Бутейко собрать вокруг себя идиллически уважающих и поддерживающих
друг друга единомышленников, на что автор Великого Открытия поначалу очень надеялся!
«...Все грызетесь и грызетесь. Кто лучший методист, кто худший. И каждый другого очернить норовит».—
горько констатировал на одной из планерок сложившуюся ситуацию в его ближайшем окружении пожилой
ученый. Но, тем не менее, в таком необычном результате «эксперимента» была и немалая доля его собственной
вины.
Разве можно было окружать себя лизоблюдами типа наговорившей Хворостовой на Клару черте что бывшей
завхозихи. Она же кроме половых тряпок, швабр и прочего «инструментария» ни черта не понимает!!
Озерцова хорошо помнила, как однажды, в ее присутствии, Бутейко громко, в сердцах, выругался на, бывшую
завхозиху: «Что вы ко мне пристали со списанием этих двух старых дырявых халатов и помятых помойных
ведер! Других забот у меня, что ли, нет? Нашли проблему!!!»
Но в том-то была и суть, что для бывшей завхозихи пара предназначенных к списанию помойных ведер
значила едва ли не больше, чем для Бутейко результаты успехов на методе ярых диабетиков из Клариной
группы, о которых она с учителем в тот момент говорила...
И Бутейко, казалось бы, не замечал этого поразительного невежества прочно втершейся в его доверие
«представительницы самых что ни на есть пролетарских слоев». Сам до жути ненавидевший Сталина
Константин Павлович столь неосмотрительно позволял и в своей собственной епархии заправлять все тем же
кухаркам, об участии которых в управлении так пекся выдвинувший Сталина на самые высокие посты его
лобастый наставник.
А в результате страдал от наваливания ему разрешения рванохалатных проблем не только Бутейко. Страдало
само его дело. Завхозиха, да еще с таким скаредным и склочным характером, не могла в принципе быть
хорошим методистом. Но жадная до денег, буквально выгрызала у податливого ученого большие группы
больных.
Кое-кто из них, этих взятых с ножом у горла больных (в основном те, кто сами метили в методисты и
нуждались в ее хорошей рекомендации), впоследствии передавал завхозихе с оказией благодарственные
приветы. Но немало находилось и таких пациентов, которые, побывав после нее на занятиях не только у Клары,
а вообще у любого другого методиста, просто поражались тупости и бездарности бывшей завхозихи.
— У нее же просто нечего слушать! Ну, абсолютно нечего. Это же ноль без палочки!!...— со страхом и скрытой
неприязнью отзывалась об «уроках» завхозихи одна дальневосточница.— Все, что она нам «объяснила» о
методе, укладывается буквально в несколько фраз.
«Так...» — пародируя завхозиху, дальневосточница отставляла ногу и закидывала кверху голову,— «Сели... Все
сели! Прогнулись. Еще прогнулись. Уменьшили свое дыхание. И вот на этой полочке и идем...»
Ну, разве можно у такого «преподавателя» чему-нибудь научиться?! — чуть не плакала от досады получившая
возможность сравнивать пациентка.

«Если бы все они не плакали, а несли письменные жалобы Бутейко»,— подумалось тогда Озерцовой. Но в том-
то и дело, что завхозиха зорко следила, чтобы у нее в группах не было «перебежчиков». И, следовательно,

сравнивать было бы не с чем...
А для большей страховки и надежности, проявив верх подхалимажа, сдружилась с малой начальницей
Хворостовой, лестью и доносами на подчиненных той методистов обеспечивая себе спокойное существование.
«Боже! — оценив легкий румянец на щечках не находящей нужного компромата Хворостовой, еще раз
подумала Клара.— Да, ведь оцени Инесса Викторовна мерзопакостный доносишко трезво, разве принеслась бы
она спозаранку с проверкой в ее группу?!... Много людей к Озерцовой рвется — эка невидаль. В чем
«преступление?» Наоборот! Хвалить, ставить в пример таких преподавателей нужно. А жалобщикам
посоветовать не писать никчемные докладные, а перенять опыт добившегося успеха коллеги. Тогда, глядишь, и
к доносчикам гурьбой потянутся.
Так нет же! Такое трезвомыслие оказалось не по плечу образованной, закончившей мединститут Инессе. То ли
дело, заскочить вихрем в группу, да и пересчитать пациентов по головам...»

— Я уже закончила, Клара Федоровна, можете продолжать занятия,— скрывая свое очевидное раздражение,
Хворостова направилась к выходу из кабинета столь же уверенно, как несколько минут назад входила в него.
«Сегодня мне не удалось вас прищучить, но все еще впереди...» — расслышала внутренним слухом
недосказанное Инессой Озерцова. «Господи, на все воля твоя. Прости ты их, грешных»,— чуть не вырвалось у
Клары, вослед уходящей администраторше, но она вовремя сумела подавить этот искренний крик души.
— Итак, какие у кого трудности, сложности? Проблемы? — привычно повернулась к своей многое понявшей
из непрошенного визита группе едва оправившаяся от тяжелого потрясения методист.
— Мне вчера,— бывшая учительница застенчиво приподнялась со своего места,— по-настоящему стало легче
с ногами,— она словно юная школьница принялась теребить воротничок своего теплого темно-коричневого
зимнего платья.
Я вам уже говорила раз про улучшение, а сейчас могу сказать, видимо, о каком-то кардинальном сдвиге в этом
процессе: не болели у меня вчера суставы на ногах! Совсем, практически, не ныли!..
— Ну, что же, я очень рада за вас,— Озерцова все еще смотрела на закрывшуюся за Инессой дверь.— Так оно и
должно было случиться. Я лично в этом ни секунды не сомневалась. Метод ведь действует безотказно. Рано
или поздно, но результаты накопления СО2 дают о себе знать. Если, конечно, только идет накопление,— при
этих словах методиста Соснова застенчиво опустилась на свое место.
— А у меня при ходьбе как-то не получается...— сказал-ухнул астматик Гаврилов.
— Старайтесь вдох выполнять неактивно,— резонно заметила Клара Федоровна.
— Моему пальчику на ноге тоже стало полегче! — ободренная успехами полиартритницы Сосновой
похвалилась ее соседка по здешней «парте».
— Теперь, пожалуй, потренируемся. Замеряем пульс...— Озерцова взглянула на часы после второго
интервала.— Сделали вы все-таки для себя однозначный вывод: от чего мы, в конце концов, болеем?
— Да, сделали! — дружно откликнулась группа.— От глубокого дыхания!!
— Все проверяйте по паузе,— снова напомнила своим слушателем методист.— И еду, и воздействие стресса —
все оценивайте по изменению паузы. Сейчас же вспомним правило правой руки. Мы с дыханием, выполняя это
правило, специально ничего не делаем!
— ...Сели поудобнее. И будьте внимательны к своему дыханию. Запомните на всю свою жизнь нашу
первоочередную заповедь — при всех обстоятельствах уметь снимать свои неприятные симптомы без
лекарств. При помощи дыхания!
Сели поудобнее,— опять повторила Клара.— Кому легче стоя — можете тренироваться стоя. И тут же
подумали о наиболее важном. Тут же постарайтесь расслабить мышцы, участвующие в дыхании.
Пациенты старательно выполняли советы преподавателя.
— Замечаете,— Клара приподняла пальчик кверху.— Стоит вам только прижать копчик к сидению — дыхание
сразу углубляется. Удобство позы, правильная осанка — это все предпосылка для расслабления.
Глазки вверх,— Озерцова максимально закатила глаза кверху.—Стараемся подъем глаз осуществить как можно
полнее. До боли. У некоторых от этого может даже возникнуть головокружение. Бутейко это объясняет
наличием инфекции во рту.
Подняв зрачки, веки можно слегка прикрыть и думать при этом только о себе и своем дыхании!
Прислушиваться к нему. Руки не скрещивать. И мысленно повторяйте святой звук О-У-М. Корень языка
расслаблен. Губы трубочкой. Завтра я снова буду вас опрашивать, какой из пяти пальчиков
правой руки у вас самый любимый... И каким органом или мышцей вы лучше свое дыхание ощущаете.
Теперь измерим максимальную и контрольную паузы за один замер,— устраиваясь поудобнее, пациенты
задвигали стульями.— Как только почувствуете первую трудность — особенно внимательно следите за
диафрагмой! — предварила замер паузы своими пояснениями Озерцова.
Напряжение на диафрагме усиливается, а мы стараемся снять это напряжение!! Учитесь расслаблять
диафрагму,— в который уже раз повторяла свою излюбленную фразу методист.— Тогда уже уменьшать
дыхание будет очень легко. Паузу всегда начинаем мерить в конце выдоха. Но не обязательно в самом уже
конце, а нужно примерно после трех четвертей выдоха. После его семидесяти пяти процентов. Почувствовав
желание вдохнуть, попробуйте так и посидеть...
Итак, меряем максимальную и контрольную паузу. Приготовились! Приготовились в смысле внимания, а не
дыхания,— расставила последние точки над «i» методист.
Тихо, почти неслышно щелкнул хронометр.
...И снова потекли секунды проверки запасов здоровья. К шестнадцати отпроверялась половина слушателей.
Трое перевалили за восемнадцать. На двадцать две здоровья хватило лишь у двух женщин. До сорока секунд

продержалась «тронувшая» наконец-то основательно свой застарелый полиартрит Соснова. Северодвинского
методиста Клара в расчет не брала.
— Сняли паузу. И молчок, молчок! Не дышать глубже. Ни в коем случае не углубить дыхание!!— Озерцова
принялась поправлять осанку замершей «в методе» группе.
Плечи мягко назад. Лопатки убраны. Ни грудь, ни живот не выдают вашего дыхания. Вместо вдоха старайтесь
сбросить все вниз. И изнутри...
Бутейко говорит: «Мой метод для лентяев». Даже дышать, дескать, не нужно,— повторила методист
настойчиво насаждаемую на планерках мысль Учителя.— Я, правда, так не считаю, заметив недоумение на
лицах тренирующихся, тут же добавила Озерцова.— Не дышать, а точнее разумно уменьшать глубину дыхания
не так-то и просто... Но нужно стараться,— она поправила спину у чуть ссутулившейся Сосновой.— Жизнь
куда как сложна. Стресс идет за стрессом. И каждый из них старается долбануть тебя по голове!.. Метод сейчас,
пожалуй, единственное, что позволяет хоть как-то в этих условиях выжить.
— ...Если кто-то из вас чувствует себя неважно или у кого-то после замера паузы появилась головная боль —
анализируйте, почему это происходит. А сейчас снова измерим максимальную паузу,— она вновь щелкнула
секундомером.
На этот раз до шестнадцати секунд добрались лишь четверо из все той же дружной половины слушателей. Трое
тренирующихся дотянули до двадцати трех секунд. Двое — до тридцати. И лишь Соснова «выжала» тридцать
пять.
— Опять затаились,— сразу скомандовала методист.— Как мышки...— Клара изобразила притаившуюся
мышь.— Сидит мышка в норке и слушает,— Озерцова повернула голову вправо.— Каждый шорох для нее —
опасность. У кошки, между прочим, тоже есть искусство затаивания... Так мышка должна перехитрить кошку,
чтобы не выдать себя!!
В общем, как в разведке,— перешла на более «взрослый уровень» объяснения Клара.— Или как в игре в
прятки,— вновь опустилась она в безоблачное детство.— Играли же вы когда-то в прятки. Там ведь тоже было
главным не выдать себя никаким шорохом.
...Группа сидела в методе уже более семи минут.— Ну как? Теплее вам становится или нет? —
поинтересовалась у своих обучаемых Клара Федоровна. Почти все тренирующиеся ответили утвердительно.—
Теперь померяем максимальную паузу в нагрузке,— Клара жестом руки подняла группу с «насиженных» мест.
Бег на месте. Просто ходим. Кому что удобнее...— Олег Лущин предпочел бег, Гаврилов, полковник Дубровин
и Соснова сразу же потянулись гуськом, друг за другом в пешем строю. Через несколько секунд с зажатыми
носами, так или иначе, задвигались все пациенты.
— ...Двенадцать, тринадцать...— громко отсчитывала «дорогие» секунды здоровья Озерцова. При счете
четырнадцать «с дистанции» сошла последняя пятерка наиболее слабых. До восемнадцати хватило духа не
отпустить зажатый нос у четверых вольнослушателей. До двадцати шести секунд «дотерпел» абсолютный
чемпион.
Затаились! — вновь призвала к порядку отмерившую паузу группу методист.— В течение всей тренировки не
позволяем себе вдохнуть глубоко. Руки сбросили, — она тряхнула руками вниз.— Осанка! Все пять пальцев.. .—
Клара Федоровна демонстративно развернула плечи.— Была у нас такая методист — Оксана. Так она в свое
время говорила: «Мы на заводе сразу видим, как идут наши. По осанке...» — Озерцова задумчиво улыбнулась.
Не забывайте — все ищем свой «любимый пальчик». И отмечаем, каким органом лучше чувствуем свое
дыхание.
Минут на пять в комнате воцарилось «тренировочное» молчание.
— Вы сейчас уже не устаете за время тренировки? — озабоченно поинтересовалась у тренирующихся Клара.
— Нет! Почти не устаем...— вразнобой ответили сразу несколько человек.
— А научились, как следует расслабляться? — усложнила свой вопрос методист.
— Не совсем...— пробасил астматик Гаврилов.
— Ну, ничего,— подбодрила экскаваторщика Озерцова.— Надо учиться постепенно. Вот, вытянули правую
руку,— Клара протянула руку в сторону Гаврилова,— это напряжение! Упала рука,— она шлепнула резко
опустившейся книзу рукой себя по боку,— это расслабление!!
...Посчитаем-ка еще разок пульс,— прервала она свои пояснения.— Приготовились! — Гаврилов насчитал у
себя восемьдесят восемь ударов.— А теперь опять померяем максимальную паузу.
На этот раз раньше четырнадцати секунд не опустилась ни одна зажимавшая нос рука. Даже самые
слабоподготовленные тянули за четверть минуты.
Гораздо легче мерять паузу с зажатием носа, — подсказывала своим слушателям Озерцова.— Тогда уже не
поддакнешь лишний раз... И лишний раз не напряжешься. Задание на завтра, по-моему, всем уже ясно, но я еще

раз его сейчас повторю,— методист быстрым взглядом окинула закончившую очередную тренировку группу.—
На послезавтра всех попрошу выучить по куплету любого стихотворения и прочитать его потом нам здесь
вслух, ни разу при этом, заметно не вдохнув!. . То есть, будем учиться разговорной речи по-Бутейко.
А на завтра — конкретно: найти еще раз свой любимый пальчик в правиле правой руки. И второе — еще и еще
раз определить: каким органом или мышцей вы лучше всего ощущаете свое дыхание!
— Скажите, пожалуйста, а на какой паузе начинает чиститься кожа? — девушка с лицом страдающей мадонны
подняла кверху тонкую руку.
— Бывает и на двадцати секундах,— немного подумав, ответила Клара.— А вообще, к сорока секундам
начинаются уже практически все активные чистки. Внешне это, правда, выглядит как обострение болезни. Зато
потом становится намного легче...
Бутейко говорит, что нужно тренироваться и держать себя в такой форме, чтобы заставить организм съесть
свою старую кожу. Ведь наш организм всегда в первую очередь старается съесть что-нибудь самое вкусное. В
подголод его! Чтобы съел и невкусную, плохую кожу!!
У больных нейродермитом чистка кожи может начаться уже даже с десяти секунд. И им, особенно детям,
можно посоветовать в этот момент принимать по одной чайной ложечке размельченного мела ежедневно.
Взрослым нейродермитникам можно по две чайные ложечки.
До тех пор, пока вся кожа не очистится. Можно использовать в этих же целях зубной порошок — ведь в его
основе лежит мел! А мел собирает на себя все токсины и транзитом выводит их по кишечнику!
При кожных зудах,— Клара пытливо взглянула на сидевшую справа от окна время от времени почесывавшую
левую руку вислогрудую пациентку,— особенно, если зуды локальные, можно применять солевые ванночки. А
можно контрастный душик.
И, вообще, старайтесь перед каждой едой минут так за десять-пятнадцать выпить сырой воды. Если кипятить,
то ведь полезные соли выпадут в осадок... Выпить примерно стакан водички,— Озерцова на секунду
остановилась.
Можете сделать «змею», а потом сесть есть. Перед едой можно пить воду чуть тепленькую. Как парное
молоко... А вот с активированным углем, так широко и повсюду у нас распропагандированным, советую быть
поосторожнее. Он же понижает кислотность! И причем до нуля. А это, братцы, уже фактически предраковое
состояние...
Клара внимательно посмотрела на северодвинского методиста. Тому на больничных койках, похоже, пришлось
уже все в свое время испытать.
— Когда едите, ни в коем случае не торопитесь!!! Жуйте пищу по сорок-сто раз. Тогда меньше съедите и с
большей пользой. Наполеон вот был великим человеком. Но очень быстро ел. Экономил время... В полевых
условиях он съедал завтрак за восемь минут, а, в обычных — за двенадцать. Вот и умер преждевременно от
рака желудка... Так что нужно знать, на чем можно, а на чем нельзя экономить!
...При упоминании о великом полководце полковник Дубровин расправил плечи.
— Запомните как можно лучше — практически всякая пища углубляет дыхание. Но ее разумный отбор и
правильный прием можно рассматривать как фактор, понижающий степень риска.
К следующему фактору, уменьшающему глубину дыхания, можно отнести бег трусцой. Я ведь вам все время
твержу, что надо нарабатывать СО2. Ходить. Медленно бегать!! Потому что в нагрузке углекислый газ
вырабатывается быстрее, чем выводится!!! Так что тренировать дыхание эффективнее всего в движении.
— ...По мере роста паузы следует подключать бег трусцой. Начинать бег можно примерно с той же паузы, с
которой можно посещать баню... Астматикам рекомендуется с двадцати секунд. Гипертоникам и стенокардикам
— с тридцати-сорока секунд. А тем, кто страдает пороком сердца, желательно начинать строго со стабильной
сорокасекундной паузы!
Бег трусцой — это, фактически, бег на расслабленной диафрагме,— методист коснулась солнечного сплетения
и сделала вид, что собирается сымитировать бег на месте.— Во время бега трусцой происходит встряхивание
всех внутренних органов. Сердце, печень, почки и тому подобное... Это очень хороший, активный массаж
этих же органов.
И все это приводит к наработке углекислого газа! Надо следить, чтобы во время бега трусцой ваша
максимальная пауза не снижалась ниже пята секунд. Дышать во время бега трусцой следует только носом!
Как только пауза зашкаливает ниже пяти секунд — уже носом не подышишь. Раскроешь рот,— Клара
Федоровна чуть разомкнула свои плотно сжатые губы.— А это верный признак того, что пошло чрезмерное
раздышивание и нагрузка для вас стала великовата...
Осаночка в беге должна быть примерно той же, которую мы с вами принимаем при тренировке сидя. То есть,
встали к стене таким образом, чтобы расстояние от стены до шейного излома было меньше ладони. Руки чуть
согнуты. Это и будет ваша беговая осаночка.

Бежать вначале лучше практически почти со скоростью пешехода. Тут же, в беге, отслеживать пульс. Поначалу
вам хватит и пятиминутного бега. Мы бег трусцой дозируем не метрами, а самочувствием и временем!!
Посчитали пульс до бега. В беге примерно посчитали паузу. Можно ее считать в беге примерно, на глазок.
Бутейко вообще требует обходиться без секундомера. В конце пятиминутки измеряем паузу во время бега.
Затем, сразу после окончания бега, посчитаем пульс. Надо, чтобы пульс не увеличивался во время бега более
чем на двадцать процентов.
И вообще, бегать желательно практически со своим нормальным пульсом. То есть, у мужчин не более
восьмидесяти, а у женщин не более восьмидесяти пяти ударов в минуту. А потом начинаем потихоньку
наращивать время бега. И, соответственно, пульс измеряем уже в начале и в конце новой, скажем,
восьмиминутной дистанции.
В итоге лучше прийти к двух-трехразовому ежедневному бегу, чем, скажем, бегать раз в день, но по целому
часу...
— ...Иногда организм просит лечь,— Озерцова отметила взглядом слегка позевывавшую Алевтину
Михайловну.— Все равно делать этого не нужно! Не надо ложиться. Не ложитесь!! — несколько раз
настойчиво повторила методист.— Не ложитесь, не умирайте в постели!!!... Ходите по комнате. Бабушкам для
поддержания осанки можно класть тетрадь на голову.
Возвращаясь к бегу трусцой, добавлю, что он точно так же, как и парилка, и баня, помогает сдвинуть паузу с
места,— услышавший упоминание любимой парной полковник Дубровин улыбнулся во весь рот.— Это уже
нагрузка посильная,— продолжала между тем Клара.— У кого из вас пауза уже позволяет — начинайте бегать.
К факторам, уменьшающим глубину дыхания, что мы с вами относим? — Озерцова вопросительно осмотрела
группу.— Прежде всего, конечно же, сам метод Бутейко! А что означает «уменьшать глубину дыхания»? Это
означает уменьшать каждый свой вдох. Ну, а уже после пытаемся перестроить весь образ своей жизни.
Например, постараемся исключить переедание, поменьше кутать детей. Не перегреваться на пляже. Бутейко
говорит, что необходимо во всем осуществлять принцип недо. Недоесть, недоспать, недодышать...
При закаливании не идите черепашьими шажками по одному градусу. Сразу берите холодную воду. Сперва
следует приучать к холоду ноги. Ведь в ходе эволюции человек ходил босиком. И ноги переохлаждались
больше, чем руки. Так что, когда обливаетесь, сперва лейте воду на ноги.
— ...Запишем ваши паузы,— Клара посмотрела на часы. Их седьмое занятие подходило к концу. Она
записывала называемые пациентами паузы, количество сердечных ударов в минуту и внимательно
выслушивала присоединяемые к этим данным реплики своих подопечных.
— ...В нагрузке шесть секунд. Зато палец на ноге сегодня впервые чувствует себя полегче,— отвечавшая
брюнетка откинула со лба мешавшие ей волосы.
— ...При нагрузке пауза четырнадцать секунд. Ноги — то лучше, то хуже,— подхватила эстафету ответов ее
сухопарая, несколько чопорная подружка.
— Пульс пятьдесят восемь, шестьдесят два... Шестьдесят два в нагрузке! — бойко рапортовал всем сегодня
довольный Олег Лущин.
— ...Пауза одиннадцать секунд. Два дня сижу на воде...— несколько встревожено поведала женщина с
брошкой.
— Вид у вас хороший,— повнимательнее оглядела ее Клара.
— На улице задыхаюсь,— не сдавалась Фролова.
— Это потому, что чересчур ограничили себя в дыхании,— пояснила методист.
— Пульс восемьдесят два удара и затем семьдесят шесть. Пауза в нагрузке шестнадцать секунд. Потом
восемнадцать,— мучавшаяся позвоночником белокурая соседка Ирочки Вострецовой осторожно выпрямила
спину.— Кожный зуд у меня усилился, а организм лишней еды не принимает,— ее опрятный носик слегка
наморщился.
— Не волнуйтесь. Легкий зуд определенно свидетельствует, что вы находитесь в чисточке. Лишнего и не
ешьте, коли организм не берет. Помогайте себе соленой водичкой, но не перебарщивайте. Все в меру.
А то проходила тут у меня курс обучения следователь из Кемерово. Она страдала рассеянным склерозом.
Сидела вот так же, как вы. Вроде бы все хорошо слушала, усваивала. В том числе и про помощь соленой
водичкой. И вдруг звонит мне среди ночи: Клара Федоровна, караул! Где, мол, себя пальцем на теле не надавлю
— повсюду вода выступает!!...
Ну, я спросонок перепугалась,— Клара широко развела руки.— Сдайте, говорю, кровь на диабет. Она мне
прямо в трубку кричит, что никакого у нее, дескать, диабета нет. А пить вот день и ночь охота. Поскольку она,
якобы на основании моих советов, все время пьет соленую воду. Я ее спрашиваю: «И сколько же вы этой воды
пьете?»

«По двадцать семь литров в день!!!— отвечает.— Шесть четырех с половиной литровых чайников»,— Клара
устало опустила руки.— «Да вы что? — теперь уже я ей ору в ответ.— Зачем так много?!»
«Думала, чем больше, тем лучше будет...» — отвечает.
Кларина группа схватилась за животы.
— Поверьте, мне было не до смеха! — опять взялась за свой журнальчик Клара.
Ирина Николаевна,— Озерцова повернулась к стройной молодой женщине с лицом мадонны.
— Пульс девяносто и восемьдесят. Пауза в нагрузке семнадцать секунд. Вне нагрузки...— она полистала свои
записи,— что-то не найду. Кажется, потеряла... Головные боли стали куда реже,— ее большие серые глаза
слегка увлажнились.— Но полтаблетки своих, вроде бы уже забытых, все же на ночь вчера выпила, а в два часа
ночи все-таки был приступ.
— Лекарство вам пора уже совсем убирать. Потренируйте на ночь как следует дыхание. В час ночи проснитесь
и для профилактики приступа еще раз потренируйтесь.
Зоя Александровна,— Клара подошла к мягко улыбнувшейся ей бывшей учительнице.
— Контрольная пауза двадцать, двадцать пять секунд. Максимальная тридцать пять и сорок секунд. В нагрузке
тридцать три секунды. С ногой у меня явное улучшение! — пенсионерка с удовлетворением похлопала
ладошкой по правой ноге.— Иду уже куда легче, чем раньше. А вот насморк в комнате запросто снимаю
методом, а на улице труднее.
— Старайтесь не выбивать. Пусть потечет потихоньку,— улыбнулась ей в ответ Озерцова.
Опрос затягивался. А время седьмого занятия уже практически истекло. Клара заторопилась.
— ...У меня после бани контрольная пауза на три секунды упала,— пожаловалась ей напоследок побывавшая
вчера в парной пациентка,
— Значит перепарились! Все нужно делать в меру. А то, как дорветесь...— Клара засунула в сумку свою
тетрадку.— Завтра у нас с вами восьмое занятие, а там, глядишь, скоро уже и по домам. Шлифуйте снятие
симптомов методом. Записывайте все вопросы на бумажку. Чтобы по домам вам разъехаться с минимальным
количеством невыясненных моментов, а лучше вовсе без них. Ну, а сейчас нам пора освобождать комнату.