Сребролюбие

Розена Лариса

©РОЗЕНА Л. В.
                СРЕБРОЛЮБИЕ
                Посвящается моей Помощнице Б.М.
Из книги «Удивительные зигзаги любви», Воронеж,2018, ООО «Эско»,
«Ступеньки лестницы», Пенза, 2017, стихи: Розена Л.В. «Как Божий мир красив», Воронеж, 1999, «Покаянный плач на Руси православной». Воронеж, 1999 Ц.Ч.К.И.; Екатеринбург, 2021, Ридеро; Смотрите https://stihi.ru/2021/06/23/1437

В детстве я жила в небольшом областном городке, Самаре. Училась там до четвёртого класса. Затем с родителями переехала в более крупный город Белгород. В моей жизни было много таких переездов. Наконец, осела в славном городе Липецке. Жила я уже там со своей семьей – мужем, дочкой и сыном. Дети подросли, разлетелись, словно оперившиеся птенцы по разным городам и странам. Супруг ушёл в иной мир. Скучно стало, да и за старенькую маму переживала, она осталась в Самаре. Решила ехать к ней. Но времена тогда были неспокойные. Продавать недвижимость одной стало рискованно.
В детстве, в Самаре, мы жили в большом старинном многоквартирном доме. Детворы во дворе  было много. Ко всему, и в отдалённой части двора была пристройка, где жила большая семья. Супруг, жена, три дочки. Время - голодное, их отец ездил по стране, желая что-то продать, обменять на еду. В итоге, пропал без вести. Супруга у него была уже вторая. Первая умерла, оставив двух дочек, Нину и Галину. От второй жены - Моти, родилась ещё – Татьяна. Девочки были прехорошенькие, милые, забавные. Да и вообще, детки с нашего двора были весёлые, озорные. За нами никто не следил. Хотя у меня была бабушка, но она часто болела, ей было не до нас. А мы, болтались по двору, иногда выбегая на улицу. Видно, из любопытства. Но, в основном, наши забавы происходили внутри. Игры разнообразили: и в чижик, и в лапту, и в догонялки, и прятки. Иногда даже устраивали театральные представления в сараях, наряжались королевами. Бывало, дрались и кусались, раззадорившись во время игр. Так, однажды я искусала Нинину руку до глубоких шрамов. Она, бедная, жаловалась моей бабушке, прося меня наказать. Но бабуля за прогулы в школе меня не наказывала, покрывая от маминых угроз, а тут из-за Нины – тем более! Хотя её тоже надо было пожалеть, росли три девчонки почти сиротами. Мать их, Мотя, работать не могла, образования тоже не имела. Пела в церковном хоре, за это ей давали немного продуктов. Была она молитвенницей, но девочек приучить к вере в Бога не смогла. Так они и росли неверующими. Моя же бабушка привила мне любовь к Господу, и это, в дальнейшем, спасало меня в самых трудных ситуациях.
Двор наш был большим и удобным. У некоторых хозяев перед окнами росли цветы. Мы их не рвали, только нюхали. У других ничего не было, кроме убогости, перед входом в полуподвальное помещение. Но на задней части двора находилось много запущенных деревьев, травы. В основном там росли высокие тополя. Трава была густой, мягкой. Я любила на ней порой поваляться, помечтать. Убегу потихоньку ото всех и сижу в травке, фантазирую. То я - фея, то инопланетянка, то принцесса…
Миров волнующую тайну,
Я услыхала в полутьме,
Взволнована необычайно,
Мне тесно в доме, как в тюрьме,
И хочется в просторы неба
Воздушной музой улететь,
И слушать наигрыши Феба,
И вольной песнею звенеть…
Росла я мечтательницей… Словно жила в двух мирах: Один был земным, настоящим, зримым, другой – прекрасным, утончённым, недосягаемым… О, как удивителен был тот другой, хрупкий мир! Его населяли прекрасные, добрые, нежные люди… Природа очаровывала своей открытостью и, в то же время, некоей  завораживающей тайной. Я знала, там обитают мои настоящие родители… Они очень любили меня. И никому не приоткрывала я завесу своей тайны…
Итак, росли мы, скажу Вам, отчаянными оторвилами. Но почему-то дети из нашего двора, вырастая, не желали работать на государство, нравилось – на себя. Ездили в Москву, покупали «дефицит», (в совдепе всё было дефицитом), затем перепродавали втридорога у себя в Самаре. Ещё деньги давали в долг, под проценты. Чтобы что-то раздобыть в столице, надо было вставать очень рано и бегать по всей Москве, словно гончая. Зато и прибыли были немалые. Кто копил на кооперативную квартиру, кто на машину, кто на поездку за границу (там тоже было много всего!). Вот так все они и жили, но меня уже там не было. Никакими оборотами «капитала» я не занималась, росла «чистой интеллигенткой». Мама любила книги, приучила меня читать, думать, философствовать, но не продавать. Я любила учиться, развиваться, была набожна. Ещё не понимая смысла заповедей Божиих, тянулась к Богу. Но меня некому было правильно направить. Мама тогда не была религиозна, а верующая бабушка осталась в Самаре. Ничего толком не зная, сама старалась ходить в храм, читать акафисты. Молитвословов тогда не было. Всё переписывали от руки. Помню, начала с акафиста Николаю чудотворцу, затем переписала акафист Богородице. Это было моей большой тайной. В студенчестве я почти каждый день посещала храм. За это могли отчислить из Университета, где я училась. Царило безбожное время! Как-то приятельница спросила меня:
-Ты каждый день ходишь в храм? Моя бабушка там тебя видит!
Я, испугавшись, ответила ей:
-Она просто обозналась, - тогда всё это не афишировалось.
Но вернёмся к нашей проблеме. Моя двоюродная сестра Галина уже прилично разбогатела на денежных сделках (давала под проценты валюту). Имела четыре квартиры, крупные вложения в банках. По тогдашним меркам – деловая, обеспеченная женщина. Другие три двоюродные сестры – Антонина, Ида, Лариса промышляли в Москве тем, что на базах доставали постельное бельё по дешёвке, продавая его на предприятиях дороже, получая тоже немалую прибыль. Несмотря на то, что они «употребляли» спиртное, две уже купили квартиры в столице. Причём, одна из них, Ида, отличилась – заняла у Нины (бывшей соседке по двору) валюту под проценты и ничего не отдала – ни доллары, ни проценты! Ей и стёкла выбивали, и грозили – бесполезно, не испугалась. Нина затаила на мою родню обиду. И вот, при таких обстоятельствах, попросила я Галину помочь мне продать квартиру, потому что боялась одна этим заниматься. Можно было тогда два в одном получить - потерять и квартиру, и голову. У деловых людей – свои расчёты. Она послала ко мне на помощь Нину. Та стала ещё солиднее моей сестры Галины. Сёстры Нина с Таней очень старались. Продавали всё, что глаз видел. Нина  тоже имела уже несколько квартир, и в столице и в Самаре. В них пускались квартиранты, ничто не пропадало. Деньги крутились в оборотах с бешеной скоростью. Нина была предприимчивая, на месте не сидела, колесила по стране. Вот и ко мне заехала, предполагая, что за помощь в продаже квартиры, я ей заплачу проценты. А мне надо было в целости унести ноги вместе с деньгами из Липецка и приехать в Самару.
Нина приезжала несколько раз. Сначала ознакомилась с обстановкой, затем ещё два раза, при случае, проезжая по пути в Москву. Как-то я спросила её:
-Нина, сколько ты возьмёшь с меня за помощь?
Она ответила:
-У меня у самой деньги некуда девать! Ничего не возьму. Помогать буду потому, что ты была моей соседкой в детстве.
Я успокоилась, решив, заплачу ей всё равно за содействие. Пока она разъезжала туда – сюда, стала я ремонтировать свою квартиру. Она имела запущенный вид. Привела её немного в порядок. Мы начали её рекламировать. Днём к нам приходили покупатели, вечером мы уходили гулять в лес. Он располагался рядом, через дорогу от моего дома. Лес был хвойный, смешанный с берёзками. Живя там долгое время, любила я по утрам гулять в лесу для укрепления здоровья. Нагуляюсь, надышусь хвойным воздухом, нацелуюсь с берёзками, прихожу домой, стихи пишу:
Я с книгою долго гуляла в лесу,
Смотрела, как солнышко сушит росу,
И дышат деревья спокойно и в лад,
Какой у них нежный, пахучий наряд,
И тает небесная гладь в высоте,
Ласкается ветер на робком листе,
И шепчет прозрачность душою дриад.
Казалось, сам Бог этой тихости рад.
              ***
Брела в лесу тропинкой чудной,
Сосновым воздухом дыша…
И стала, кажется, премудрой,
И стала петь моя душа.
И на полянке усмотрела
Ромашек маленьких парад,
И я от нежности сомлела -
Ведь это милый детский сад!
Они уселись тихо, робко
И грели солнышком бока.
И я пошла от них торопко,
Чтоб не смутить их говорка.
Поэтому, когда Нина приезжала, я любила её водить в лес. Гуляя с ней, мы болтали о том, о сём. Стихи, конечно, я ей не читала. Понимала, такие люди не сентиментальны. Но бродить по нашему прекрасному лесу было ей приятно. Она любила наслаждаться свежим воздухом соснового леса. Иногда подходила к берёзке, держалась некоторое время руками за ствол. В народе говорят, что деревья передают свою силу и заряжают энергией. Как-то она была не в настроении и разбушевалась. Я ей попеняла:
-Нина, это твоя сестра Таня должна быть более нервной, чем ты!
-Почему же? Объясни!
Я вздрогнула, сболтнув лишнее, но отступать было уже поздно, стала продолжать:
-Потому, что у Тани родная мама Мотя с ума сошла, когда папа Ваш пропал, а Вам с Галей она приходилась только мачехой. Но даже Таня, и то не нервная.
-Интересно, откуда ты это знаешь?
-Знаю. Бабушка рассказывала, я маленькой была, запомнила. Происходило всё так: есть Вам было нечего, папа исчез, продуктов не привёз. Бедная Мотя думала-думала, как выкрутиться, (время было послевоенное, тяжёлое), да и сошла с ума. Это потом уже она устроилась в церковный хор. А тогда заболела на нервной почве, в её голове всё перемешалось. Мачеха твоя в отчаянии представила, что Ваш папа приехал. Взяла она маленькую Таню на руки со словами:
-Василий, раз ты ушёл от нас, давай поделим Таню поровну, а то так не честно! – и начала рвать напополам маленькую дочку. Та - дико кричать. Соседи увидели (кто-то мимо окна проходил), снесли дверь (была на запоре), ворвались в дом, вырвали из её рук ребёнка, кто-то на время приютил Вас всех, а саму Мотю поместили на лечение в психбольницу. После Вы квартирантов пустили. Стало жить легче. Поэтому и сказала, что гены её только родной дочери – Тане – могли передаться. Твоя мама была спокойной, с ума не сходила, умерла от сердечной болезни. Да, что и говорить, время тогда было трудное. Многие, кто ездил менять вещи на еду, исчезали.
-Да, папа так и не вернулся!
-А мы тогда тоже голодали. Когда пекли в печке картошку, радовались с сестрой! С тех пор люблю печёную картошечку. Слаще любого лакомства она для меня!
Нина побледнела, ничего не ответив. Задумалась, переводя разговор в другое русло, спросила:
-Ты сразу разошлась с мужем, когда стал пошаливать?
-Да. Но, когда долго проживёшь вместе, это очень нелегко.
-Больше не сходилась?
-Нет, не могла простить его измен.
-Даже из-за детей не простила?
-Насолил много, сама чуть умом не повредилась. Когда муж изменяет, многие женщины сходят с ума. Соседка как-то вышла из подъезда, спрашивает:
-Как дела?
Я: – Да ничего.
Она: – А у меня сестра попала в дурку из-за мужа – гулял.
Нина продолжала:
-А у меня не гулял, но толку от него не было. Сделала аборт и выгнала, но потом несколько раз, всё-таки, сходилась.
-Зря аборт сделала. Выгнала его – твоё дело, а ребёнок был бы сейчас с тобой, а то ведь, что зарабатываешь, кому копишь?
-Не хотела от него детей. Он пил без меры, не работал. Испугалась, что ребёнок таким же будет, в отца пойдёт.
Слышала я как-то от двоюродной сестры Галины, что Нина с Таней ездят на дальний Восток, возвращаясь с красной икрой. Продают её, большие деньги получают. Вспомнив об этом, я попросила Нину:
-Расскажи о своих поездках с Таней на дальний Восток. Что-нибудь было интересного?
-Было, конечно. Мы не делали пустых пробегов – туда мебель и банки трёхлитровые, заполненные сахаром, оттуда – икра, рыба хорошая (корюшка), варенье из лесных ягод.
-Хорошо всё продумано. Вы деловые. Осечки были?
-Были, конечно, и не единожды! Купили, как-то икру свежую по дешёвке. Надо быстрее её засаливать и уезжать. Сидим, обрабатываем. Вдруг стук в дверь. Вламываются к нам трое с автоматами. Таня побледнела, молчит, а я испугалась, трясусь. Стою, зубы стучат, руки дрожат, ноги подкашиваются. Чуть на пол и не упала. О стол опёрлась. Задаёт один вопрос:
-Где икра?
Таня молчит. Я не выдерживаю, объясняю:
-Вон, за дверью.
Забрали ведро и ушли. Но мы в разных местах её держали. Это была только небольшая часть.
-Да, представляю, как это обходится… Я б не вытерпела. Вы, просто, смелые, рискованные!
-Я же говорю - не устояла, а ты мне объясняешь!
-Поняла, но, сколько лет тебе уже было?
-Да, почти, под семьдесят!
-О, слава Богу, инфаркт не получила. Тяжкие заработки у Вас!
Итак, беседуем мы с ней, между делом, но квартиру мою предлагаем покупателям. Люди приходят, смотрят, уходят. Продаю я её недорого, понимая, Нина вечно сидеть около меня не будет, но и совсем за дёшево продавать не желала. За месяц вопрос решился положительно. Завтра сделка, получение денег, подписание договора о купле продаже. Вдруг Нина пристала ко мне: половину денег от продажи просит отдать ей, она их надёжно спрячет, а вторую половину мне - на сберкнижку. Я отказывалась, она всё твердила своё. Еле пресекла её просьбы. Сделка была перенесена, но мне дали аванс. Нина уговорила всё-таки отдать ей аванс, пообещав, что поедет в Самару и тоже даст там аванс за квартиру. Но эта сумма была в 50 раз менее той, что она клянчила у меня ранее. Я велела ей поклясться на Библии, что она приедет к сделке из Самары. Она поклялась. Уехала. Возвращается за день до сделки, сообщает:
-Квартиру не забила и не собиралась. Деньги себе взяла, не верну, так как не верю, что ты мне что-то дашь от продажи! Твоя двоюродная сестра мне не отдала долг! И ты такая же и вся Ваша порода!
Хотела я добровольно заплатить ей за помощь. Но после такого демарша обиделась и заявила – кормить её за свой счёт не буду. Она уже получила деньги, пусть и питается на них. Причём, получила сполна! Нина рассвирепела, подошла ко мне и стала оплёвывать на меня, пообещав ночью убить. (Пожилую сестру Таню она часто била, если ей что-то не нравилось в её поведении). А перед этим, она пометила красным крестом ящик с моими антикварными книгами, сказав:
-Мы их с собой возьмём, будет надёжнее! - Поняв в чём дело (она уже похитила мою мельхиоровую ложечку), я пометила красным крестом и другие ящики, чтоб её запутать. Действия её уже вызывали у меня опасения. Думала: «Вот пригласила «подругу детства» помочь! Хоть бы сделку не сорвать, иначе заставят аванс вернуть и неустойку заплатить. А где я деньги возьму? Сколько же в ней алчности, злости, раздражения!».
Океан страстей шумит
В сердце человека,
Кровь от горечи горит,
Дергается веко.
Силы нет сдержать себя,
Хулы изрыгает,
И живет, других губя,
Бога забывает...
Он во власти темных сил,
Злобных и ничтожных,
И правдивым возомнил
Сам себя не ложно.
Это страшная беда,
В полоумье стрессов,
Не поймет он никогда,
Что во власти бесов.
И душа его летит
Быстрою ракетой,
Точно в ад она спешит
Песней недопетой...
Когда она стала вести себя агрессивно, я вызвала полицию, объяснив, гостья грозит меня убить. Её удалили из моей квартиры. Утром она всё-таки пришла, я её пустила, чтобы отогрелась. Ночь была холодная, и мы пошли на сделку. Прошло, Бог дал, всё гладко. Но сколько было нервотрёпки перед этим! Деньги я сразу все положила на сберкнижку, мы сели в поезд и уехали. Выйдя на перрон в Самаре, она попросила у меня денег взаймы (их не отдала после), затем с силой толкнула меня:
-Иди сама, теперь тебя никто не убьёт! – И устремилась прочь, восвояси.
Попав к маме, домой, я находилась в шоковом состоянии. Прибежала и моя сестра. Я им рассказала, как Нина, приняв меня за глупенькую, выпрашивала у меня половину денег для сохранности – они де у неё целее будут.
-Ну, да, решила – интеллигентка, ничего не соображает в жизни! – согласилась сестра.
А мама добавила:
-Если б ей отдала половину денег на «сохранение», то квартиру уже никогда бы не купила здесь!
-О чём разговор?! – рассмеялась сестра.
-Да вот ещё что, издаю книгу и сделала посвящение Нине, теперь очень жалею об этом! Но убрать уже нельзя!
Мама ответила:
-Не убирай, пусть ей будет это вечным стыдом!
Сестра, рассмеявшись, спросила:
-Будет ли?!
-Да, Бог с ней, бедняжкой! Хватит её судить, голодное детство, сломанные судьбы. Говорят, кто голодал, долго ещё не наедался даже хлебом.
-Ничего себе, бедняжка, чуть тебя не обобрала! Что делала бы тогда, на вокзале ночевала всю жизнь?
-Но не обокрала же, Бог помог! Слава Богу!

Более я с Ниной не встречалась. Недавно она умерла от инфаркта. Сообщили об этом мои двоюродные сёстры. Услышав, я задумалась. Мне стало, её очень жаль. Она не знала обыкновенной радости в жизни. Не любовалась удивительными, волнующими душу, яркими рассветами, не наслаждалась занудным дождём - беспредельно родным и близким. Не замирала от восторга, при виде зимних хлопьев снега, танцующих и укрывающих всё вокруг… Не ходила на концерты классической музыки, не наслаждалась картинами великих мастеров, не блаженствовала от чтения рафинированных стихов. Не кормила грудью, не ласкала своего малыша, не пела ему колыбельную. Радость в её жизни была другой…
Когда Нина была у меня в Липецке, я задала ей вопрос:
-Зачем тебе поездки за заработками в твоём возрасте? Ведь у тебя даже детей нет, кому было бы всё оставить!
Она мне на это ответила:
-Я люблю, зайдя в магазин, думать, что я могу там всё купить! А кому я оставлю свои деньги, это уж не твоё дело! Если ты такая умная, что ж у тебя самой денег нет? Ты думаешь, ты - писатель? А кто твои книги будет читать? Татарин не будет!
Позже, вспомнив этот разговор, я подумала: «Вот Бог и спас меня от неприятностей с Ниной, потому что, я православный писатель! Господь своих оберегает!».
Из случившегося, я поняла, сребролюбие – это болезнь, как пьянство, наркомания и другие страсти:
Стяжает ночью он
и днем,
Копит, кряхтит
и отнимает.
И говорят все о таком,
Что сердцем он
не обладает.
Он очень
много накопил:
И серебро блестит
и злато.
Свою он душу
погубил,
Но на земле слывет
богатым.
И в ад,
наверно, попадет
Не от того,
что он богатый,
Но он
неправедно живет,
Безумной
жадностью объятый.
Все ценности его,
как кровь
И слезы горькие
невинных.
И насыщаясь ими
вновь,
Живёт паук
в чертогах дивных!            
Но ещё я поняла – на тот свет мы ничего не возьмём с собой, кроме добрых дел, они нас там встречать будут, словно родные!

© Copyright: Розена Лариса, 2021
Свидетельство о публикации №121062301437