Большая часть войска выстроилось у подножья холма. Посредине стояли две сарканских моры, по шесть лохов в каждой. Справа и слева от них расположились по три аттарские моры, подкрепленные чужеземными отрядами. Колесницы, запряженные онаграми, собрались на западной стороне равнины, готовые пуститься в бой.
Начальник застрельщиков, седой тутша с рябым сальным лицом, окидывал угрюмым взглядом ощерившихся копьями островитян.
— Вот она — драконья пасть, — говорил он, зло щуря раскосые глаза. — Вижу, на нашей стороне много редумов и баирумов. Но Увегу сберегли свои колесницы — это дурно. У Камиша колесниц тоже много. И тхарров нет. У проклятых лошадников случился какой-то праздник. Вот ведь пропасть! Говорю вам, братья, — все решат колесницы.
Он был битым воином, этот тутша. Первым из начальников Тута он дал клятву Русе и уже не один год воевал под его началом. Про него говорили, что он сосчитал все звезды на небе и каждую песчинку под своими ногами. «Он знает тайны птиц и логова рыбы», — говорили про него баирумы.
Перед боем тутша велел налить каждому застрельщику крепкого вина. «Вино укрепит вас в бою, — говорил он. — Разгонит по жилам кровь, истребит желчь и немочь». После он разделил баирумов на десятки. Часть застрельщиков, вооруженных дротиками, он поставил за спинами сарканов, закрыв их стеной копий и щитов. Другую часть вместе с пращниками рассеял по склону холма. Синга был в их числе и потому мог видеть, что творилось внизу.
Между тем вражеское войско приближалось. Сарканы сомкнули ряды, выставив копья навстречу наступающему противнику. Враги были вооружены дурно, и Синге показалось, что это только рабы, но не настоящие люди, — начальники погоняли их кнутами, бросали им вслед камни и проклятья. Как Синга узнал после, это были редумы Увегу, сохранившие себя в битве на реке Азулу. Новый энси Увегу осудил их за страх, изгнал из жилищ, лишил скота и земли. Теперь эти презираемые бились с особой яростью, желая сыскать славную смерть. Они наступали в страшном беспорядке, с дикими криками и проклятьями. Их копья и дротики бессильно барабанили по бронзовым сарканским щитам в надежде найти брешь, хоть как-то уязвить врагов. Островитяне легко опрокидывали их нестройные полчища, подминали под себя, топтали ногами изуродованные тела. Снова и снова отступали увегу, не добившись ничего, но тут же возвращались, заслышав крики и улюлюканье воинов Камиша.
Другие пешие воины из числа шукарцев шли в бой с легкими копьями и костяными серпами, в которые были вживлены острые кремневые зубцы. Воины без щитов и плотной брони были уязвимы для этого дикарского оружия, но сарканские и аттарские редумы раз за разом отбрасывали шукарцев, сбивали их в кучи и истребляли. Зажатые со всех сторон, сбившись в тесные груды, враги теряли рассудок и убивали друг друга, желая освободить для себя немного места.
Когда наступил полдень, враги обессилели и рассеялись по равнине. Они причинили ничтожный ущерб силам Аттара, хоть и сильно утомили многих воинов. Даже в нынешнем своем жалком состоянии шукарцы и увегу не прекращали бросать в редумов камни, надеясь сильнее измотать их. Часть аттаров и действительно отступила для отдыха, но сарканы продолжали движение вперед, оттесняя врагов.
Ревели, тявкали рожки, рокотали барабаны. Далекий простор потемнел от пыли, мелкие камни на земле прыгали, точно блохи. Синга прикрыл глаза. Он много знал о воинах прежних лет и явственно представлял теперь, что творилось за пределами его зрения. Колесницы сошлись на какой-то краткий миг, смешались и тут же рассыпались в стороны… Полетели дротики, несколько колесниц столкнулось, ратаэштары обменялись ударами… Топор встретил палицу, треснул щит, хлынула кровь… Синга открыл глаза и увидел уже своими глазами колесницы аттара. В ужасе и беспорядке мчались они на сарканские моры, сметая по пути невесомые остатки воинов Увегу.
Треск сломанных копий, гул и дребезжание бронзы поглотили крики и стоны смятых человеков. На время все угрязло в пыльной сваре, онагры бросились в стороны, разметав обломки колесниц. Первые ряды сарканов смешались, одна из аттарских мор подалась назад, рассыпалась. Перепуганные редумы бросали щиты и обращались в бегство.
Затем из пыли и смуты появился священный отряд Камиша. Плотная фаланга надвигалась на сломанный сарканский строй. Еще по два лоха двигались чуть позади справа и слева от них. Священный отряд был устроен старинным образом: впереди шагали воины в медных панцирях, с тяжелыми деревянными щитами, доходившими до ступней. Щиты были такими большими, что держать их нужно было двумя руками. Сыновья Наилучших, шедшие во втором ряду, орудовали короткими копьями и не имели никакой защиты, кроме легких плетеных щитов и плотных шерстяных плащей. За их спинами укрывались люди с длинными копьями, которые они держали высоко над головой. Следом вышагивали ряды молодых воинов, вооруженных дротиками и серповидными мечами. Не имея возможности столкнуться с врагом лицом к лицу, они напирали, выли и улюлюкали, общим усилием сообщая передним рядам свою несбыточную ярость.
Войско Русы терпело крах. Вопреки обыкновению враг выставил лучшие силы на левый фланг, и теперь священный отряд обрушился на сарканов, словно кайло чекана. За ним следом еще четыре фаланги навалились на оглушенных островитян. Сарканы дрогнули, подались назад, но все же сохранили подобие порядка. Аттарские редумы, тоже претерпевшие от колесниц, попятились в ужасе, ломая строй.
Вскоре моры Камиша прижали аттаров к подножью холма. Сарканы к тому времени уже пришли в себя, вполне восстановили строй и отступали теперь с выдержкой и спокойствием. Им даже удавалось разить врагов, и натиск на них сильно ослаб. Воины Русы между тем гибли от камней и дротиков, которыми осыпали их камишцы. Несколько снарядов долетело и до баирумов. Синга оглянулся, но не увидел начальника. Тутша первым бросился наутек, точно и вправду знал все тайны птиц. Остальные застрельщики спешно поднимались по холму, прикрываясь плетеными щитами. «Куда же вы?» — позвал Синга своих недавних товарищей, но никто не оглянулся на его оклик. Не сознавая ничего вокруг, он развернулся к врагам, метнул дротик, затем другой, но, кажется, без толку. Вдруг что-то ударило в его левый висок. «Лови, друг», — пронеслось в голове Синги и, уткнувшись лицом во что-то мягкое и мокрое, он провалился в забытье.
Он нашел себя в странном месте. Под ногами его копошилось сплетение множества змей. Змеи извивались, опутывали друг друга, то сливаясь в один поток, то распадаясь на множество ручьев. Но вот громыхнуло небо, зарокотала, словно дракон, и затряслась земля. Великое множество скота — белошкурых тельцов и телиц, белорунных туров и туриц, белесых ослов и ослиц. Они селем прокатились по земле, истребив гадов. Те же, кто избежал копыт, скрылись в щелях и норах. Снова пророкотало в небе, и скоты пали на землю, плоть их усохла, кости угрязли в земле. Синга понял, что он наг, и от страха перестал сознавать себя. На земле среди камней, он увидел рогожу и немедленно облачился в нее. Тотчас же увидел он огромного медношкурого змея, который заполз в большую нору и пропал в темноте. Подойдя к норе, Синга нашел, что она достаточна для него самого. Медного змея он не нашел, как не нашел и щели, в которую мог просочиться такой большой гад. Зато здесь, в темноте и сухости, он почувствовал себя спокойно. «Кажется, я могу здесь жить», — сказал он себе. Выглянув из норы, он немедленно понял, что время прекратило свое течение, как только исчезли змеи. Облака в небе исчезли, солнце, красное, как налитый кровью бычий глаз, взирало на пустую землю. Синга не чувствовал не голода, ни жажды, ни страха. «Я проживу в этой стране жизнь», — решил Синга и умилился. Углубившись в свое убежище, он впал в благостное оцепенение. Он не смог сказать, сколько времени провел он так. Знал он только то, что гипсовые глыбы и гранитные скалы рассыпались, даже пыль, оставшаяся от них, истратилась и пропала. Кровавый глаз потух, осталась только темнота. И в темноте раздался голос, похожий на семь громов… Это был страшный зов: МАР-Р-РУ-У-У-ШШШААА!
#темное фэнтези #псевдоистория #древний восток
Продолжение здесь: https://dzen.ru/a/ZUCVod30nXsor_LH?referrer_clid=1400&