Как я не раз уже отмечал, старинные открытые письма представляют богатый материала для исторического анализа. Во-первых, это ценнейший визуальный источник: благодаря открыткам с видами города мы можем представить себе, как выглядел старый Бежецк. Во-вторых, это хоть и открытые, но все-таки письма. Обороты открыток часто содержат целые послания, которые позволяют почувствовать «вкус эпохи», узнать, чем жили наши предки более ста лет назад. В этом смысле особенно примечательны две открытки, не так давно выставленные на продажу на одном из интернет-аукционов. О них мой сегодняшний рассказ.
Открытка первая. Лютые морозы на «диком севере» и юный изобретатель.
Эта открытка, под авторским названием «Бежецк. Вид от станции» хорошо известна коллекционерам. Она относится к серии открыток, выпущенных по фотографиям известного бежецкого фотографа Петра Михайловича Дружинина. Серия датируется 1911 годом. На снимке представлена оживленная уличная сценка: поднимая пыль с мостовой, катятся телеги, их обгоняет юный велосипедист, а на обочине стоит группа пешеходов. Точка съемки узнается легко: фотограф стоял в начале Большой улицы, на мосту через реку Остречина. В перспективе видны главки главного храма города – Воскресенского собора.
Штампы на открытке позволяют нам восстановить хронологию событий. Письмо было отправлено из Бежецка 13 февраля 1912 года и принято в Моршанске на третий день после отправления – 16 февраля. Почта Российской империи работала оперативно: расстояние между городами больше 700 километров. Моршанск, как и Бежецк, был уездным городом, но покрупнее. Его население в начале XX века составляло около 30 тыс. человек, Бежецка – втрое меньше.
Теперь обратимся к содержанию открытого письма. Текст на обороте гласит:
Моршанск Тамб.[овской] губ.[ернии]
Григорию Богатикову. Реальное училище. Учен.[ику] VI -го класса.
Многоуважаемый Григорий Михайлович!
Может быть этот вид произведет на вас приятное впечатление. На нашем диком севере есть тоже много увлекательных уголков. Мои успехи хороши, получаю пока одни четверки. У нас очень холодно. Все дни морозы 30 и 35°. Сидим дома, не учимся. Сегодня 20, идем в класс. Нам тут нравится, хотя училища вид и не красивый, но все у нас хорошо. Задают мало, так что я работаю с Ваниным репетитором дома у нас все в области электричества и техники. Провел маме звонки из всех комнат. Василий.
Интересно, что Василий называет Бежецк «нашим диким севером». Может быть, имея ввиду Моршанск, который расположен значительно южнее. Это очень перекликается с воспоминаниями о. Киприана (Пыжова), который постоянно подчеркивает, что Бежецк – северный город. Впрочем, это неудивительно для человека, который прожил большую часть жизни в Европе и США. Кстати, отец Киприан в юности учился в том же реальном училище, что и автор письма, но на несколько классов младше.
Морозы в 30–35°, о которых пишет Василий, в наши дни кажутся аномалией, особенно если учесть, что в письме идет речь о последних числах февраля по новому стилю. Как тут не вспомнить о пресловутом глобальном потеплении. И правда, Бежецк начала XX века – это настоящий северный город.
Как и положено порядочному реалисту, Василий интересуется прежде всего техническими новинками. Из письма мы узнаем, что юный изобретатель усовершенствовал систему звонков в своем доме. Напомню, что реальные училища до революции, в отличие от классических гимназий, делали упор на точные науки. Выпускники «реалок» обычно поступали в высшие технические училища и становились инженерами.
Открытка вторая. В ожидании открытия мощей старца Нектария.
В процессе работы над этим материалом я обнаружил еще одну открытку, отправленную из Бежецка в тот же день и тому же адресату. Открытка опубликована на сайте проекта «Пишу тебе», команда собирает электронную коллекцию старинных почтовых открыток, расшифровывая тексты и данные об отправителях и получателях.
Эта открытка относится к той же «дружининской» серии 1911 года. Изображенная на ней колокольня Введенской церкви сохранилась до наших дней и хорошо знакома всем бежечанам как своего рода символ города. На обороте открытого письма с трудом поместилось пространное послание. Волонтеры проекта частично расшифровали его, я же дополнил своим вариантом прочтения неразборчивых мест.
Моршанск Тамб.[овской] губ.[ернии]
Реальное училище. Григорию Богатикову. Учен.[ику] VI -го класса.
Многоуважаемый Григор.[ий] Михайл.[ович]. Очень вам благодарен за вид, просил бы вас писать на реальное училище, а то письма попали как-то в банк, а не на квартиру, как было написано. Посылаю вам вид исторической колокольни Веденской церкви, последняя в зелени не видна. В ней под спудом лежат мощи Нектария, которые должны вот вот открыться, так что надеюсь ещё с вами встретиться, что будет приятно и для остальных в нашей семье. Я про вас часто говорю с своим учителем Колей, о котором мама уже писала вам. Мне 3 по математике Закон Божий 5. Есть и четвёрки по другим пред.[метам]. Целую Вас. Ваня.
Как видно, вторая открытка отправлена уже не Василием, а Иваном. К сожалению, фамилии отправителей в письме указано не было. Тем не менее из текста становится понятно, что в Бежецке жила семья, в которой двое сыновей учились в реальном училище. С Григорием Михайловичем Богатиковым из Моршанска их связывали теплые отношения, возможно, родственные. При этом братья обращаются к нему как к старшему товарищу, по имени и отчеству, что не удивительно. Григорий ученик последнего, VI-го класса, то есть юноша 16–17 лет. В реальных училищах был еще VII-ой дополнительный класс для подготовки в высшие учебные заведения.
Конечно, самое интересное в письме – это замечание Ивана об открытии мощей старца Нектария. С именем этого подвижника, жившего во второй половине XV века, предание связывает основание Бежецкого Введенского монастыря, после екатерининской секуляризации ставшего приходским храмом. Как раз за два года до отправки открыток, в 1910 году, выходит в свет брошюра бежецкого священника и краеведа Иоанна Постникова «Преподобный Нектарий Бежецкий». Фактически она стала первым полноценным житием святого, доступным для широкого круга читателей. Написанное хорошим литературным языком, с большой любовью к родному краю, житие, однако, вызывает много вопросов со стороны историков. Я не буду подробно обсуждать здесь историчность личности старца Нектария – это не является целью моей заметки. Желающих разобраться в этом вопросе могу адресовать к хорошей научной статье «Православной Энциклопедии». Важно то, что в бежецком обществе в то время активно обсуждалась скорое прославление местночтимого святого. Неслучайно Иван связывает с этим событием надежду на скорую встречу со своим товарищем: видимо, Григорий Богатиков тоже хотел бы поучаствовать в торжестве.
Послесловие
До революции мощи преподобного Нектария Бежецкого не были обретены. Через два года после описываемых событий началась страшная мировая война, за ней последовали революция и война гражданская, которые, несомненно, круто изменили судьбы юношей. Про бежецких «реалистов» Ивана и Василия никаких данных найти не удалось, а вот их адресат, кажется, закончил жизнь вдали от Родины. В базе данных «Участники Белого движения в России», составленной историком С.В. Волковым есть такое краткое упоминание:
Богатиков Григорий Михайлович. В эмиграции в США. Ум. 1956 в Сан-Франциско.
На Сербском кладбище близ Сан-Франциско сохранилось надгробие с точной датой смерти – 5 декабря 1956 года и цитатой из Евангелия от Иоанна. Судя по всему, это именно тот самый ученик VI-го класса реального училища Григорий Михайлович Богатиков из города Моршанска Тамбовской губернии.