.
.
.
Когда я смотрю сериал условный мент, включаю его только ради Джокера , (его сыграл актер Кирилл Балобан) красивый мальчик, приятно посмотреть. Хотя, на бандита совершенно не похож, больше похож на неформала из девяностых, на рок- музыканта, или на заколдованного сказочного принца из какого- нибудь старого фэнтези. Возможно, режиссёр шёл путем Тарантино, если вспомнить, что и Траволта в роли Винсента, из Криминального Чтива внешне похож не сколько на бандита, сколько на какую -нибудь странную рок - звезду. Бандиты не бывают эстетичными, помню, в девяностых их выдавал дурной вкус в одежде и в манерах . Уже потому, слишком эстетически безупречный Кирилл Балобан меньше всего напоминает бандита. Но театральный дар у него сильный, (в манерах, в мимике, в слове , в движении, и выражении глаз.)В современном кино важно не столько отобразить реальный персонаж, или лучше сказать, тип, сколько его придумать, или вообразить. Именно это и получилось у Кирилла Балобана. А еще возникает странное чувство, будто я был с ним в девяностых знаком. На персонажа, которого он играет, очень похож один парень с философского факультета, в середине девяностых, и лицом, и причёской, и даже манерой одежды. Он был не только яркий, но и очень умный, был своего рода звездой средь тогдашних студентов.
ПОЧЕМУ ЮРИЙ АЙЗЕНШПИС ИНТЕРЕСЕН И ЗАГАДОЧЕН КАК ЛИЧНОСТЬ
.
.
.
Правда ли, что продюсер 90х Юрий Айзеншпис (как иногда пишут некоторые авторы) мог питать какие- то, чуть ли, не любовные чувства к юношам, которых он раскручивал, особенно говоря о таком красивом исполнителе, как Влад Сташевский? Я так не думаю. Юрий Айзеншпис , как известно, очень любил свою супругу и своего ребенка . Думаю, тут скорее скрыты чисто психологические причины , а что бы попытаться ответить, какие именно, я бы начал с вопроса, что такое человек? Человек, это совсем не то, что он есть, (каким он стал) и в то же время , человек это не то, каким , или кем он, вам кажется. Человек, это всегда какая- та неосуществленная возможность себя в его духовном, жизненном и психическом становлении . Говоря иначе, человек есть тоска по этой возможности, которую он обнаруживает в ком- то другом. Человек есть всегда, то, кем он не стал, в противном случае, человек бы не любил, ибо не мог бы отрыть другого. При этом, дело не столько в том, что Юрий любил во Владе то, каким он не стал, (хотя, и мог бы стать), сколько в том, что он и любил в нем то, каким он не мог бы стать . В этом чувстве невозможности и состоит парадокс возможности как таковой. Возможность всегда граничит с невозможностью себя, как и почти каждая невозможность всегда граничит с возможностью.
Как мне кажется, Юрий Айзеншпис и видел прежде всего во Владе Сташевском неосуществленного себя, в пору своей юности, и любил в нем эту вот возможность ( или даже невозможность?) себя. И вряд ли это нарциссизм. Тут более глубокие причины, особенно если учитывать, что 17 лет своей жизни Юрий Айзеншпис просидел в тюрьме, а это были его лучшие годы…. Юрий Айзеншпис у меня вызывает какое то самое редкое уважение, что пройдя такую суровую школу жизни он оставался в глубине очень тонким человеком. В нем сочеталась брутальная сила уголовника и тонкость художника-платоника. Как пишут, Юрий Айзеншпис очень переживал, когда и Влад Сташевский и другие исполнители его бросили, что ускорило его инфаркт, и приблизило смерть.
В наши дни таких интересных и зажженных людей, нет.
