В холодильнике верхняя полка твоя, остальное не трогай!
Так там же только суп?
Мама, а что тебе ещё надо в старости? Икры? Так не тебе купили, а Вадику.
Надежда Петровна уснула только под утро, устраиваясь поудобнее, и, когда резкий звук телефона заставил ее подскочить, чуть не умерла от страха. Шарясь руками по одеялу, она выудила мобильник и взглянула подслеповатыми глазами на экран. Дочка.
— Мама, срочно приезжай. Меня вызвали на работу, а Петя уехал к своим родителям. Там мамаша концерты закатывает. Все, давай, жду.
Как обычно, ни здрасьте, не до свидания. Кто говорил, что дети цветы жизни? Она родила дочку очень поздно, когда даже уже и не мечтала о ребенке. С ее проблемами со здоровьем она даже с мужем не могла забеременеть, а потом, когда осталась одна, то и перестала мечтать. Это сейчас все легко и просто, новые технологии, а раньше любое отклонение — приговор.
Тот Новый год она запомнила на всю жизнь. Они праздновали его в ресторане, где она познакомилась с молодым парнем. Много выпивки, танцы, ночь любви. Утром, осматривая свое помятое лицо, Надя терла лоб и долго выговаривала себе. Уже на пенсию пора собираться, а все туда же, роковая женщина.
Через пару месяцев она заподозрила что-то неладное. В их коллективе все привыкли все обсуждать между собой, секретов не было. Потягиваясь и хрустя шеей, застонала:
— Ой, что-то то тошнит, то в пот гонит, то просто злость какая-то на всех. Климакс пришел.
— Ты бы, Надя, к врачу сходила, а то скоро начнёшь на людей кидаться. Помнишь, Люда с 4 этажа какая была? Чуть с мужем даже не развелась, со всеми гавкалась. А гинеколог таблетки прописал и цветет, как майская роза.
— Да, надо заняться.
Она ходила к своему врачу столько лет, что даже страшно вспомнить. Привычно положив шоколадку на стол, женщина присела и начала грустно рассказывать про свое состояние. Та долго не слушала и приказала:
— Давай на кресло.
Осматривая ее, гинеколог Тамара Сергеевна внезапно насупилась. Потом что-то ещё пощупала. И ещё. Потом пристально взглянула на испуганную женщину.
— Слушай, я конечно назначу УЗИ, но ты беременна.
— Смешно. Говорите, как есть. Не климакс? Опухоль?
— Какая блин опухоль, 8-9 недель.
— Чего?
— Беременности.
— От кого?
— Тебе виднее.
Спустя час Надя сидела на лавочке и рыдала. И что делать? Ей 42 года, она привыкла жить одна. А тут беременность и от кого? Она даже не знала имени того парня! Прерывание? Да никогда в жизни, может быть, это ее шанс изменить судьбу. Или этот ребенок был послан ей богом как поддержка в старости.
Поддержка. Сейчас Надежда Петровна уже была не уверена в этом. Самое сложное — быть честным перед собой. Но даже сейчас старушка не признавалась себе, что воспитала абсолютно эгоистичную дочку. Она положила свое здоровье на этого ребенка, а получала только упрёки и возмущения. И это не так, и это не то. Даже когда дочка вышла замуж и родила сына, отношение к матери не изменилось. Дай, подай, пошла и не мешай.
И сейчас, даже не став слушать возражения она просто поставила ее перед фактом. Приезжай и смотри. Ведь дочь искренне считала себя несчастной по вине матери. Поэтому та и должна была искупать свою вину.
У Златы было трудное детство и очень трудная юность. Она росла без отца, часто и подолгу болела, подруг у нее не было. Мать стремилась заменить ей весь мир, душа своей заботой и любовью. И, вырвавшись довольно поздно из под этой опеки,она стала просто использовать мамочку.
Собираясь, старушка выглянула в окно. Было темно и сыро. Дождик прошел, и в воздухе пахло осенью, влажной землей и асфальтом. Сейчас бы лежать день под одеялом, подремывая, а не ехать на другой конец города смотреть внука. Вздохнув, и торопливо проглотив таблетки, стала одеваться.
Квартира дочери радовала глаз беспорядком и хаосом. Она сморщилась, вдыхая неприятный запах. Кроме заботы о внуке, предстоит ещё и уборка. Ведь с детства не приучила дочь к порядку, убирая за ней всегда. Мол, выйдет замуж, ещё успеет наработаться. Ага, успеет. Уже 30, а ничего не изменилось.
А Злата суетилась, торопливо собираясь и раздавая указания. Власть ее над мамой теперь была безгранична и безусловна.
— В холодильнике верхняя полка твоя, остальное не трогай!
— Господи, помилуй, — пробормотала Надежда Петровна. — Не трону,конечно. Но так там же только суп?
— Мама, а что тебе ещё надо в старости? Икры? Так не тебе купили, а Вадику. Ему я разложила все по ланч-боксам: завтрак, обед и ужин. На перекус дай банан и йогурт. Все, пока! И убери все, а то я не успеваю.
Торопливо чмокнув в морщинистую щеку, дочь выскочила из квартиры. Вадик, выспавшийся, уже вовсю играл в комнате с игрушками, что-то напевая. К вечеру Надя не чувствовала ничего от усталости. Да, многие после 70 только начинают жить, а ей казалось, что она на пороге смерти. Все болело, кожа была сухая, кроме этого, не хватало половины зубов. Она понимала, почему ей нельзя ничего брать в холодильнике.
Как-то дочка в сердцах ей высказала:
— Мама, мне противно после тебя что-то брать. Поковыряешься, что-то откусишь. Фу, мерзость. Можно ничего не трогать, а?
Она так и замерла около холодильника с ложкой салата. Была у нее такая привычка отломать хлеб руками или зачерпнуть что-то ложкой из общего блюда. Дочка раньше молчала, а потом, переехав к мужу, выделила ей отдельно вилку, ложку и кружку.
За день, закрутившись, Надя даже чай не попила, не то, чтобы пообедать. Встретив дочку, она хотела рассказать про свои дела, проблемы, но та только резко огрызнулась.
— Мама, какие у тебя хлопоты? Дома днями лежишь на диване, да пару раз в неделю внука посмотришь. Ты бы лучше мне помогла, у меня на работе завал, а ещё у малого сопли. Нормальные бабушки сами помощь предлагают, а тебя вечно умолять надо.
От несправедливости обвинений заколотилось сердце. Она мало делает? Другие лучше? В чем они лучше? А Злата не унималась:
— Мама, мне надо съездить в командировку на пару месяцев. На моего надежды нет, возьми малого к себе. Я вам все дам, тебе только его в садик возить и забирать надо. И не надо тут ныть, я разве часто тебя о чем-то прошу?
— У меня нет здоровья им заниматься.
— Ясно, спасибо, что не отказала. Справлюсь как-нибудь.
Злата решила проучить ее. Вдруг, впервые за столько лет, ее мама вышла из-под контроля. Это было как-то…очень неожиданно и совсем некстати. Она понятия не имела, что с ней такой, вышедшей из-под контроля, делать. Поэтому не звонила и не брала на нее трубку.
А у матери дела шли плохо. Из-за переживаний так сильно болело сердце, что пришлось идти к врачу. Та, цокая языком и причитая, мол, что вы хотите, возраст, выписала лекарства и посоветовала хорошо питаться.
Зайдя в аптеку и узнав цены, Надежда Петровна обомлела. Судорожно пересчитывая скрюченными руками деньги, она заплакала. До пенсии ещё неделя, хоть ложись, да помирай. Она набрала номер зятя, долго униженно просила, чтобы Злата перезвонила. С трудом дождавшись звонка, сразу же зачастила:
— Злата, здравствуй, моя хорошая. Как ты, как Вадик?
— Что тебе нужно?
— Мне надо немного денег, я с пенсии отдам.
Она явно чувствовала, как наслаждается ситуацией дочь. И та моментально подтвердила это, включив в голос максимум ехидных ноток:
— Ой, вспомнила про меня, как приперло. А нет денег, на няню все уходит. Вот такая у меня мать, как ей надо, так вынь и положи. А как единственная дочка попросила о помощи, так сразу отказ. Как ты, мамочка, так и я.
—Злата, но это же другое. Полгода смотреть Вадика или дать денег на лекарства.
— Так все-таки дать? Ого, а пару минут назад было до пенсии одолжить.
— Злата, выслушай меня...
— А чего мне слушать? Пока, мамуль.
Сердце колотилось не прекращая. Она набрала лучшую подругу, обрисовала ситуацию. Спустя полчаса та сидела у нее в гостях, по дороге заскочив в аптеку.
— Надо что-то решать. Не дай бог с тобой что-то случится. Пойдешь в дом престарелых, как миленькая.
— Да что ты меня хоронить то собралась? Если ты не забыла, то ты моя ровесница.
— И что? Я уверена, что меня дочка досмотрит. Давай и тебе такой вариант найдем? Или перепиши квартиру на мою, а она доглядит.
— Чтобы меня кто-то досмотрел? Или твоя? А Вадик? Я думала ему квартира будет.
— А Вадика пусть обеспечивает Злата.
Вариант был хороший. Все эмоции хотелось оставить на потом. Нужно перестать психовать и приказать своей голове не думать ни о чем другом, кроме возможной немощи. Но в глубине души все же теплилась надежда, что если с ней что-то случится, то дочка досмотрит.
Тем более переписывать квартиру на дочку подруги так себе вариант. Все сейчас молодые такие, алчные, наглые, только бы им хорошо было. А если Злата переведет мать в дом престарелых, то пусть это окажется на ее совести.
Переписать квартиру на дочку подруги или попробовать поговорить со Златой? Или та, пожалев денег на лекарство не досмотрит мать? Как вы считаете? Пишите свое мнение, ставьте лайк и подписывайтесь на канал.