"Исповедь маски" Юкио Мисимы - одно из самых известных его произведений, роман, сделавший своего творца знаменитым. Даже сейчас этот изумительно красиво написанный текст удивляет своей вызывающей, местами на грани эпатажа, откровенностью, а ведь создан он был в 1949 году, во времена далеко не свободных нравов и куда более строгой морали. Но решился ведь. А если вспомнить, что этот роман принято считать автобиографическим, так как то, что рассказывает "маска", во многом совпадает с фактами из реальной биографии писателя, то данное произведение вполне можно назвать вызовом. Вызовом ханжеству и лицемерию, вызовом притворной благовоспитанности, вызовом даже той самой строгой морали, из-за которой приходилось молчать о вещах осуждаемых, считающихся грехом, делать вид, будто этого не существует. А может и не было никакого вызова. Может была потребность 24-летнего молодого человека выплеснуть в творческой форме какие-то свои интимные переживания, запретные фантазии и чувство одиночества от осознания своей инаковости, непохожести на других. И вот воображение создало "маску" по имени Кими - четыре первых буквы настоящего имени писателя, тоже как намек на то, что это не он сам, а его часть, проекция на одну из сторон его души.
Меня могут упрекнуть, что мой рассказ слишком изобилует отвлеченными рассуждениями и беден описаниями. Отвечу на это, что вовсе и не собирался рисовать внешнюю канву своей жизни, ибо она ничем не отличалась от бытия любого другого подростка. Если исключить некий участок души, хранивший в себе мою постыдную тайну, я ничем не отличался от своих нормальных сверстников – как внешне, так и внутренне.
"Исповедь маски" - произведение, признанное критиками вершиной творчества писателя. О нем сложно рассказывать, особенно сейчас, учитывая содержание и тему откровений Кими, его сложно анализировать, так как, если "дурную привычку" вполне можно понять, то возбуждение от нарисованных в воображении картин мучительной смерти красивых юношей, уже с трудом. Хотя, встречалось же описание подобного у герцога Филиппа I Орлеанского, брата и полководца Людовика XIV... И кто знает, что происходит в головах других в период созревания, ведь о таком никогда не говорят. Да, поэтому и сложно, так как говорится здесь на полузапретные темы, о чувствах и мыслях, глубоко скрываемых под маской нормальности.
Несмотря на это, мною эта книга воспринялась как роман взросления. Точнее как роман созревания и осознания своей сущности. Да, предельно откровенный, местами циничный, а местами трогательный и вызывающий сочувствие, ведь неспособность любить и дарить любовь, все попытки стать нормальным, надеваемые маски, что практически слились потом с настоящим лицом, и вынужденное притворство не надуманное и не наигранное. В этой исповеди "маска" объясняет себе и читателю, почему он такой, какой есть. Отдельно хочется выделить его связь с Соноко, сестрой его друга, как признак острой потребности в прекрасном, в умении восхищаться женской красотой, но чисто созерцательно, что только подтверждает его иную, нежели у других, суть. То, что является "постыдной тайной".
Лицедейство, о котором я уже писал, сделалось неотъемлемой частью моей натуры. Это перестало быть актерством. Постоянные потуги изобразить себя нормальным человеком привели к тому, что та доля нормальности, которая была дарована мне природой, оказалась разъедена ржавчиной, и со временем я стал и эту, естественную, часть своей души считать притворством. Иначе говоря, я превратился в человека, который не верит ни во что, кроме лжи. Я желал, чтобы мое чувство к Соноко тоже было притворством, но как знать, не маскировало ли это желание искреннюю потребность моей души в любви? Я настолько запутался в себе, что даже разучился поступать вопреки собственной природе…
"Исповедь маски" - пусть "маски" к самому себе. Через душевную боль и неприятие, через попытки себя исправить. Он написал о том, как себя осознавал, рассуждая о том, кто он есть на самом деле и что за роль он играл. Это запретное, но очень чувственное, выливается и в ассоциации с произведениями живописи и эпизодами из литературных сочинений, а также в собственные пробы создания художественных образов посредством слов.
Читался он тяжело. Выматывал. Очень личное, очень откровенное и, при всех признаниях в притворстве и во лжи, очень искреннее. Здесь искреннее и честное. В тексте. Как исповедь "маски" писателя. Можно ли отнести всё, что написано к самому Мисиме целиком и полностью? Я не могу. Даже несмотря на многочисленные фото, где писатель воплощает образы страдающих от мук юношей, и способ самоубийства. Мне кажется, что этот роман есть преувеличение, сознательное создание подобной "маски", чтобы показать все стороны той ломки, через которую проходят те самые инаковые, не такие, как все.
С давних пор я приучил себя трактовать любые удары судьбы как великую победу моей воли и разума. Временами моя спесь граничила с безумием. При этом в упоении собственным хитроумием было что-то подловатое и недоделанное – так ликует самозванец, волей случая оказавшийся на королевском троне. И невдомек несчастному болвану, что расплата за глупую удачу и бессмысленный деспотизм неотвратима и близка.
Такой вот путь к себе.
