Затащили болезного в летний домик и усадили его на стул. Велела Катерине принести старые простыни. Прошка в это время кинулся к печке и принялся ее растапливать. Вопросов не стала задавать, он лучше знает, что делает. Катя вытащила из шкафа старенькую простыню, которая осталась от предыдущей владелицы дома. Её сразу разодрали на полосы. Пока клиент не очухался - его привязывали к стулу.
Катя ничего не говорила, только выполняла то, что я ей указывала. Прошка тоже молчал, только разбирался с печью, видно ему было не очень комфортно в человеческом обличье.
- Катюша принеси таз, и яйцо из-под курицы, сама увидишь какое надо.
Воду в ведре я принесла сама. Плеснула в таз и поставила в него ноги Алексею, чтобы у него мозги не спеклись во время обряда. Рядом поставила кувшин с ледяной водой. Бросила туда несколько серебряных монет. Катя принесла мне обычное яйцо и бурое яйцо в крапинку. Я таких вообще никогда не видела ни в своем курятнике, ни у кого другого, но сразу было понятно - это то, что нужно.
По всей комнате зажгла свечи и поставила пару дымных веников. Катя села в уголок. Проша устроился около двери. Окна открывать мы не стали.
- Ну, что ребятушки, поехали, - сказала я.
На голову Алексею была вылита вода из кувшина. Мне надо было, чтобы он пришел в себя. Катя тут же наполнила кувшин и снова села на свое место. Я почему-то вспомнила, как мы работали со Светланой, в общем не сравнить. Особо раздумывать было некогда. Товарищ поднял голову, обвел нас мутным взглядом. Он разлепил запекшиеся губы и плюнул черной жижой в меня. Не попал. Черная маслянистая жидкость перекатывалась по полу, отливая какими-то бензиновыми разводами.
Проша обернулся в кота и все это быстро уничтожил огненной лапой. Алексей снова плюнул, но уже целился в защитника. Опять промахнулся.
- Не стоит плеваться, - сказала я.
- Это почему это? - поинтересовалось нечто, которое сидело в теле Алексей.
Он растянул губы в жуткой улыбке.
- Ведьма, ты думаешь тебе удастся спасти его душу? - поинтересовалось существо.
- Я вообще ничего не думаю, - пожала я плечами, - Если он погибнет, то тебе придется уйти.
- Я никуда не уйду, - хмыкнул он, - Может останусь в этом теле, хотя без души оно быстро рассыплется, но скорее пойду гулять по веткам его рода. Ты даже не представляешь какой простор для меня открывается. Я могу пойти куда угодно и к кому угодно, даже к той, что меня сотворила.
- Здорово, - хмыкнула я.
- Да, вообще отлично, - он улыбнулся мерзкой улыбкой с гнилыми зубами.
- После обряда придется мужику к стоматологу идти, - подумала я.
- Если выживет, - ответил на мои мысли сущность. - Надоело у тебя тут торчать, пойду я.
Он попытался встать и не смог.
- Странно, стул вроде не прибит, да и тряпки твои гнилые меня не удержат.
- Не переживай, я их завязала особым образом. На каждый узел нужные заклинания нашептала, а вокруг тебя соли насыпала.
- Вот глупая женщина, меня соль не удержит.
- Да и плевать на тебя. Чеши туда откуда пришел, - сказала я.
Мне надоело общаться с непонятной сущью, которая сидела в теле Алексея. Черными факелами вспыхнули полынные веники, со всех сторон поднялось пламя. Я взяла чудное яйцо в руки и стала им водить по спине мужчины, по позвоночнику и ребрам. Шептала и приговаривала, всю черноту собирала. Под конец яйцо стало пульсировать у меня в руках, словно в нем был кто-то живой. В миску плеснула воды из кувшина и туда его разбила. Скорлупа лопнула в руках, как только я на нее надавила. В миску выпала жуткая черная пульсирующая клякса. Сразу вода в миске окрасилась в черный цвет.
- Соли, - велела я Катерине.
Дочь схватила пачку соли и сразу туда бухнула ее всю. Жидкость зашипела, а соль стала плавиться. В одно мгновение в миске образовался серо-бурый булыжник. Проша в человеческом виде схватил его и исчез.
- Катя, неси таз или ведро, быстро, - скомандовала я.
Сразу же рядом со мной появилось ведро. Голову Алексея запихнула в него. Мужчину стало мутить и тошнить. Рвало его черной густой массой. В комнате было душно и жарко. По коже стекали капельки пота, но я на это не обращала внимания, нужно было избавить гражданина от подселенца. Раз за разом Прошка выносил ведро на улицу. Куда он утилизировал вот это все, я не знаю, да и в тот момент меня это не особо волновало.
Иногда я посматривала на дочь. Девочка моя мужественно держалась и не чем не выказывала свой страх или недовольство. Она была сосредоточена и следила за каждым моим движением.
Тонкой струйкой влила в рот Алексею воду из кувшина. Слышно было как она проваливается вовнутрь его туловища. После подставила ведро. В этот раз его рвало водой, в которой плавали черные нити. Но они уже не окрашивали ее. Снова в него влила воду из кувшина, и снова он все вернул обратно в ведро. Нитей становилось все меньше и меньше. В очередной раз его вырвало и он отключился, повис серой тряпкой на стуле.
В комнате резко стало холодать. От тела отделилась черная тень и серое облачко. По спине пробежались мурашки, меня стало бить мелкой дрожью. Нельзя было сдаваться. Я схватила второе яйцо и снова принялась им катать по безжизненному телу. Прошка обернулся в кота и кинулся на черную тень. Сначала они боролись, а потом исчезли из летней кухни.
Серое облачко разгуливало по помещению и никуда не торопилось, словно чего-то ждало. Я разбила яйцо и влила его в рот Алексею.
- Куда жизнь, туда и ты.
Облачко нырнуло за ним следом. Мужчина резко вздрогнул, потом втянул воздух и громко с всхлипыванием выдохнул. Затем дыхание стало ровным и спокойным. Приложила руку к его спине и услышала, как бьется его сердце.
- Дочь, помоги мне его развязать, - попросила я Катю.
Вдвоем мы освободили его от веревок и переложили на диван. Свечи сгорели полностью, веники осыпались пеплом, в печи потух огонь.
- Надо поставить новые свечи, и затопить печь, - сказала я.
Катя занялась свечами, а я печкой. Прошки не было видно. Алексей тихо посапывал на диване.
- Мама, это все? Мы победили? - спросила меня дочь.
- Катюшка, я не знаю, надо посмотреть на картах, или просто посмотреть. Но сейчас я этого сделать не могу, устала. Душа у него вернулась на место, а вот какой она будет - неизвестно.
- Я видела его, того, черного, - сказала Катя, - Его Проша утащил.
- Надеюсь наш Проша с ним справится, - ответила я.
- Он справится, - утвердительно кивнула дочь.
Я вымыла полы, а Катерина протерла все поверхности. Мы с ней вышли на улицу. В беседке, свернувшись клубочком, лежала Олеся. Она услышала наши голоса и вскочила.
- Все? - девушка выскочила из беседки.
- Все, - ответила я.
- Мы можем ехать домой?
- Вы можете, а он пока останется.
- Все так плохо? - расстроенным голосом спросила она.
- Пока ничего не могу вам ответить, - покачала я головой. - Он спит.
- Это уже хорошо, - обрадовалась она, - Мне в больнице сказали, что он у них вообще не спит. Его положат, а он в потолок с открытыми глазами таращится. Хоть и таблетками и уколами нашпигован.
Я повернулась к Кате.
- Катюшка, иди в душ. Надо все смыть с себя. Полотенца и белье чистое возьми в бане, я все там сложила. В дом пока не заходи, - обратилась я к дочери.
- Хорошо, - ответила она и поплелась в баню.
Сама села на скамейку, налила себе чистой воды в кружку и выпила залпом.
- Когда за ним можно будет приехать? - спросила Олеся.
- Завтра мне позвони или напиши.
Продиктовала ей свой номер.
- А сейчас иди, я устала, - я сказала ей.
- Спасибо.
- За что? Пока ничего не ясно.
- За надежду, - улыбнулась Олеся.
- Иди, - махнула я в сторону калитки.
Как только она скрылась за воротами, я открыла воду в шланге и полностью облилась ей.
- Как вода в землю уходит, так и все с меня плохое в землю уходит, все, что прилепилось, все, что недосмотрела, все, что плохое пожелали, все, что сама на себя накликала.
Сразу после этих слов мне стало легче. Зашла в баню, скинула с себя мокрую одежду, вытерлась насухо, натянула банный халат и уселась на крыльцо, ждать Катю. Дочка вышла из душа только через пятнадцать минут. Она еле передвигала ноги.
- Мама, я так хочу спать. Можно я пойду?
- Конечно, иди ложись. Ты молодец и умница, настоящая помощница, со всем справилась.
- Спасибо, - сонно пробормотала она и вошла в дом.
- Пожалуй, и я немного вздремну, - сказала я и прилегла там же на крыльце.
Автор Потапова Евгения