На обед Нина прибежала к матери. Ей не терпелось рассказать, что ребеночек шевелится и она это чувствует. Она даже на какое-то время забыла об испачканных половиках, о том, что натворил деверь.
Наскоро пообедав, Нина уселась на кровать и все ждала, вдруг ребенок ворохнется. Хотелось еще испытать эту радость. Дарья присела рядом с дочкой.
- Отступись, еще будет ворочаться, да так, что в другой раз вскрикнешь от боли, как начнет пинаться.
Она начала рассказывать Нине различные истории из своей жизни, вспоминала, кто из ребятишек буйный был, кого и не слышно почти было.
- Мама, неужели ты каждого помнишь? - удивилась дочка - Ведь это так давно было.
- Помню, как вчера это все было. И ты будешь помнить.
- Ой, заболтались мы с тобой. Пора бежать. А я не успела тебе пожаловаться.
Дарья встрепенулась.
- Что, зять чего?
- Да нет, мама, не Коля. Брат его вчера мопед в избу затащил. Я сказала, что жить там не буду. Пусть жилье ищет или я к тебе уйду.
- Ты, Ниночка не горячись. Обдумай все сначала. Уйти-то не долго. А вот сохранить семью сложнее. Одной-то тоже не сладко. А ты еще такая молодая.
- Мам, да ты чего. Я и не собираюсь уходить от Коли. Только припугнула его, чтоб думал поскорее. Ладно, побежала я.
Дарья задумалась. Вот ведь, вроде и дом есть свой у мужика, да и то не ладно. По чужим углам мыкаться тоже ничего хорошего. Хоть бы зятек как-нибудь решил эту проблему.
Когда Нина пришла после работы домой, Николай был уже дома. Женщина окинула глазом все вокруг, вроде сегодня ничего не случилось за ее отсутствие, Даже придраться не к чему. Только когда собрались садиться ужинать, Нина увидела в задней за столом ведро, испачканное белой краской.
- Коля, это ты что ли ведро из под краски в дом припер. Вонять будет. Придумал тоже.
- Не будет, ты посмотри сначала.
Нина посмотрела, ведро как ведро, эмалированное, измазанное краской., закрытое крышкой. Она подошла, открыла крышку. Полное ведро, что-то белое. Николай смотрел на нее и усмехался.
- Что это? - не поняла Нина - . Чего в ведре-то? Вроде не краска, не побелка.
- Это сливки.
- Сливки? Откуда столько?
- Мы сейчас на маслозаводе белим. Вот мне Клавдейка с вашей улицы, она там начальница, дала. До этого говорила, чтоб я ведро чистое принес, да краской вымазал снаружи. Никто и не проверит. А и посмотрят, так побелка да побелка в ведре.
- Коля, так ведь получается, что ты украл.
- Ничего не украл. Мне дали, я взял. Не бери в голову. Хоть масло взбивай, хоть заквась, да сметану сделай к Пасхе. Матери отнесешь.
Нина не знала даже, радоваться или ругаться. Ведь могли бы остановить на проходной, проверить. Позор то какой. Не только ему, ей бы еще больше досталось. А теперь что уж. Не нести же обратно.
Николай не мог понять, почему Нина возмущается. Он же хотел как лучше. Ему же сама начальница налила.
- А я еще я сегодня с председателем поссовета разговаривал. Рассказал о нашей ситуации с домом, что ты из-за этого даже уходить собираешься. Просил хоть какое-нибудь жилье. Дальше уж видно будет. Сразу он ничего не пообещал. Сказал, что подумает, посмотрит. Может что-то и найдется. Но не сразу. А еще, чтобы тебе не так тяжело с двоих мужиков было стирать, меня поставили в очередь на стиральную машину. Какая-то не общая, а отдельная. Я не понял кого в ту очередь записывают, но сказали, что там она идет быстро. Так что жди, сообщат, как подойдет.
Взгляд Нины подобрел. Все-таки славный он, Николай. Старается для семьи. Хорошо бы, конечно, машинку стиральную купить, а то трет, трет она замызганные штаны на стиральной доске. Чуть отстираешь.
Председатель поссовета не обманул. Он поговорил, разузнал, что там с жильем творится. Конечно хором не было. Да и более менее приличных квартир тоже. Строительство жилья в поселке практически не велось. Хорошо, что после революции буржуйские дома национализировали. Наделали в них квартирок-клетушек. Там и селили остро нуждающихся.
Николай зашел в бухгалтерию, в поссовет. Приятный день, день получки. Кассирша сидела, обложившись ведомостями. Возле ее стола стоял маленький сейф.
- Ну, Макаровна, чего мне тут приходит? - спросил ее Николай.
- Да тебе-то хорошо приходит, нам бы вот так платили.
- Ну, ну, не прибедняйся. Ты вон чистенькая да гладенькая за столом сидишь, да денежки считаешь. А я в этой грязной робе вкалываю без передыху. Поэтому и выходит хорошо.
Макаровна открыла сейф, достала из него пачечку денег, отсчитала положенное. К новым деньгам еще не очень привыкли и она каждый раз боялась ошибиться, смотрела внимательно, чего в ведомости написано и пересчитывала деньги по несколько раз.
- Тебя начальник спрашивал. Велел зайти к нему, как за получкой придешь.
Николай поднялся на второй этаж, зашел в кабинет к начальнику. Постучался, Вошел. Поздоровался. Тот сидел за столом, перед ним лежали счеты и он гонял костяшки туда сюда. Кивнув Николаю, сказал, чтоб тот сел, подождал , пока он посчитает.
Николай не решился садиться на чистые стулья, вдруг запачкает. Так и стоял, переминался с ноги на ногу, ждал. Председатель наконец закончил считать, облегченно выдохнул и откинулся на спинку стула.
- Уф! Сошлось. И как это бабы в бухгалтерии быстро считают и не сбиваются. А я вот сколько раз пересчитывал.
Николай хотел сказать, что он и вовсе не умеет считать на счетах, да ничего обходится. Но передумал.
- Николай, с жильем труба. Ничего нет, и не предвидится. Есть на Советской возле треста комнатенка. Печка там не годная совсем и потолок надо ремонтировать. Смотри. На потолок материалы дам, а больше ничего. Ну и самому все делать надо. Не запланирован ремонт. Сходи, посмотри. Согласишься, так дам тебе неделю отгулов. Потом отработаешь.
Он покопался в столе, достал ключ, протянул Николаю.
После работы супруги отправились смотреть жилье. Был солнечный весенний вечер. Теплый ветер дул с Волги. Зеленела трава. Когда проходили мимо домушки, где жила тетка Клавдя, Нина приостановилась.
- Давай зайдем к тетке. Давно уж я ее не видела.
Они зашли в комнатенку, которая полагалась сторожу. Тетка обрадовалась нежданным гостям.
- Проходите гости дорогие! Сейчас я чайку сгонотошу.
Она поставила пузатый зеленый чайник на электрическую плитку.
- Нет у меня самовара, из чайника приходится чай пить. - огорчалась Клавдия.
Когда гости уселись к столу, Клавдия сообщила Нине новость.
- А я ведь в Грузию собираюсь. Тамарочка письмо прислала. Замуж она вышла. Вот ведь как получается. Вышла дочка замуж, а мать и не знает. Так бы и не узнала, да муж то мой, отец Тамарочки, умер, свекрови уж давно нет. Плохо ей одной стало, голову приклонить не к кому. Вот и написала мне обо всем. Они ведь в другом месте сейчас живут. А я пишу письма, думаю, что это не привета, ни ответа. А письма мои валяются в ящике или вообще выбросили.
Клавдия горестно подперла голову рукой. В глазах заблестели слезы. Обидно ей было. Она сколько раз собиралась поехать туда. Сердце болело о дочке. Да видно не очень ее там ждали. Каждый раз отписывались, чтоб подождала немного. А сейчас вспомнила дочка про мать.
- А чего она меня позвала думаешь. Ребеночек у нее родился. Девочка. Русико назвали. Тамарочка то молоденькая совсем еще. Трудно наверное. Ладно, если муж хороший попался. Со свекровью живут, одни ли, ничего не написала. Ох, Нинка, знала бы, что так все будет, не поехала бы я туда. Пусть бы лучше здесь родила. Вырастила бы.
Уже не скрывая слез, Клавдия горько плакала. Нина обнимала тетку. Жалко ее. Уедет, и будет там чужая для всех. Даже для Тамары. Столько лет прошло, девчонкой она еще была, когда мать уехала. Так даже в то время у них не было близких отношений. А уж сейчас и подавно забыла.
- Вот и собираюсь я. Не хочу с места срываться, а приходится.
- Тетка Клавдя, ты в воскресенье к маме приходи. Я тоже приду. Все соберемся. Мама-то ничего еще не знает. Ты не говорила ей?
- Да я и сама-то вот только письмо получила.
Она протянула Нине конверт и письмо на тетрадном листочке. Написано оно было словно рукой школьника, с множеством ошибок. Видимо русский язык так и не стал для Тамары родным.
- А мы ведь пошли жилье себе смотреть. Возле трестовской конторы двухэтажный дом..
- Идите с Богом!
Нина шла и молчала. Она была все еще под впечатлением того письма. В глазах у нее стояла кудрявая черненькая девочка на руках у матери, когда они провожали их в Грузию. Интересно бы посмотреть, какая она стала сейчас. Родила уже. А она ведь младше ее.
Так и шли молча до самого дома. По скрипучей деревянной лестнице поднялись на второй этаж. Первая дверь налево. Большой висячий замок. Николай достал ключ, замок открылся сразу. Они с замиранием сердца открыли дверь и вошли. Нина охнула. Николай прошел молча. Зрелище было удручающее. Николай с видом знатока в первую очередь осмотрел печь. Вся закопченая, она не внушала доверия.
- Знаешь, а печка-то ничего. Трубу прочистить, сажу из дымоходов, кое где кирпичи выгоревшие вставить, побелить и будет печь, что надо. Рамы постоят еще, крепкие. Потолок надо на чердак лезть, там смотреть. Пол вроде нигде не сгнил. Ну а уж покрасить, стены заштукатурить, это недолго. Так что не страшись Нина, я все тут сделаю. Мужиков позову, если надо будет. Ну что, соглашаться? Лучше ждать нечего.
- Конечно, там дом больше. Но зато здесь мы будем сами хозяева. Только вот отремонтировать надо.
- Ну это сделаем.
- Соглашайся, чего тут думать.
В дверь заглянул мужик.
- А я думаю, кто тут шарится. Уж не хулиганличает ли кто. Мы здесь напротив живем. А вы чего, смотреть квартиру пришли?
Нина кивнула головой, а Николай стал расспрашивать будущего соседа, что тут да как.
- Ничего, жить можно. Огородик у нас тут есть. У этой квартирки тоже земля. Так что на базар за луком бегать не надо.
Молодые шли домой, обговаривали, что надо сделать в первую очередь. Нина уже думала, что надо купить, где и как расставить мебель. Места мало, но троим-то им точно хватит. На душе у женщины было радостно. Начинается новая жизнь, где она будет хозяйкой.
Следующую главу читайте 24 октября.