У городского мужчины, когда ехал по деревне, сломалась машина, и сделать ничего нельзя, потому что не разбирается.
Что делать? Придется спать на заднем сиденье, чтобы с утра помощь найти.
Вышел из машины, нервно кругами ходит. А за забором деревенский мужик сарай строит, и так ловко у него получается.
Подошел городской, вежливо поздоровался, рассказал про свою беду. Деревенский сказал: «Завтра ко мне сын приедет, он автомеханик, поможет тебе. Можешь у нас ночевать».
А уже смеркалось. Вошли в избу, хозяйка у плиты возилась, пригласила поужинать.
Появилась на столе наливочка домашняя ради неожиданного гостя, после пары стаканчиков разговорились мужики.
Городской сказал: «Я потомственный интеллигент. Мои дед и прадед университетские профессора. Прадед – эвакуированный из блокадного Ленинграда. И я тоже в университете, недавно докторскую защитил».
И дальше о том, что все поколения семьи смысла в жизни искали, отсюда постоянная тревога, потому что душа неспокойная.
И все мужчины женились на женщинах своего круга – из интеллигентных семей: «Понимаешь, мы в мире книг живем, в мире текстов, в обыкновенной жизни ничего не понимаем. Я, например, не то что автомобиль, утюг починить не могу. Мы все литературой и философией занимались – так сложилось. Вот и моя жена культуролог, и дети тоже гуманитарии».
Деревенская женщина между тем принесла тарелку пирожков с капустой.
«Хорошо у вас, - продолжал городской, - живете в согласии с природой, огородом занимаетесь, домашним хозяйством. Я сегодня заметил, как ты сарай строишь, один большие бревна таскаешь. Я даже теоретически не могу себя на твоем месте представить».
Деревенский лаконично заметил, что жизнь заставляет. Добавил, чтобы поддержать разговор: «Приятно своими руками что-то сделать. На этом месте стоял старый сарай, который еще мой дед ставил. Сгнило все, новый нужен. Потом, может быть, мой правнук уже свое построит».
Университетский интеллигент разволновался: «Вот и я говорю, что хорошо у вас, потому что нервная система в порядке».
Мысль развил, что крестьяне из поколения в поколение передавали простое понимание жизни: копайся в земле или бери топор в руки – избу строй или баню. А они, книжные городские люди, всю жизнь копаются в книжных смыслах.
Деревенский выпрямился, улыбнулся: «Не крестьяне мы. У моего далекого предка было имение в Тульской губернии. Потом из семьи кого-то расстреляли, кто-то усидеть сумел – не тронули. И так получилось, будто специально подстроено, что все мужчины женились на женщинах с дворянскими корнями. Вот и моя жена не исключение».
Городской удивился, даже руки в стороны развел: «А что же вы тут-то делаете, в деревне? Очень меня удивили, сразили даже».
Деревенский просто ответил: «Мой прадед после освобождения здесь поселился – от греха подальше. Жили и в деревне, и в городе. Я в шестьдесят лет на пенсию ушел, и мы с женой сюда приехали. Деньгами сын помогает. А нам тут хорошо, в город не тянет».
Уложили приезжего спать в небольшой комнате, долго заснуть не мог – разволновался.
Утром рано хозяин проснулся, после чашки чая отправился во двор: надо работу продолжить.
Вскоре его сын приехал, узнал, в чем дело, отремонтировал машину – там какой-то пустяк был.
Городской деньги предложил, но услышал: «Что вы, ничего не надо. Вот если в городе что случится, тогда за деньги». И протянул визитную карточку.