Как и ожидала Анна, следующим же утром до нее долетел слух о страшной ссоре, произошедшей между королем Генрихом и принцессой Уэльской Мэри. Скандал выдался таким грандиозным, что девчонка оказалась не только выставлена стражами прочь из покоев отца, ей было велено немедленно покинуть Лондон и не являться в столицу без личного на то приказа короля.
Анна слушала эти новости без какой-либо радости - она ощущала вину за то, что стала причиной столь серьезной ссоры отца и дочери. Впрочем, стоило ей вспомнить злобное личико Мэри, ее срывающийся на визг голос, чувство вины оставляло девушку, и она снова погружалась в мысли о ночном разговоре.
Анна не верила в то, что вчера она дала согласие на брак с королем, более того, согласилась стать королевой Англии. И хотя о разводе с Катериной, а значит, и о ее воцарении, не могло быть и речи, Анна чувствовала себя просто отвратительно. Всю ночь ей снилась маленькая ведьма, терзаемая языками пламени.
- Королева! - снова и снова повторяла она, то крича от нестерпимой боли, то заходясь в смехе. - Тебя убьют! Королева! Сгорит, сгорит, сгорит! Сгорит! От любви, от меча, от огня. Смерть королеве! Смерть! Смерть'
Анна снова и снова просыпалась в ледяном поту. Стоило ей сомкнуть глаза, как ведьма снова появлялась из темноты, на тысячи голосов вещая беды. Лишь под утро Анна заснула крепким сном, но и здесь ее поджидал кошмар.
Она направлялась к эшафоту, совсем как в старом видении. Только теперь у серых каменных стен Тауэра не было прежней толпы. Не больше двух десятков человек. Точно ангелы, за нею следовали обе ее Джейн. Как же сильно повзрослела малышка Сеймур. Как же она хороша! Анна поворачивается к ней, пытаясь утешить словом, но не может сказать и слова в присутствии всех этих людей, пришедших поглядеть на то, как королева Англии, проклятая ведьма Болейн лишается своей головы.
Страха нет, лишь спокойствие и непоколебимая уверенность, которые она никогда не ощущала прежде. Она почти что бежит к эшафоту, и фрейлинам с трудом удается не отставать. Она освободится. Она отбросит путы ненависти и презрения, вновь обретая крылья. Какое же величие! Могла ли она желать большего? Анна была счастлива и улыбка не покидала ее лица.
В то мгновение, когда палач взял в руки меч и коснулся ее плеча, Анна проснулась. Осознание того, что это был всего лишь сон, больно ранило ее, а следом за этим девушка испытала изумление. Во сне она была так счастлива! Во сне, что пророчил ее смерть. Она чувствовала себя разочарованной, точно потеряла нечто крайне важное.
В крайней задумчивости Анна поднялась с кровати и подошла к зеркалу. Глаза девушки, отобразившейся в нем, пылали ведьмовским огнем. Точно одержимая, она, вздрагивая, подняла руки к лицу и откинула волосы за плечи, обнажая шею. Интересно, это больно, когда отрубают голову? Или все происходит так быстро, что не успеваешь понять? Раз так, не является ли это милосерднейшей из смертей? Как много женщин уходило из этого мира в родах. Как много людей унесла чума. Они испытывали страшные страдания, а здесь лишь мгновение и все окончено.
... Удар меча обрушивается на нее справа. Странно, отчего это меч, а не топор? Боли нет, хотя все происходит так медленно, словно время вовсе остановилось. Она чувствует жар там, где сталь пронзает кожу, слышит, как с треском ломаются позвонки. Веки наливаются теплом, точно к ним поднесли горячее полотенце, и свет гаснет. Тьма, такая уютная и желанная, нежно, точно мать дитя, заключает ее в свои объятия. Навсегда.
- Анна, - в комнату тихонько вошла малышка Сеймур. - Тебе не нужна помощь? Я знаю, Джейн сегодня ночевала в своих покоях.
- Нет, - Анна оторвала взгляд от зеркала, избавляя себя от странного наваждения. Она все еще чувствовала сладковатый запах плесени, исходивший от сырого дерева эшафота. - Но я рада твоей компании. Ты не заходила к Генри?
- Он недавно проснулся и прибывает в прекрасном настроении. Кстати, ты слышала о принцессе Мэри? - и она в подробностях передала подруге все детали ссоры короля с дочерью. Джейн была настолько взволнованна, что даже не заметила реакции подруги. Все то время, пока она говорила, Анна безучастно сидела напротив, погруженная в свои мысли. Не дожидаясь, пока Джейн кончит свой рассказ, леди Болейн переоделась, и лишь после этого вновь обратила внимание на младшую подругу.
- Джейн, как ты думаешь, Катерина хорошая королева?
- Анна, я не понимаю, - смутилась девушка. - О чем ты говоришь?
- Действительно ли Катерина такая хорошая королева, как о ней говорят? Она сидит, точно монахиня в келье в своих покоях, и ей нет дела ни до чего, что находится за их стенами.
- Народ ее любит.
- Но за что? Конечно, в прошлом она прославила себя победой над шотландцем, но теперь... Что теперь, Джейн? Она всего лишь тень у престола. Добиться у нее аудиенции может только редкий испанский посланец, но простому народу, который так нуждается в том, чтобы быть услышанным, к ней нет пути. Так почему же ее любят?
- За прошлые победы. И потому что она испанка из династии Трастамара. Ее мать величайшая из женщин, величайшая из христиан. Она сделала то, что мужчинам было не по силам. Ее брат - император Карл, любимчик Папы, что в глазах простого народа Англии делает и Катерину таковой.
- Это все лишь образ, за которым прячется обычная женщина, в которой нет ничего от королевы.
- Анна, - ласково произнесла Джейн, беря ее руки в свои. - Я знаю, что с недавних пор у вас с Ее Величеством не самые добрые отношения, но не стоит быть к ней столь суровой. Королей судят по другим законам, - она замолчала, понимая, что именно скрывается за вопросом Анны и вместе с тем не желая говорить о столь сомнительных вещах. - Может быть, навестим Генри? - перевела она разговор. - Он спрашивал о тебе и просил передать пожелания доброго утра.
- Очаровательный ребенок, - улыбнулась Анна. - Конечно, я с удовольствием нанесу ему визит.
Но их планам не дано было сбыться. Не успели девушки выйти из комнаты, к ним подошел высокий молодой человек. Хотя Анна не знала его имени, она без труда узнала в нем лакея Его Величества.
- Леди Болейн, леди Сеймур, - он поприветствовал их низким поклоном. - Леди Болейн, прошу вас следовать за мной.
- Передай Генри, что я проведаю его, - попросила подругу Анна. Джейн послушно кивнула и направилась к покоям мальчика. Анна же последовала за лакеем.
Они долго шли по боковым коридорам, предназначенным для слуг. Анна никогда не заходила в эту часть замка и была немало удивлена, обнаружив, как много ходов скрыто в толще замка. Мужчина не отвечал на ее вопросы, и, в конце концов, Анна перестала их задавать. В какой-то момент в ее голове промелькнула мысль, что он вполне может оказаться тайным слугой Катерины, и ведет ее прочь от людей для того, чтобы разделаться, но эти мысли покинули девушку тотчас, как они вошли в неприметную комнату, такую маленькую, что она могла бы сойти за кладовку. В северной стене на уровне груди начиналась решетка, сквозь которую в комнатку проникал тусклый свет.
- Я буду ждать вас у дверей, леди Болейн, - обратился к ней нелюбезный лакей. - Ваше присутствие не должно быть обнаружено.
Анна растерянно кивнула. Мужчина вышел, закрывая за собой дверь, и комната погрузилась в темноту. Девушка инстинктивно подошла к светящейся решетке и замерла.
Только сейчас она обратила внимание на то, что за ней расположен дубовый зал. Такие были во всех резиденциях королей, и хотя Анна никогда не была внутри, она ничуть не сомневалась в верности своих выводов. Как правило, дубовые залы служили для частных приемов младших дворян, но Генрих первым нарушил эту традицию, предназначив их для тайных встреч с кругом доверенных лиц.
Анне не пришлось ждать долго. Не прошло и пяти минут, как в комнате появился Чарльз Брэндон. Он хмыкнул, очевидно, удивляясь тому, что пришел первым, и тяжело опустился на стул. Следом за ним, с разницей в минуту, вошли Томас Мор и кардинал Уолси.
- Господа, - поприветствовал их Саффолк.
- И вы приглашены, герцог? – озадаченно произнес Мор. В его тоне не было неприязни, в то время, когда Уолси кидал на мужчину откровенно неприязненные взгляды. - Не знаете, в чем причина нашей встречи?
- Понятия не имею. Гарри которую неделю пребывает в размышлениях и не желал поделиться своими мыслями.
- Кто вы, Брэндон, чтобы Его Величество доверял вам сокровенное? - брюзжащим голосом осведомился кардинал.
- Его лучший друг, - ничем не выдал своих чувств герцог. - Не станете же вы утверждать, кардинал, что вам известны причины его переживаний?
- На короля слишком многое навалилось. Этот бастард...
- Генри, - поправил его Чарльз. Томас Мор кивнул, явно разделяя отношение Саффолка к мальчику.
- Он бастард и не более, - отмахнулся Уолси.
- Смотрите, кардинал, чтобы этот бастард никогда не стал нашим королем. Гарри любит сына больше, чем кого-либо еще. Я не удивлюсь, если он найдет способ возвести мальчика на престол.
- Молитесь, Чарльз, чтобы эти слова не дошли до Ее Величества.
- Не вы ли на меня и донесете ей, Уолси?
- Друзья, прошу вас, - хотя Томас Мор даже не повысил голоса, оба мужчины повернулись к нему. – Не стоит вести себя, точно дети, выясняя, кого их них матушка любит больше. Его Величество не случайно собрал нас здесь. Мы должны очистить свои мысли от всего, что может повлиять на правильность наших суждений теперь, когда королю нужен наш совет. Прошу вас, кардинал, во имя нашего Бога...
Уолси недовольно кивнул и тяжело опустился на стул напротив Брэндона, бросая на него испепеляющие взгляды. Сам Мор предпочел остаться на ногах.
Прошло минут пятнадцать, когда снова двери отворились, и в комнату вошел король и Джордж.
При виде брата Анна испытала самые противоречивые чувства – с одной стороны в прошлую их встречу Джордж вел себя смиренно и доброжелательно, вместе с Марком проведя приятный вечер в компании друзей сестры. С другой стороны Анна не могла забыть страшных отметин на бедрах несчастной Джейн и того страха, который неизменно появлялся в ее глазах, стоило бедняжке услышать имя супруга.
- Господа, я задержался, - с улыбкой прогрохотал король и, с шумом отодвинув стул, сел во главу стола. – Не мог навестить этого проклятого Болейна. Нашел время вернуться ко двору, ничего не скажешь. Все празднования окончены, все вино выпиты, а шл*хи расползлись по борделям.
Мужчины захохотали. Даже Томас мор улыбнулся.
- Но мы сейчас не об этом, - оборвал их Генрих. – Как всегда я рассчитываю на ваше молчание. То, что будет сказано в этих стенах, не должно их покинуть. Иначе последствия могут оказаться самыми непредсказуемыми, - он повернулся к Уолси. – Ты сможешь держать язык за зубами, или мне стоит сразу же написать Франциску письмо?
- Ваше Величество... – побледнел тот.
- Я много знаю о твоих делах, Уолси. Еще больше до меня доносят преданные слуги. Но ты пока еще тут. Не забывай, прямо под нами сотни камер тюрьмы, где царство плесени, крыс, крови и пыток. Слово, сказанное в обход воле короля – государственная измена. И даже в такой сырой дыре, как Лондон, я смогу найти пару сухих бревен для твоего костра, - услышав смешок Саффолка, Генрих бросил на него предупреждающий взгляд, и тот замолчал. Откинувшись на спинку стула, Генрих произнес, - Я намерен развестись с Катериной.
- Что? – комнату заполонил гул голосов. Казалось, что в ней, по крайней мере, человек двадцать, потому что разобрать слова присутствующих было невозможно.
Анне показалось, что ее кто-то ударил. Генрих следовал своему слову. Это была не игра, призом в которой стала бы близость с ней. Он был решительно настроен покончить с опостылевшим браком, что значило, что она, Анна, станет для всех причиной прежде невиданного раскола королевской семьи, а возможно, и войны с Испанией. Карл не потерпит подобного отношения к своей тетке.
А Папа? Какую сторону примет Папа теперь, когда его отношения с Испанией столь накалены? Не на его ли поддержку рассчитывает Генрих? Ведь, если войска Карла, как тот и обещал, войдут в Рим, Папе понадобится помощь и прибежище. Не станет ли он просить их у Франциска, когда Ватикан еще не забыл триумфальное шествие французов по Риму во времена Папы Борджиа?
- Ваше Величество, - слово взял Томас Мор. Голоса стихли. Этот человек, не обладающий властью, которая бы выделила его среди всех присутствующих, несомненно, владел силой иной природы, заставляющей окружающих прислушиваться к его спокойным и мудрым словам. – Ни для кого не будет секретом, что с недавнего времени между вами и Ее Величеством нет былых теплых отношений. И все мы знаем причину этому – леди Болейн.
Анна теперь практически вплотную прижималась к решетке, опасаясь пропустить хоть одно слово.
- Я понимаю причину вашего восхищения ею – леди Болен красива и умна, она, несомненно выделяется среди всех девушек, к тому же и молодой Фицрой очарован ею. Но, да простит мне Ваше Величество, леди Болейн всего лишь...
- Шл*ха, - закончил за него кардинал.
- Поосторожнее со словами, - оборвал его Брэндон. – Из шл*х при дворе я знаю лишь одну – она стелется под Франциском и носит кардинальское облачение.
Джордж загоготал. Видя его одобрение, Брэндон довольно ухмыльнулся, довольный тем, что смог дать отпор своему врагу, не вызвав при этом порицания короля, который задумчиво смотрел перед собой.
- Я хотел сказать, - продолжил Мор, - при всех своих достоинствах, леди Болейн не должна становиться причиной столь радикальных действий. Вы и раньше были увлечены женщинами, некоторые, как леди Мэри, становились особенно близки вам. Отчего в этот раз все должно быть иначе? Она может стать вашей фавориткой.
- Леди Болейн никогда не станет моей фавориткой, - довольно тихо произнес Генрих. – Я никогда не унижу ей, сделав ее своей шл*хой в глазах всего мира.
- Есть и другие пути. К тому же, не хотите ли вы сказать, что намерены жениться на ней, если развод все-таки состоится?
- Но, Ваше Величество, - снова вмешался кардинал Уолси, правильно истолковав молчание короля. – Это невозможно. Леди Болейн низкого происхождения. Даже заключение брака между ней и лордом Перси было едва ли возможным, что уж говорить о вас? Не стоит забывать и о том, какие политические последствия будет иметь подобное решение. Разрыв с Испанией, гнев Папы. Неужели ради какой-то... девки... вы пойдете на союз с Францией?
- И снова он печется о своем хозяине, - хмыкнул Брэндон. Генрих лишь недовольно махнул рукой в его сторону, приказывая замолчать. Он внимательно смотрел в сторону кардинала, а тот, распаляемый интересом к нему короля, продолжал.
- Кто из нас не делал глупостей ради женщин? Но, Ваше величество, вы не простой мужчина, желающий во чтобы то ни стало обрести желаемое. Вы – наш король. Забудем на мгновение про Карла и Франциска. Что скажет Англия? Они любят королеву Екатерину, и не потерпят никого на ее месте. Мы разорвем страну на части.
- С каких пор ты заботишься о королеве? – не сдержался Чарльз. Уолси не удостоил его даже взглядом. – Я прошу вас, ваше величество, подумайте о ней и леди Мэри. Ведь это подорвет права нашей любимой принцессы, вашей единственной законной дочери, на престол. Или вы думаете, что девка Болейн родит вам сына?
- Мэри родила же, - теперь уже Джордж вмешался. - А в этом году она разродилась и сыном.
- Я всего лишь хочу сказать, что последствия подобного шага будут самыми неприятными для Англии. Как для ее настоящего, так и для будущего. Папа никогда не даст своего позволения ни на развод, ни на брак с леди Болейн. Добейтесь вы даже их в обход воли Папы, ваши с леди Болейн дети никогда не будут признаны законными. В конечно итоге мы снова придем к Войне Роз.
- Ты уже и похоронить меня успел, - пробормотал Генрих. - Вот что, - он встал со своего места. - Я услышал все, что хотел. Мнение Болейна мне знать не обязательно, я не сомневаюсь, что он скажет по поводу перспективы стать зятем короля. Чарльз, - он повернулся к Саффолку. - Пока что ты только нападал на старика Уолси, - он не удержался от улыбки. Едва ли бы в мире нашелся бы человек, который был бы Генриху ближе Чарльза Брэндона. Чтобы понять друг друга, этим двоим не нужно было слов. – Теперь я хочу слышать твое мнение по существу.
- Ваше Величество, у меня нет никаких сомнений в том, что бы уже приняли решение, и наши слова ничего не изменят. Леди Болейн низкого происхождения? Кто сомневается в том, что в ваших силах изменить это одним росчерком пера? С остальным, конечно, будет проблем больше, во всяком случае, если вы не заставите Катерину постричься в монахини, а затем не найдете повода отречься от принцессы Мэри. А что касается самой леди Болейн на престоле, то она мне нравится, и, смотри она на меня такими же глазами, какими она смотрит на вас, я бы тоже в лепешку расшибся, чтобы посадить ее на престол. Но сначала бы тр*хнул.
- С моей сестрой ты так и сделал, - беззлобно хмыкнул Генрих.
- Я предвосхитил учителя, - в том ему ответил Саффолк.
- Что же, - король снова занял свое место. - Чарльз прав - все решено. И я возлагаю на вас надежды. Болейн, ты входишь в число людей, которых называют двором Анны. Я хочу, чтобы ты проследил за тем, чтобы количество придворных, расположенных к ней, возросло. Все знают, какое влияние ты имеешь на фрейлин, так что правильно используй переезд супруги в другие покои и прибегни к своему дару убеждения. То же самое, Мор, сделаешь и ты, - повернулся к Томасу Генрих.
- А кого он будет ублажать? - продолжал веселиться Брэндон.
- Он будет ублажать королеву. Словами о Боге, подталкивая к мысли, что, раз она не сумела подарить Англии принца, она может послужить стране лишь приняв постиг и молясь о благополучии англичан.
- Я не уверен, что смогу убежать королеву в том, во что не верю сам, - тихо произнес Мор.
- То же самое мне сказала и леди Болейн. Так что у вас есть гораздо больше общего, чем кажется на первый взгляд. Старайся ради нее и меня так, как старался бы ради меня. Чарльз, ты займешься дворянами, а на моего друга Уолси я возлагаю особые надежды. Чарльз как-то заметил, что твой язык ублажает сильных мира сего искуснее любой шл*хи. Так что в этот раз пусть он послужит делу. Ты отправишься к Папе и склонишь его к решению дать мне развод.
- Его Величество возлагает на меня слишком большие надежды. Все знают, какой Папа упрямец, - даже из своего укрытия Анна видела, как в панике бегают глаза Уолси.
Комната, в которой пряталась Анна, находилась на уровне второго яруса, и весь зал был перед ней как на ладони. От нее не скрывались ни самодовольная улыбка Джорджа, ни печальное лицо Мора, который погрузился в свои думы, явно не замечая происходящего в комнате.
Анна даже не вслушивалась в разговор Генриха и кардинала, не в силах отвести взгляда от Томаса. Если бы она умела рисовать, то неизменно изобразила его на полотне - он казался колоссом среди суетливых спорящих между собой мужчин. Взгляд его замер на каминной решетке, языки пламени, отбрасывающие тени на его лицо, преображали его, придавая то выражение печали, то гримасу ужаса.
- Томас, - оба, и Анна и Мор, вздрогнули, услышав голос короля. - Королевой займется Чарльз. Ты возьмешь на тебя обязанности кардинала в его отсутствие.
- Хорошо, Ваше Величество.
Показалось Анне или он и впрямь вздохнул с облегчением?
- Вот и славно, - Генрих с шумом отодвинулся. - Я жду от вас самых решительных действий и самых быстрых результатов. Не подведите меня, господа. Особенно ты, Уолси. Я долгие годы смотрел на то, как ты балансируешь на грани верности мне и собственной алчности. Даже самый слабый порыв ветра может привести к твоему падению. Теперь же, в ожидании шторма, ты должен выбирать наверняка.
- Ваше Величество...
- Пошли все прочь. Повторюсь - станете болтать, и я быстро лишу вас языка вместе со всей головой.
Мужчины, раскланиваясь, быстро покидали комнату. Последним вышел Чарльз Брэндон, предварительно в полголоса перебросившись с королем парой слов.
Когда дверь закрылась за его спиной, Генрих поднялся со своего места, не торопясь подошел к северной стене и, подняв голову вверх, бросил взгляд на решетку, за которой все еще стояла девушка.
- Анна, - тихо позвал он.
- Ваше Величество? - с замиранием сердца отозвалась она. Генрих улыбнулся, точно прежде опасался, что она уже покинула свое убежище.
- Я хочу провести этот день с тобой. Куда ты сейчас направляешься?
- Я... - Анна растерялась. Ей понадобилась пара секунд, чтобы привести мысли в порядок. - Я хотела навестить Генри, сэр.
- Я буду ждать тебя в его покоях, - просиял Генрих и, круто развернувшись на каблуках, вышел из комнаты. Анна последовала его примеру, едва не пришибив дверью стоящего у нее лакея.
Обратная дорога показалась ей куда короче. Погруженная в свои размышления, она и не заметила, как они оказались в коридоре, ведущем в покои Генри Фицроя.
Не успела Анна зайти в переднюю комнату, из соседней выскочил мальчик и, позабыв обо всех правилах этикета, заключил ее в свои объятия, едва не сбив при этом с ног. Именно в этот момент в комнату вошел Генрих. Увидев открывшуюся перед ним картину, он улыбнулся.
- Герцог, как же вам не стыдно? - бросился к мальчику учитель, но король лишь взмахнул рукой, веля тому вернуться обратно в свою комнату.
- Сын, - пророкотал он, отрывая мальчика Анны. - Смотрю, ты уже достаточно отдохнул от вчерашнего веселья.
- Это так, отец, - как всегда в присутствие августейшего отца Генри робел.
- Это хорошо. Я надеялся, что ты примешь нас с леди Болейн. Иди-ка, распорядись насчет завтрака. И приготовь свои бумаги - учителя жаловались мне, что ты небрежен в письме. Я хочу посмотреть, действительно ли это так, или на тебя, как и на меня когда-то, наговаривают.
Сияя от радости, с трудом не срываясь на бег, Генри направился в общую комнату, собирать слуг и учителей. Никогда прежде он не принимал гостей в своих покоях, более того, он даже понятия не имел, с чего стоит начать, а потому нуждался в совете каждого, кто был готов его оказать. Пользуясь этой заминкой, Генрих взял Анну за руку и увлек в дальний угол передней.
- Ты вся дрожишь, - тихо произнес он, обхватывая своими огромными ладонями ее плечи. Анну и впрямь трясло, точно в горячке.
- Я напугана.
- Напугана? - вырвавшийся возглас короля, привлек к ним внимание слуг, которые тотчас исчезли из виду, встретившись взглядом с разгневанным монархом. – Чем же, боюсь спросить?
- Все те последствия, о которых говорили. Война с Испанией, ссора с Папой. Меня станут проклинать.
- Не посмеют, - он коснулся ее подбородка, заставляя Анну смотреть ему прямо в глаза. - К этому времени весь мир будет знать, что ты моя женщина. И я уничтожу любого, кто встанет у нас на пути.
- Я не хочу жертв.
- Все, что происходит в нашей жизни, каждое решение, каждый шаг - все это война. А войны не бывает без жертв.
- Но не все войны заканчиваются победой, - тихо возразила Анна. Напористость Генриха приводила ее в такое смятение, что она и вовсе начинала сомневаться в том, любит ли она его.
Возможно ли такое, что она была очарована им лишь оттого, что выбирала предметом своих чувств человека недоступного, любовь к которому изначально была невозможной, а потому ранила бы ее сердце меньше?
- Эта война закончится победой. Я не потерплю очередного поражения. Когда-нибудь я возьму тебя как жену и мы с собой зачнем сына, который раздавит любого, кто сейчас скажет хоть слово против нас.
- Так все дело в том, что ты хочешь меня? - нахмурилась девушка. - Ты все разговоры сводишь к этому.
- Я хочу сына, я хочу красивую жену, я хочу тебя, - чеканя каждое слово, произнес Генрих. Он начинал сердиться, но Анне было это безразлично. Она вглядывалась в его лицо, пытаясь понять, чего же хочет она сама. То, что предлагал король, было более чем соблазнительным, но и цена этому была слишком высока.
- У тебя есть и дочь и королева. Если ты хочешь меня, что же - возьми сегодня же. Одна жизнь ничего не стоит по сравнению с тысячами жизней англичан.
- Катерина никогда бы такого не сказала, - он приблизился к ней настолько, что она видела свое отражение в его расширившихся зрачках. - Вот почему ты, а не она.
- Ты переоцениваешь меня. Я снова и снова буду это повторять. Не плати кровавую дань за то, что ее не стоит. Не пройдет и десяти лет, когда ты забудешь обо мне.
- Не говори так, будто знаешь меня. Я принял решение, и не отступлюсь.
- Я могу стать твоей фавориткой. Я пойду на это, - слова Анны были наполнены уверенностью, которая немало смутила короля. Согласись Анна на эту роль прежде, не было бы и мыслей о разводе. Каков же соблазн! Не по тому ли Норфолк так полюбил эту чертовку? Женитьба и рождение дочери не изменили герцога - Генрих видел, каким несчастным, голодным взглядом он провожал Анну, стоило им встретиться в коридорах Тауэра. - После этого визита мы пойдем в мои покои и запремся в них от всего мира на весь день, как ты этого и хотел. Ты получишь все, что сможешь взять.
- Не играй со мной, Анна, - угрожающе произнес он, чувствуя, как восстает его плоть.
- Я сестра Мэри, Генрих, и многое умею. Ты слышал обо мне слухи, так же, как слышал и мои просьбы остаться в Норидже, подальше от греха, в котором я так искусна.
- Шл*ха, - улыбнулся король. - Ты шл*ха, Болейн, я был прав насчет тебя. Я знал это!
- И ты променяешь покой Англии на шл*ху? - лицо Анны осветилось улыбкой. Она поняла, что достигла своей цели - Генрих готов отказаться от неосмотрительного шага.
- Пусть Англия стонет и содрогается. Я посажу тебя рядом с собой на престол, – он нагнулся к самому ее уху. – Ты хочешь меня не меньше, Болейн. Ничуть не меньше. Однако ты сама выбрала условия - я никогда не возьму тебя, как фаворитку. Ты будешь со мной только как жена.
- Тогда я требую того же и от тебя.
- Требуешь? – усмехнулся Генрих. – Леди Болейн, ты еще не королева. Даже и тогда у тебя не будет права что-то требовать от меня.
- И все же, я сказала свое слово, Генрих, - Анна упрямо смотрела ему в глаза, ничуть не опасаясь, и готовая бороться за свое до конца. – Ты не будешь ни с одной женщиной, ни до нашей свадьбы, не после нее. Иначе я уеду в Хивер.
- Я верну тебя в кандалах, любовь моя.
- Попробуй, и я перережу себе глотку. Думаешь, я не сумею? Тогда взгляни в мои глаза, чтобы убедиться, что я не дрогну. Ты говорил – мы вместе, так следуй своему слову.
- Ты просишь меня о невозможном, Анна. Я мужчина и у меня есть желания!
- А у женщин их нет? – Генрих осекся. Он с удивлением смотрел на девушку, точно она открыла ему тайны мироздания. – Послушай, - Анна взяла его за руку, в очередной раз поражаясь тому, какой крошечной кажется ее ладонь в его. – Я говорила это прежде, и повторю сейчас – я люблю тебя, Генрих. И я готова идти на любые жертвы, чтобы быть рядом. Но не ценой жизни англичан. Не выразить словами те чувства, что охватывают меня при мысли о том, как дорого ты готов заплатить за то, чтобы быть со мной, но, прошу тебя, не делай этого. Я не хочу короны, я хочу только одного - тебя.
- Я сделал свой выбор. Так же, как сделала его и ты. Ты заменишь Катерину и родишь мне сына.
- А если этого не случится? - Анна перешла на шепот. - Что если я окажусь бесплодна или рожу дочь?
- Тогда мы воспитаем ее как будущую королеву. Она будет с детства знать, какое бремя ей предстоит возложить на свои плечи, будет готова и к войне и к политике. Она будет бесстрашной.
- Ты не ответил на вторую часть моего вопроса. Я могу и вовсе...
- Прекрати! - не позволил ей закончить фразу король. - Все, что ты говоришь, лишь глупые попытки заставить меня усомниться в правильности своего решения. И они совершенно напрасны. Я уверен в том, что делаю настолько, как если бы сам Бог шепнул мне свою волю на ухо.
- Я боюсь грядущего. Боюсь ненависти, которую станет испытывать весь мир, боюсь проклятий, которые понесутся мне вслед. Боюсь, что настанет, день, когда ты разочаруешься во мне и возненавидишь.
- Такого не случится. Как же ты не понимаешь, чертова девка, что я люблю тебя. И это больше, чем желание тр*хнуть тебя или представлять тебя всему миру своей спутницей. Когда ты рядом, я чувствую, что все вокруг правильно. Я чувствую себя на своем месте, которое было определено мне с рождения. Ни кровью, ни актом о престолонаследии, но Богом. Наши души принадлежат друг другу, и все, что мешает нашему воссоединению должно быть уничтожено.
Он замолчал, глядя в ее глаза. Грудь Генриха тяжело вздымалась, точно он проделал долгий путь по лестнице. Поднявшись на цыпочки, Анна легко коснулась губами его губ, избавляясь от необходимости что-то говорить.
Они стояли молча, не отрывая взгляда друг от друга, и тишина между ними не казалась неловкой. Она была порождением той странной связи, что была между ними. И Анна и Генрих были бессильны в определении того чувства, что притягивало их друг к другу и вместе с тем были не способны противиться ему.
После завтрака с сыном и Анной, Генрих оставил их в компании друг друга. Несмотря на первоначальное желание провести весь день рядом с леди Болейн, он в одиночестве направился в собственные покои.
- Ваше Величество, - поклонилась ему Элизабет Стаффорд. Генрих остановился.
- Леди Норфолк? - поприветствовал он ее теплой улыбкой. - Я не знал, что вы вернулись ко двору.
- Я устала от жизни вдали от Их Величеств. Ирландия скучна и диковата, а имение герцога в Норидже, - ее лицо исказила гримаса отвращение, - пропиталось ее запахом, как дешевый бордель.
- Вы про леди Анну?
- Разумеется, Ваше Величество. Эта шл*ха осквернила собой каждую комнату.
- Что же, леди Норфолк, это интересный разговор, - Генрих поманил ее за собой. - Не будем говорить в коридоре. Мои покои за поворотом, - он кивнул, и Элизабет послушно направилась следом за своим монархом. Знаком отослав прочь лакеев, Генрих пропустил девушку внутрь и закрыл за ними дверь.
- Значит, вы уверены, что между леди Болейн и вашим супругом были отношения?
- Так же, как в том, что за ночью следует утро. Любой слуга повторит эти слова, держа руку на Библии. Леди Болейн такое же чудовище разврата, как и ее сестра Мэри. Я говорила с людьми, они утверждают, что сами были свидетелями тому, как Норфолк и Болейн самозабвенно предавались греху в карете по пути из Гринвича в Норидж. Бывший садовник не раз видел их в саду обнаженными в объятиях друг друга. Сомнений быть не может, между ними была связь.
- Я уже понял это, - тихо произнес король, наливая себе в кубок вина. Леди Норфолк он не предложил - не до того было. Значит, Анна действительно под стать Мэри. Но как шл*ха может быть настолько набожной? Какую радость дарили ему ее письма, какой душевный покой он обретал, снова и снова перечитывая их. Могло ли стать, что он действительно поторопился, и было бы достаточным сделать Анну своей фавориткой?
- Норфолк хороший любовник? - грубо спросил он, но Элизабет ничуть не смутилась.
- Возможно, был когда-то. Он стар, и желание все реже овладевает им.
Генрих допил вино и с шумом отставил кубок. Подойдя к Элизабет, он небрежно снял с ее головы арселе, заставляя ее медные пряди упасть на плечи.
Даже если это принесло ей боль, Элизабет не показала чувств. Ее тонкие пальчики быстро распускали завязки корсета. Ослабив их, она выпустила наружу полную грудь, и Генрих припал губами к ее соскам, ловко пробираясь рукой через пышные юбки платья. Она была влажной, когда его пальцы раздвинули ее губы, проникая в жаждущее лоно. Элизабет тихо застонала, вызывая у Генриха усмешку - в этот раз он забирал у Норфолка то, что принадлежало тому по праву.
Опрокинув Элизабет на спину, он приспустил штаны, и овладел ею. Ему не понадобилось много времени, чтобы наполнить ее своим семенем. Тяжело дыша, Генрих вышел из нее и, не тратя время на то, чтобы привести себя в порядок, вновь подошел к столу и наполнил кубок вином, в пару глотков осушая его.
Никогда прежде близость с женщиной не приносила ему так мало удовольствия. Все то время, что он вколачивался в Элизабет, перед его глазами стояла Анна, и он не мог отделаться от чувства, что предает ее. Смешно, он никогда не чувствовал подобного к Катерине, хотя та была его женой. Воспоминания вчерашней ночи наполняли его желанием куда сильнее, чем горячая плоть Элизабет, смыкающаяся вокруг его члена. Секс не избавил его от желания, лишь еще сильнее распалил его. И осознание этого приводило Генриха в ярость.
Бросив на Элизабет многозначительный взгляд, он велел ей убираться прочь, что было без труда ею понято. Быстро поправив перекошенное платье, она поклонилась и покинула покои короля, оставляя Генриха в одиночестве и растерянности.
Как могло случиться такое, что какая-то девчонка всецело завладела его мыслями? И была бы еще французской принцессой или инфантой, открывшей ему дорогу к власти, так нет же.
Одно желание быть рядом с ней могло поставить Англию на колени. Законы страны, Божьи законы - все было против них. Даже его собственное сердце в отсутствии Анны, переставало испытывать к ней любовь, но, стоило той снова показаться у него на глазах, оно сжималось от переполнявших его чувств.
Генриху было наплевать на то, сколько людей ему предстоит отправить в могилу, лишь Анна имела для него значение, и это значение было столь велико, что даже борьба за власть между Мэри и их с Болейн дитя, которая непременно бы развернулась после его ухода, не пугала короля - ему было безразлично на то, что будет после, будет не с ним, когда его душа так желала обрести счастье.
Пока Генрих предавался размышлениям, Анна покинула покои Генри, направляясь в собственные комнаты. Должно быть, Джейн уже вернулась в них, и Анна намеревалась предложить ей нанести визит леди Ропер, старшей дочери Мора, которая в декабре родила прелестную дочь. За то время, что леди Иокаста и дядюшка Эдмунд провели в замке, Анна успела привязаться к малышке Кэтрин, и отъезд родных принес ей немало огорчений. Теперь же, когда у ее подруги появился младенец, Анна снова проводила большую часть дня, навещая молодую мать и баюкая дитя.
После визита к Генри Анна пребывала в отличном настроении. Мальчик уговорил ее спеть вместе с ним пару куплетов старинной песенки, чего девушка не делала так давно.
Она уже миновала главную лестницу, когда увидела перед собой Элизабет Стаффорд, жену Норфолка. Само появление при дворе заклятого врага не могло принести ей удовольствия, не говоря о том, что, как и в их первую встречу, внешний вид фрейлины не оставлял сомнений по поводу того, чем она занималась. Стараясь избежать неприятной встречи, Анна нырнула в боковой коридор, но Элизабет уже заметила ее.
- Леди Болейн! - на ее лице засияла насмешливая улыбка. - Как же приятно снова видеть вас.
- Леди Норфолк, - в том ей ответила Анна. - Вы вернулись ко двору? И как же ваша дочь в отсутствии обоих родителей?
- О, вам не о чем беспокоиться. Мой супруг нанял лучших кормилиц и нянь. Мэри будет хорошо в окружении их заботы. К тому же за ней присмотрит наш камергер Генри Норрис.
Значит, Норрис вернулся на службу к Норфолку. Не самая приятная новость.
- И вот что, моя дорогая, - Элизабет больно впилась ногтями в ее предплечье. - Не думайте, что сможете ранить меня, подослав своего слугу. Норфолк знал, на ком женился, и ему безразлично, с кем я спала, когда я подарила ему дочь. И, кстати, если бы вас хоть кто-нибудь любил, вас бы так не заботила чужая жизнь.
- Леди Норфолк, - Анна прижалась щекой к ее щеке. От ее дыхания медные волосы Элизабет трепетали. Теперь шепот Анны могла расслышать лишь она одна. - Каково быть замужем за мужчиной, который разводя твои ноги, думает о другой?
- Тебе ли не знать, Болейн, когда мои бедра все еще влажные от ласк короля? - Элизабет повернулась. Ее насмешливый взгляд поймал растерянное выражение на лице Анны. Она усмехнулась. - Даже такая ничтожная девка, как твоя сестра, сумела удержать Генриха между своих колен.
Ты можешь сколько угодно задирать подбородок, окружать себя воздыхателями и играть мамочку для его бастарда - ты навсегда останешься еще одной несчастной шл*хой, разменявшей себя в погоне за глупыми мечтами и сосланной прочь из столицы прозябать жизнь рядом с ничтожнейшим из его слуг, согласным воспитывать королевского убл*дка.
- Настанет день, совсем скоро, когда ты будешь вспоминать этот разговор, покрываясь ледяным потом.
- Увидим, - усмехнулась Элизабет.
- Увидишь, - холодно пообещала Анна. – А теперь возвращайся к мужу и будь его достойна. Какие демоны порой не овладевали бы его душой, он добрый человек, способный любить. Не приноси ему страданий лишь оттого, что я оставила шрам на его сердце.
- Не учи меня, Болейн, - холодно ответила девушка и, с усмешкой отвесив поклон, направилась к покоям королевы, оставляя Анну совершенно разбитой.
©Энди Багира, 2014 г.
