Уважаемые мои читатели, подписчики канала “Великолепный век. Разные судьбы”, дорогие друзья!
Сегодня я начинаю повествование об одном из самых противоречивых персонажах сериала “ Великолепный век” Ибрагиме-паше.
Авторам саги удалось показать этого героя таким неординарным человеком, что на полях интернета в комментариях читателей развернулись настоящие баталии между его фанатами и противниками.
До сих пор никто не знает, что повлияло на решение султана Сулеймана казнить великого визиря Ибрагима-пашу. Он не предавал и не продавал султана, не воровал из казны, не брал взяток и не строил заговоры.
Пишут, что он был склонен к высокомерию и тщеславию. Однако мне хочется спросить любого: на такой невообразимой высоте, на которую его вознёс падишах, мог ли Ибрагим-паша ходить скромно, незаметно и ссутулившись по коридорам дворца? “Если хочешь творить поистине великие дела, не стоит оглядываться по сторонам и искать одобрения в их (сослуживцев) глазах, тем более что там, скорее всего, будут банальные зависть и ненависть.” Так говорил Ибрагим.
Он был прекрасным грамотным политиком, дипломатом и военачальником, всесторонне развитой личностью, значительно укрепил мощь империи османов! А ещё был верным другом и соратником султана Сулеймана.
И очень обидно, что у человека, столько сделавшего для по сути чужого народа и чужой страны, в этой самой стране нет даже его могилы.
Европейский мир, хорошо знавший великого визиря Ибрагима-пашу и трепетавший перед ним как на поле боя, так и в дипломатических баталиях, очень точно высказался о его казни: “Султан Сулейман отсёк себе правую руку”.
События в моём рассказе основаны на исторических фактах, а также различных версиях историков, могут перекликаться с некоторыми моментами нашего любимого сериала “Великолепный век”, ну и “сдобрены” моей фантазией.
Ещё скажу, что любая незавершенность вызывает психологический дискомфорт, который в народе называют «незакрытым гештальтом». Так вот у меня такой дискомфорт вызвало введение в сериал непонятно зачем брата-близнеца Ибрагима-паши. В своём рассказе я постараюсь закрыть гештальт.
Желаю Вам приятного прочтения.
1 глава. Пираты
- Ну где же он? Долго его ещё ждать? – в голосе Манолиса звучали нотки нетерпения, но совсем не сердитые.
Он приложил руку козырьком ко лбу и стал всматриваться в чуть заметную тропинку, вьющуюся в густой траве с края высокого обрыва.
- Отец, может, пойдём без него? Опять, наверное, матушкину скрипку взял, теперь его не дождёшься. Вот уйдём в море без него, будет знать, как опаздывать, - проворчал худенький парнишка лет десяти с выгоревшими на солнце волосами, и взрослой походкой пошёл к лодке.
- Да ладно, время есть, подождём. Может, мать велела что-нибудь сделать. А вон, кажется, и он, - прищурил глаза отец и поднял с земли вёсла.
Сын его вскочил в лодку и принялся развязывать узел на верёвке, которым лодка была привязана к столбику.
- Постой-ка, Нико, да это вроде не Тео, - с сомнением в голосе произнёс отец, вглядываясь в бегущую детскую фигурку.
Мальчик, не выпуская из рук бечеву, поднял голову и тут же нахмурился.
- Да это Ксантия бежит, руками машет, ещё и кричит что-то, - сказал он, не отводя взгляд от девочки.
- О, Господи помилуй, хоть бы ничего не случилось, - промолвил Манолис.
Тем временем девочка, часто перебирая ножками, быстро спустилась по песчаному обрыву и уже бежала по берегу к Манолису и Нико.
- Дядя Манолис, дядя Манолис, беда! - кричала она что есть мочи, - пираты в деревне, всех молодых похватали, и вашего Тео тоже. Тётя София его не отдавала, её ударили, она упала и лежит. Мне удалось выскочить, один вслед меня плёткой по спине так стеганул, что до сих пор жжёт, - со слезами всхлипнула девочка, - посмотрите, что там, а?
Она повернулась спиной, и Манолис увидел сквозь дырку в разодранном платьице красный рубец во всю спину, из которого сочилась кровь.
- О, Господи, спаси, сохрани и помилуй! – прошептал Манолис и в растерянности стал оглядываться по сторонам.
Нико бросил верёвку, выпрыгнул из лодки и метнулся бежать в сторону дома. Манолис пришёл в себя, догнал сына и крепко прижал его к себе.
- Там Тео, я его спасу, там Тео, - кричал сквозь слёзы мальчик, вырываясь от отца.
- Сынок, успокойся, родной, ты ему уже ничем не поможешь, а сам пропадёшь, - уговаривал его отец, и вдруг до него донёсся топот копыт нескольких лошадей.
- Идёмте, быстрей, за мной, - схватил он за руку сына, подбежал к девочке, - прыгайте в лодку, ложитесь на дно, и чтоб ни случилось - ни гу-гу, поняли меня? – командовал он, доставая из лодки сети.
Дети послушно запрыгнули и легли на дно лодки, Манолис укрыл их сетями, сверху бросил вёдра, взял вёсла и взобрался на судёнышко сам.
Конница из пятерых всадников остановилась на берегу, и один из них крикнул Манолису:
- Эй, ты, рыба есть?
- Нет, господин, только собираюсь отчаливать. Если немного подождёте, наловлю, я мигом, - поклонился он.
Конники что-то обсудили между собой, развернулись и поскакали прочь, один из них пустил стрелу в рыбака, правда, она не долетела и упала в песок.
Манолис ещё несколько минут подождал, освободил детей, присел на край лодки и, крепко стиснув лицо руками, задрожал в плаче.
- Папа, пойдём домой, - взялся за его плечо Нико, и Манолис встал, отвернулся, вытер слёзы и подошёл к девочке.
- Ай-ай, Ксантия, бедная ты моя, терпи, девочка, идём, я отведу тебя к родителям, мне нечем обработать тебе рану, - поморщился он, ещё раз посмотрев на кровавый набухший рубец, - может, на руки тебя взять?
- Нет, дядя Манолис, я пойду потихоньку, - закусив губу, ответила девочка.
Бледный Нико с поникшими плечами брёл следом за ними.
Сначала отвели домой Ксантию, родители с причитаниями выскочили к ней навстречу, выкрикивая благодарность Манолису.
Потом отец с сыном пошли домой. Во дворе было тихо. Даже животные молчали.
В доме тоже стояла оглушительная тишина.
Манолис с сыном вошли в комнату и увидели лежащую на кровати Софию. Она повернула в их сторону голову и спокойно сказала белыми, как саван, губами:
- Он скрипочку с собой взял…Он мне играл…Как держал в ручках, так и не выпустил, когда его….- София замолчала, отводя полный материнской скорби взгляд от мужа и сына.
Нико сел на пол и горько заплакал. Тео был его братом-близнецом.
Манолис сжал кулаки и закрыл ими глаза, полные слёз.
…Маленький Тео очень боялся. Его и других подростков, мальчиков и девочек, ссадили с лошадей на берег и велели построиться.
Он крепко зажал в руках мамину скрипку и тихонько зашептал: ”Мамочка, родная моя, любимая, как ты там, он так сильно тебя ударил. Надо было тебе сразу меня отдать. Он бы тебя и не тронул”.
- Быстро все идём и садимся в лодки, - крикнул им чернобородый пират в широкой атласной рубахе и таких же шароварах, с повязанным вокруг головы платком.
Все пленённые гуськом пошли к большой шлюпке, расселись, и невысокий, коренастый гребец заработал изо всех сил вёслами, угрожающе раскачиваясь и поднимая тучи брызг.
Потом им велели подняться по трапу на корабль и, пересчитав, отправили в трюм.
- Неплохой улов, Ахмет, - оскалился чернобородый, обращаясь к щуплому с кудрявой шевелюрой пирату, увешанному золотыми цепями.
Тот довольно улыбнулся, окинув взглядом спускающихся в трюм пленников.
Вдруг глаза его округлились, и он вскрикнул:
- Эй, а ну-ка постой, что это там вон у того мальчугана в руках? – показал он на Тео. – Подведи его ко мне.
Пират взял мальчика за плечо, вывел из строя и подвёл к Ахмету, главарю пиратов.
- Мальчик, а что это ты зажал в руках? Если я не ошибаюсь, это музыкальный инструмент? – улыбаясь, елейным голосом спросил корсар ребёнка.
- Да, это скрипка, - тоже с улыбкой ответил Тео. Добрый вид дяди успокоил его.
- И что, ты даже умеешь на ней играть? – удивился пират.
- Да, господин, я хорошо играю, - с гордостью ответил мальчик.
- А сможешь сейчас мне сыграть, чтобы я поверил? – попросил Ахмет.
- Конечно, - сказал Тео, взял скрипку в одну руку, смычок в другую и сделал несколько пробных взмахов по струнам.
Стоявшие рядом пираты загоготали.
- Так и мы умеем!
- А ну заткнитесь! – приказал Ахмет, - играй, мальчик, не бойся.
И Тео заиграл. Тотчас же прекрасная ненавязчивая музыка полилась в уши пиратов со струн из-под смычка, управляемого тонкими пальчиками Тео, заглушая шум морских волн, туманя сознание корсаров сладостной красотой мелодии.
Когда Тео закончил, Ахмет вытер набежавшую слезу, подозвал мальчика к себе и обнял его за плечи.
- Будешь мне играть, когда я тебя попрошу? – присел он перед ним на корточки.
- Конечно, господин. Если Вам понравилось, я рад, - ответил Тео.
- Керем, поселишь мальчика в отдельную каюту, кормить его, как следует, - грозно посмотрел он на чернобородого.
- Слушаюсь, - ответил тот и наклонился к Тео:
- Пойдём со мной, - ласково сказал он ему.
Несколько дней продолжался путь до Стамбула, куда пираты везли живой товар, чтобы продать во дворец Топкапы. Всё это время главарь Ахмет иногда вызывал к себе Тео, и тот играл ему на скрипке мелодии, которые выучил с мамой.
Корсар часто плакал во время музыкального сеанса, не стесняясь мальчика. Пиратами не рождаются. И у Ахмета было детство, мама, а ещё бабушка, умевшая играть на музыкальном инструменте, но он уж и не помнил, на каком. А Тео и не обращал внимания на дядины слёзы, он играл с закрытыми глазами и вспоминал маму.
Однажды в каюту к Ахмету пришёл Керем, когда Тео ещё доигрывал мелодию.
- Жалко парня, талантливый, искалечат его во дворце, и на что ему там будет скрипка, - вздохнул Керем.
Ахмет задумался.
- А ты знаешь, не продам я его во дворец. Есть у меня человек, дочка у него вдова, искусство сильно любит, картины всякие, и другие вещицы, может, послушает парня да и себе оставит. Деньги у них есть, заплатят, - решил пират.
Тео ещё не знал, что в этот момент решалась его судьба: быть ли ему евнухом в гареме или служить у богатой госпожи.
В Стамбуле пути Тео и остальных пленников разошлись. Всех доставили в Старый дворец, в котором жил султан Селим I, а Тео Ахмет повёз к богатой вдове Михришах-хатун из Манисы, которая в эти дни жила в доме отца в Стамбуле, дожидаясь пирата, который по договорённости привозил ей ценные произведения искусства.
Увидев красивого мальчика и услышав его игру на скрипке, она пришла в восторг и щедро наградила Ахмета, купив у него Тео.
На следующий день Михришах-хатун возвратилась домой в Манису вместе с купленным у пирата мальчиком.
Женщина приобрела Тео новую одежду, велела слугам отвести его в хамам, подровнять волосы и, увидев его чистым и нарядным, ахнула: до чего же хорош!
В дальнейшем ей нравилось выходить с ним в город пешком и, держа за руку, прогуливаться по центральной площади и ловить восхищённые взгляды прохожих, а, зачастую, и восклицания “Какой красивый ребёнок!”
Вскоре Михришах-хатун пригласила к мальчику учителей, чтобы обучить его разным наукам, и оказалось, что парнишка очень способный и любознательный.
Тео изучал османский, итальянский, персидский языки, не забыв при этом родного греческого. Любил историю и географию, с удовольствием слушал преподавателя античной литературы, были у него и уроки музыки, на которых он узнал, что такое нотная грамота.
В один из дней к ним в дом пришёл муфтий, долго беседовал с Тео, читал молитвы, просил повторять за собой некоторые слова и в конце беседы торжественно провозгласил, что Тео теперь не христианин, а мусульманин, и имя у него новое, мусульманское – Ибрагим, и велел читать ему Коран, главную Книгу мусульман.
А потом Тео провели обрезание, устроили по этому поводу праздник и подарили подарки.
Тео был умным сообразительным мальчиком, а теперь ещё и начитанным, поэтому он понял, что с ним произошло.
Он с молоком матери впитал веру в Иисуса Христа, а теперь его заставили верить в Аллаха. В душе у него появилась неприятная пустота, как будто он предал кого-то самого родного. Возможно ли отказаться от веры? “Нет, невозможно” – кричало его маленькое сердечко, а рано повзрослевший разум отвечал “Надо”.
И это было не единственное потрясение, которое постигло его неокрепшую психику.
Михришах-хатун на его счастье оказалась женщиной доброй и искренне жалела его. Но у неё была дочь Мухсине, чуть старше Тео. И девочка вдруг заревновала маму к этому чужому мальчику, которому та уделяла так много внимания.
Решив как-то насолить ему, она однажды подошла и в ответ на его невинную добросердечную улыбку бросила свысока:
- Ты чему так радуешься? Ты же раб, у тебя нет поводов для веселья. Вообще-то ты должен склонить передо мной голову и улыбаться лишь с моего разрешения. Я твоя хозяйка, и мама твоя хозяйка. Захотим и продадим тебя кому-нибудь.
- Раб? – растерянно повторил Тео.
- А что ты так удивляешься? Да, ты раб, тебя взяли в плен и продали, как раба. Теперь ты не можешь делать то, что тебе хочется. А вот я могу, - с насмешливыми нотками в голосе ответила девочка.
Тео несколько минут стоял неподвижно. Он знал все эти слова, что говорила ему Мухсине, но это были всего лишь слова, о которых он никогда не задумывался, а, может, не хотел знать всю правду до конца, так ему было легче.
Он очень скучал по маме, отцу, брату, по своей Парге. А, оказывается, это ещё не самое страшное. У него, у грека, человека той нации, которая считалась самой свободолюбивой, отобрали самое дорогое – свободу, сделали рабом.
Это чудовищное открытие взорвало его мозг, заполнило неокрепшую душу отчаянием и безысходностью. Он физически ощутил удушье. Рванул ворот рубахи и побежал из дома, не разбирая дороги.