До выписки из госпиталя оставалось несколько дней. Близился к середине октябрь. Осень, как всегда в этом небольшом крымском городе на юго-востоке полуострова, стояла светлая и ласковая. Этот свет и такая желанная, умиротворяющая нежность особенно чувствовались после недавнего утомительно-знойного лета, когда улицы и набережная были многолюдными и шумными. А к этому времени шум и суета исчезают, и любимая горожанами платановая аллея тепло и тихо светится листьями, чуть тронутыми позолотой.
А главное – море и небо. Почти до белизны выгоревший за лето небесный купол снова всколыхнулся над городом чистой синевой, и море сливалось с этой синевой, устало и ласково плескалось о прибрежные камни.
Это был родной город лейтенанта Стрижакова. Учился он здесь до девятого класса, потом отца перевели под Симферополь, и бывать здесь приходилось нечасто. А когда в конце лета оказался здесь в госпитале, даже не поверил. Рана на затылке зажила, сросшийся перелом голеностопа ничуть не беспокоил, и Денису разрешали прогулки недалеко от госпиталя. Ну, недалеко – было б сказано… А если знаешь город как свои пять пальцев… если здесь вырос и сейчас с волнением и надеждой всматриваешься в лица прохожих, то вот это строгое предупреждение медсестрички Дашеньки забывалось сразу, едва он выходил на тротуар за госпиталем. И вообще, что значит – недалеко! В этом городе всё недалеко. Не Москва же.
Жаль, что на позиции нельзя взять смартфон. Столько красивых фотографий получилось! Показать бы пацанам море, виды города, набережную! Фото госпитальных медсестёр и санитарочек, ошеломительно красивых здешних девчонок, показать бы!
Новая санитарка была неразговорчивой и угрюмой. Когда Денис впервые увидел её, в какой-то неясной тревоге забилось сердце. Она вытирала в палате пыль, мыла полы, приносила Тимке Якушеву завтрак. Тимка после сложной операции – у него ранение позвоночника и шеи – отворачивался к стенке, отказывался есть. Санитарка молча касалась ладонью стриженых Тимкиных волос, негромко говорила какие-то простые слова – про сегодняшнюю вкусную овсяную кашу или суп, про мягкий свежий хлебушек, про то, что температуры у Тимки сегодня нет… И он вдруг соглашался попробовать пару ложек каши или супа, а хрустящую корочку хлеба съедал с удовольствием.
А сердце у Дениса забилось – оттого, что показались знакомыми её глаза. Большие, серо-синие, с едва заметным зеленоватым оттенком. Такой бывает морская волна…
Но всё это было так давно, что казалось сейчас другой жизнью: школа, недалёкая набережная, – в открытые окна доносился плеск волн, платановая аллея, мороженое на переменках …Олька Ермакова из 9-го А. Ольку называли морской царевной – за этот цвет глаз, за тёмно-русые, в крупных кольцах, волосы, за Олькину лёгкость и гибкость, что были в каждом её движении. Понятно, что в Ольку Ермакову были влюблены все пацаны, – наверное, начиная с пятого класса. И – не только пацаны: в Ольку был влюблён их физрук, тренер школьной футбольной команды Александр Алексеевич. Между собой они звали физрука Саней: он был тогда студентом-заочником факультета физвоспитания, и на Александра Алексеевича не очень тянул.
А морской царевной Ольку впервые назвал он. Это потом девчонку из 9-го А называли морской царевной за цвет глаз и гибкость, за длинные кудрявые волосы. А тем летом – они тогда только перешли в девятый класс – Олька нырнула со старого пирса и вытащила мальчишку, второклассника Алёху Михайлина. Алёшка с рождения плохо ходил, но умел хорошо плавать. А в этот день штормило, – не сильно, но волна была. Никто не заметил, что Алёшка отплыл далеко от берега. Это место на берегу чаще всего бывало пустынным: пляж здесь не оборудован, и приходили сюда только местные. Пацаны-старшеклассники играли в карты, когда к ним прибежала испуганная Дианка Любавина и сказала, что Алёшка тонет. Не успели опомниться, – едва заметили светловолосую Алёшкину голову, которую захлестнула волна, как Олька – и откуда она взялась на пирсе! – нырнула, а выплыла вместе с Алёхой. Нырнула, как была, – в простенькой футболке и шортиках. Шортики – ладно, а промокшая футболка просвечивалась, и было видно, что Олька без лифчика… На берегу Олька надавала Алёхе подзатыльников, Дианка добавила, – она тоже суетилась около Алёшки. Алёха похлопал глазами, пообещал:
- Больше не буду.
А Олька заметила, как пялятся на её футболку пацаны, прикрыла грудь руками. В эту минуту из воды вышел физрук – он тоже плавал, и издалека заметил, что Алёшку накрыло волной. Как и пацаны, остановил взгляд на виднеющихся из-под футболки крошечных круглых сосках, на потяжелевших и будто ещё потемневших от воды Олькиныхволосах. Поднял с прибрежной гальки свою спортивную куртку, набросил её на худенькие девчоночьи плечи. Усмехнулся:
- Морская царевна. Волны не побоялась?
Олька вскинула на него глаза:
- Ну, раз царевна… морская, – чего ж мне волны-то бояться. Я ж своя.
Пацаны переглянулись: и правда, – царевна. Морская…
В десятом классе Денис учился уже в другой школе. А Олька снилась ему, и он тайком присматривался к здешним девчонкам, новым своим одноклассницам, – в надежде найти глаза, хоть отдалённо похожие на Олькины. Но таких девчонок он больше не встречал.
После выпускного Денис побывал в родном городе. Бывшие одноклассники, Максим и Димка, рассказали, что Олька и Александр Алексеевич уехали в Севастополь, – ему там предложили тренерскую работу.
Больше про Ольку Ермакову, морскую царевну, Денис не слышал. И сейчас не поверил, что это её глаза…
Услышал случайно, что новую санитарку зовут Ольгой. Ну, мало ли, – ещё одно совпадение. Потому что – кроме имени и глаз – у госпитальной санитарки и Ольки из 9-го А не было ничего общего. Глаза похожие, но – такая безысходная, горькая в них усталость! Откуда бы ей взяться в Олькиных глазах. И вообще, та Олька была самоуверенной, надменно-насмешливой, – как и положено морской царевне. А у этой – строго собранные под белой косынкой волосы, без малейшего намёка на крупные тёмные кольца. И походка, – словно на плечах у неё лежит непосильная тяжесть…
А сегодня утром – сквозь безразличную усталость – в глазах санитарки мелькнуло чуть приметное любопытство. Но она тут же склонилась к Тимке, сказала, что на завтрак сегодня сырники со сметаной. Как всегда, коснулась Тимкиных волос:
-Любимые твои.
Тимка повернулся, удивлённо взглянул на румяные сырники:
- А ты откуда знаешь, что любимые?
- Знаю. Ешь. Тебе творог очень полезно есть.
Сырники Тимка умял и неожиданно попросил добавки…
А вечером Денис увидел её на набережной. Она сидела на скамейке под акациями. Рядом притих мальчика лет трёх, прижался к её руке. Из сумки виднелась начатая бутылка водки. Санитарка достала пачку сигарет, закурила. Денис подошёл к ней, присел на скамейку, кивнул на мальчишку:
- Малому, наверное, спать пора. – Покосился на бутылку в сумке: – Давайте, я провожу Вас домой.
Она усмехнулась:
- Провожатый… Сама дойду. Рассказывай, как ты. Оттуда?..
-Олька?..
- Думаешь, обижусь... Огорчённо спрошу, – не узнал, мол?..
- Олька!..
- А выпила я после работы. – Обняла мальчишку: – У нас вот с ним… сегодня год, как Саня погиб. Под Авдеевкой.
- Александр Алексеевич?..
- Александр Алексеевич. Папка наш.
Денис всё же проводил Ольгу до дома. Шли по знакомым, освещённым фонарями улицам, – казалось, после школьной дискотеки: оба вспомнили, что как раз в это время в школе бывал «Осенний бал».
- Я его, Саню, так жалела: вы, пацаны, приглашали меня танцевать, а он же учителем был…
Сына тоже звали Санькой… Дома Олька покормила малого кашей, а потом они вместе уложили Саньку спать. Малый уснул быстро, но и во сне не отпускал Денисову ладонь…
Ольга поднялась до рассвета, – небо над морем чуть посветлело:
- Пора тебе. Чтоб к обходу в палату вернулся. Я вечером Людмиле Анатольевне на пост позвонила, сказала, что мы с тобой в одной школе учились… ну, чтоб они знали, что ты у меня. А ты прости меня… за то, что случилось у нас. Выпила я вчера… поэтому, наверное.
Денис быстро натянул брюки. Сбивчиво заговорил:
- Не поэтому, Олька. Я тебя всё время вспоминал. Ну, до того, как попал на передовую, – в марте прошлого года.
- А потом что же, – забыл?
В единственных в мире серо-синих глазах – чуть уловимый зеленоватый оттенок. Ниже плеч тёмным водопадом – волосы в крупных кольцах. Морская царевна…
- Не забыл, Олька. Просто всё, что было… Знаешь, всё осталось за гранью. У нас там говорят: по ту сторону ленточки. Как же забудешь тебя, – морскую царевну… Ты ж одна такая.
- Была… царевной. После того, как Санька погиб, домой вернулась. И от царевны, видишь, ничего не осталось. – Собрала волосы, улыбнулась: – Я же тогда, после выпускного, тоже на факультет физвоспитания поступила. Малый у нас родился… А потом Саня ушёл, сначала – добровольцем, потом стал служить по контракту. У него дед по отцу в Луганске жил, и братья двоюродные. Санька говорил, что земля эта ему не чужая. Потому и пошёл.
Денис обнял её плечи:
- Олька, ты жди меня. И малому скажи, что я приеду, что вернусь. Будешь ждать?
Ольга прижалась к нему:
- Буду. Ты только вернись.
Навигация по каналу «Полевые цветы»