С созданием Эстонской Республики в 1918 году изменился социальный состав населения. Заметной стало исчезновение резкой и выраженной границы между социальными классами, характерной как для немецкой балтийской, так и для русской империи. Классовый подъем также проявился в архитектуре. Дома, построенные уже в начале 1920-х годов, были гораздо более просторными и комфортабельными по сравнению с арендными домами начала века. Более радикальные изменения к лучшему произошли во всех сферах жизни в 1930-х годах. Во многих местах Таллиннского пригорода старые деревянные дома были снесены, и на их месте были построены многоквартирные каменные дома с качественным дизайном. Функциональный стиль архитектуры в то время продолжал традиции деревянного зодчества. На фоне этого были построены жилые дома с 2-3 этажами и хорошей планировкой.
В условиях Эстонской Республики была создана оптимальная среда для развития национальной культуры. В новых условиях старое «изолированное» положение Каламая фактически исчезло. Интеграция внутри общества стала более выраженной. Это проявилось, например, в ориентированности на внешний мир в области общественной деятельности. В Каламая не было таких мощных обществ, как в соседних Пельгулинна или Ситси. Однако это не означает, что жители Каламая были менее активными. Даже многие жители Каламая управляли всенародными, национальными или региональными (например, садоводство в Козе и Клоога) обществами, ассоциациями и кружками.
В 1930-х годах существенно улучшилась благоустройство Каламая. Улицы мыли 1-2 раза в неделю. Здания были в хорошем состоянии и аккуратно окрашены. Полиция тщательно контролировала порядок в районе. Жители Каламая описывали прогулки по району с ароматом цветов, декоративных деревьев и кустарников. Гармоничная среда способствовала формированию гармоничной личности. Жители Каламая ценили семейные ценности. Воровство и драки были редкими. Вместо этого активно занимались спортом, образованием и работой.
В Каламае, до середины 1960-х годов сохранялись предвоенный порядок и межличностные отношения. По воспоминаниям коренных жителей, в те времена Каламая была настолько живучим районом, что могла свободно адаптировать приезжих из России. Большой удар по целостности Каламая был нанесен во второй половине 1960-х годов массовым сносом ограждений. После этой реорганизации многие дворы и сады стали общедоступными, и жителям перестало хотеться заботиться о своих садах. После этого первого удара по целостности Каламая последовали другие. Примерно в то же время началось строительство панельных домов, и многие переехали жить в Мустамяэ и другие районы. Какой-то важный момент составило также низкокачественное ремесленное обслуживание в этот период, которое исказило внешний вид множества жилых домов. Для этой хрупкой культурной среды внешних воздействий хватило, чтобы создать негативную динамику. В последующие десятилетия продолжалась деградация деревянных агломератов. Деревянные дома были в отличном состоянии перед войной, и новым владельцам, то есть домовладельцам, не нужно было долго заниматься ремонтом. Советские экономисты называли это «экономическим мышлением». В 1970-х годах имелось много домов, которые требовали, но это делалось только на бумаге. Неизбежным следствием безответственного отношения стало то, что большая часть средств на ремонт в будущем была затрачена на ликвидацию аварий. Те, кто участвовали в постепенной деградации деревянных поселков ради моментальной прибыли, начали называть эти поселки «зоной разрухи». Практически все деревянные дома были приговорены к уничтожению, включая те, чей статус исходя из состояния, планировки и архитектурной ценности был абсолютно хорошим. Метод уничтожения деревянных поселков с помощью бульдозера также был экономически неосуществим, так как превышал возможности по разрушению. Жителям снесенных домов нужно было предоставить новое жилье. Утопические планы градостроительства сделали большую несправедливость деревянным поселкам тем, что из аварийных квартир жильцов не выписывали, и скоро эти квартиры были разгромлены. С течением времени количество таких квартир значительно возросло, и рано или поздно в них начали появляться лица с преступными наклонностями, используя их как место для ночлега и пребывания. В конце 1980-х и начале 1990-х годов в этих квартирах обосновались десятки и сотни нелегально прибывших в Эстонию лиц, многие из которых злоупотребляли слабостью судебной и полицейской системы вновь независимой Эстонии и стали доминирующими в мире преступности.
Современное время характеризуется значительными противоречиями. Улучшились условия торговли и обслуживания в Каламая. Новые жилые дома в начале улицы Тёёстюсе существенно лучше по качеству, чем предыдущие. В то же время судьба деревянных поселков остается неопределенной, и в последние годы их состояние катастрофически ухудшилось.
Учитывая давление, оказанное жителям Каламая и их образу жизни за последние пятьдесят лет, следует в первую очередь удивляться тому, что в Каламая, несмотря на всё, сохранилось так много милой окружающей среды прошлых времен. Несмотря на то, что район в настоящее время находится в состоянии запустения, это не оправдывает сноса. Существующая застройка Каламая представляет собой потенциальную возможность восстановить характерное окружение. Близкое расположение старого города и моря в сочетании с исторической застройкой может сделать Каламая привлекательным и известным районом. Старая застройка не препятствует улучшению планировки жилых домов и модернизации инженерной инфраструктуры. На сегодняшний день всё указывает на то, что в Эстонии архитектура, скучная, безвкусная и низкого качества, уходит в прошлое. Однако в новых условиях, каким будет будущее окружение района, лежит на решениях и разработках проектировщиков. Ближайшее будущее, безусловно, покажет, отдадут ли власти предпочтение Каламая как историческому и самобытному району, или же его застроят новыми, но схожими с тысячами городов и районов по всему миру, зданиями, пережившими обширную реконструкцию.
Переулки Таллина. http://tallinn.cold-time.com
