Продолжение фрагмента книги Алекса...
Знакомство с родителями
Часа в три мы вышли из дома. Рюкзак с вещами я взял с собой. По оранжевой ветке поднялись на пять остановок вверх и вышли на Профсоюзной. У метро я купил бутылку вина для папы, цветы для мамы и задал Насте острый вопрос про родителей. Знают ли они о её ориентации. Ориентации своей Настя от родителей не скрывала. Так мне и ответила:
– Знают.
– Да? И как относятся?
– Родители меня любят какая я есть. Особенно папа.
– А меня родители такого какой я есть не любят, а любят такого какого нет.
Мы дошли до кирпичной пятиэтажки. В аналогичной на другом конце города проживали мать с отчимом с той разницей, что жили они на третьем этаже, а мы поднялись по лестнице на четвёртый. Настя нажала звонок у двери. В квартире заклекотало. Нам открыли.
– Это мой Лёха – представила меня Настя своим родителям.
Её родители выглядели старше моих. Сама Настя была на год младше меня, но её папа и мама подумали о ребёнке не в молодом возрасте, а когда им обоим перевалило за тридцать. Мать для примера родила меня в двадцать два.
Виктор Сергеевич худой носатый мужчина с коком на голове и тонкими усиками протянул руку, а Варвара Игнатьевна улыбнулась:
– Рада познакомиться, Лёша. Настя столько про Вас рассказывала!
Женщиной она была крепкой, внушительной и в её внешности проглядывал руководитель. Настя рассказывала про маму, что прежде чем выйти на пенсию, она много лет проработала на руководящей должности на заводе, а дома по инерции строила её папу. Тот не производил впечатление главы семьи. Такому недотёпе самому обычно требуется жёсткое женское руководство. Что мать, что отец в своё время наверняка считались людьми красивыми и в лице каждого из них угадывались первоначальные наброски Настиного лица.
Настя отвела меня в свою бывшую комнату. В ней она прожила до двадцати лет, пока не появилась возможность перебраться жить в Ясенево в освободившуюся от бабушки жилплощадь. Впрочем, я и сам подозревал что моё новое местожительство откуда придётся ездить по утрам на работу, а вечером с работы будет обусловлено похожими обстоятельствами.
По метражу комната цитировала мою собственную комнатушку в доме отчима и матери. Но в отличие от той, эта не была убитой. Наоборот, комната прекрасно сохранилась, словно её причислили к разряду экспонатов исторического музея посвящённого значимой личности. Ну как в Ясной Поляне.
В комнате с момента Настиного отъезда никто не жил, но обстановка по словам Насти осталась прежней. Узкий топчан. На нём Настя когда-то спала. Вставала сперва в детский сад, а потом в школу в этом районе. Топчан был аккуратно застелен покрывалом. У окна с допотопными деревянными рамами стоял полированный письменный столик советского образца, а к нему был вплотную придвинут простой деревянный стул. Сидя на этом стуле за этим столом Настя готовила когда-то уроки. Стены комнаты были оклеены салатовыми обоями в горошек. На стене слева висела фотография маленькой Насти с какого-то детского утренника. Настя была в белом платье, в белых гольфах и с двумя белыми бантиками.
– Что, нравлюсь? – с усмешкой спросила Настя.
Она подкалывала меня, поскольку сама испытывала некоторую слабость к девочкам подросткового возраста. Мне как другу она однажды в этом признавалась с важной оговоркой, что никогда бы не сломала бы жизнь ребёнку.
Нигде никаких плакатов с названиями рок-групп. Складывалось ощущение, что в этой комнате с её аскетичной атмосферой росла не будущая лебсиянка (любительница экстремальной музыки и творческая натура) а доживала свой век старушка божий-одуванчик.
Нас позвали за стол. Вчетвером мы разместились на пятиметровой кухне, также вызвавшей во мне ностальгический приступ. Я откупорил вино. Наполнил всем по бокалу. Мы выпили за знакомство.
От расспросов о здоровье родителей я воздержался. По ним и так было видно, что их здоровье в порядке. Виктор Сергеевич судя по всему благополучно оправился от перенесённого недавно инсульта. Варваре Игнатьевне после операции тоже существенно полегчало. Она сидела и восхищалась моей мордашкой:
– Лёша… – зачарованно говорила она – Какое у Вас тонкое, одухотворённое лицо. Как на иконе.
С иконой она малость переборщила, но мне на внешность и впрямь жаловаться не приходится. Нос у меня прямой, а не какой-нибудь курносый, правда, хотя и не такой большой как, например, у французов, и без горбинки на переносице. Лоб высокий. Что же касается волос, то я от природы шатен, поэтому регулярно окрашиваю волосы. Конечно, не в радикально-чёрный цвет как, скажем, крыло у ворона, но близко к тому. Как, кстати, и свою мефистофелевскую бородку. Губы у меня не пухлые и не тонкие, а чётко очерченные и крупный волевой подбородок. Вот раньше, лет, наверное, в пятнадцать я очень стеснялся того, как выгляжу. Можно сказать, был гадким утёнком с проблемной кожей, ростом тоже не мог похвастаться, и девушки не обращали на меня за это внимания. Цветения пора пришла годам к двадцати, правда, сам я этого не заметил. Зато заметили не только девушки, но даже и некоторые парни. В общем и целом, права была мама Насти.
На смотрины встреча не походила. Говорили о пустяках. Меня никто не спросил женат ли я или был ли женат раньше. Впрочем, Настя заранее могла рассказать родителям обо мне и о том, как ко мне относится.
Её родителям я скорее понравился. Они были рады что у их дочери появился такой человек как я (именно, человек!). А Варвара Игнатьевна, когда Настя на минуточку вышла шепнула мне, что Настя дуро..чка и попросила за ней приглядывать. Я пообещал ей, что не оставлю Настю и следуя этому обещанию на обратном пути к метро активно её склонял провести эту ночь у неё или у меня. Мне было страшно ночевать одному в пустой квартире. Как и ехать туда вроде как к бабушке в гости, зная, что там её больше нет. Что её вообще нигде нет.
Привидений я не боялся. Скорее боялся мыслей, которые пострашнее. Настя сказала, что не стоит торопить события. Ей нужно время уложить всё в своей “тыковке”.
“Опять виляет!” – подумал я – “Сколько можно?”
– Знаешь, даже если бы у тебя был подтверждённый статус В..ИЧ-инфицированной, то я бы не испугался! – произнёс я и понял, что в этих моих словах нет ни буквы притворства. Настя на это ничего не ответила, а только положила свою руку поверх моей и сильно сжала своими пальцами.
Проводив Настю, я поехал на ночлег в Бирюлево и выбравшись из маршрутки купил себе шесть банок пива на вечер.
Напрасно я щёлкал выключателем в прихожей и грешил на лампочку. Электричество в квартире нигде не работало. До меня дошло в чём проблема. Открыв щиток на лестничной клетке, я нашёл автомат с номером квартиры. Ну так и есть! Кто-то его выключил. Наверное, отчим. Мать говорила мне, что после похорон он сюда приезжал. Я включил автомат и стало светло. Скоро выяснилось, что квартира была не только обесточена, но и обезвожена. Отчим перекрыл в стояке краны. Я открыл эти краны и пустил воду.
Потом сел на кухне. Открыл пиво и не отрываясь ополовинил первую банку. Закурил, стряхивая пепел в бабушкину пепельницу, рядом с которой всё также лежал сборник её кроссвордов. Теперь книжица была закрыта, но карандаш так и остался торчать между страницами вместо закладки.
Дальше я пил пиво банка за банкой, курил сигарету за сигаретой, но на душе легче не становилось. Тишина стояла такая, что с технического этажа сверху до меня доносился механический гул двигателей лифтов. Как они периодически запускались, крутились, останавливались и запускались снова. Иногда механизмы гудели недолго, а иногда долго и тогда мне казалась, что кто-то поднимается ко мне с первого этажа на мой последний, шестнадцатый.
Один такой раз я не выдержал. Выскочил в коридор с квартирами, припал к глазку общей железной двери и начал высматривать кто выйдет сейчас из лифта. Двери лифта разъехались, но из кабины никто не вышел.
Признаться, я и сам не знал кого ждал к себе в гости в тот вечер. Живых людей или призраков. Настю? Нет. Она и адреса-то не знала. Жену? Жена адрес знала и теоретически приехать могла если бы не одно “но”. Её принципиальность. Жена была очень принципиальной. За весь день (впервые за все семь лет!) ни единого звонка от неё, ни одной смс.
Бабушку? К ночи я так накачался пивом (не считая всего выпитого ранее), что сам принялся её звать. А не дозвавшись, вывалился опять в коридор и бродил по нему из конца в конец и всё курил, курил. Без особой надежды позвонил к Грише в дверь. Мне никто не открыл. Гриша наверняка был дома, просто спал, а спал он всегда как убитый особенно если выпьет, а матушка его была наполовину глухая и могла не услышать звонок. И я продолжил свои хождения от его двери к моей. Туда-сюда…
За какой-то промежуточной дверью раздались негромкие голоса. Из ныне живущих на этаже кроме Гриши и его матери меня толком никто не знал и, наверное, приняли за чужого. Возможно соседи увидели в глазок как я шастаю взад-вперёд и вызывали полицию. От греха подальше я убрался к себе и заперся на замок.
В половине третьего ночи через “не могу” я влил в себя последнюю банку пива. Вдруг лягу и услышу, как в соседней комнате тихо скрипит паркет, будто там кто-то ходит? От этой мысли мне делалось жутковато. Поплотнее закрыв дверь бабушкиной комнаты, я погасил везде свет и, перейдя в маленькую комнату не раздеваясь повалился лицом на кровать...
Автор Алексей Груненков.
Продолжение следует...
Подборку Алекс. НАЧАЛО можно почитать здесь.
Все публикации серии собраны здесь.
Благодарю всех, кто дочитал до конца!! Если есть чем поделиться, добро пожаловать в комментарии. Лайк будет приятен. Подписка сделает автора счастливым!!
#сайтзнакомств #мужчинаиженищина #историиизжизнилюдей #хорошеенастроение #общениевинтернете #треш #общениесмужчиной #перлысайтазнакомств #перлы