Есть мнение, что масоны – устали. Объяснять, почему конспирология в области истории невозможна. Надо, видимо, как-то проще. Но проще уже невозможно, непонимающие же всё равно находятся. Прибегают то со значком в честь Победы, на котором только знамёна союзников, то с какой-то пробиркой, то с цитатами из учебника одной соседней страны (вымышленными, но не суть): переписывают же!
Ход рассуждений всегда один. Раз когда-то где-то о чём-то умолчали, что-то там исказили, что-то, может, придумали, да и вообще назвали «освобождение» «оккупацией» – значит можно переписать. Следовательно, всю историю, – как минимум, всё что не нравится в ней, – допустимо считать вымыслом. Между тем, приводимые примеры всегда опровергают данный вывод. Просто потому, что об изменениях, – всегда мелких, речь даже не о фактах, а об их трактовке, – известно. Любая же альтернативная концепция в истории подразумевает, что о подмене не знает – или не помнит, – никто. Никого она не возмутила, и никто, – на зло просто, от обиды, – не написал в учебниках прямо противоположное.
А так быть не может. Если отсутствует тот, кто против новой трактовки, – в ней смысла нет.
Ограниченность масштабов продиктованных местной и сиюминутной политической конъюнктурой искажений истории обусловлена, во-первых, тем что конъюнктура местная. В одной отдельно взятой стране написать в учебниках что угодно можно, – но в других странах с новшествами не согласятся, а может и не узнают о них. Невозможно переписывать родную историю, как захочется, – ибо тогда она утратит связь с историей мировой. Которую тронуть не получится, – разве что, опять-таки, путём правки деталей и только для внутреннего употребления, – поскольку слишком уж много заинтересованных сторон. И все они заинтересованы в разном.
...То есть, переписать учебник можно, но только свой. Чужие – много других желающих переписывать. И только в вопросе формулировок. Проигранную войну можно назвать выигранной, однако, территориальные потери по результату оной «переписать» будет нельзя.
Во-вторых же, сиюминутная конъюнктура – такая сиюминутная. Правке поддаются только новые книги, – старые же, вопреки уверенности сторонников альтернативы, – никуда не исчезают. А уж через поколение одинаково старыми станут и те, и другие, – конъюнктура же в очередной раз изменится. Так что, нет даже смысла чистить архивы. Версия 40-летней давности может вновь оказаться единственно верной.