Полуротонда на углу Петровки и Кузнецкого Моста видела гениев и золотого, и серебряного века.
Шедевр эпохи классицизма (1776 год, приписывается Баженову) принадлежал матери кавалергарда Анненкова. История любви декабриста и бедной француженки — в прежней статье:
Дальнейшую историю особняка рассказывают редко... а она не менее занятна!
Тургенев, Некрасов, Щедрин
С 1837 года и до революции дом Анненковых был домом дворян Михалковых… да-да, тех самых! Владевшая участком в 1852 году поручица Мария Сергеевна приходится прапрапрабабушкой Никите Михалкову и Андрею Кончаловскому.
Новые владельцы выгодно сдавали помещения. Основным арендатором стала фешенебельная гостиница «Франция». Самыми знаменитыми постояльцами были Тургенев и Некрасов. В 1867 году здесь побывал Салтыков-Щедрин, а в 1857 — Сергей Петрович Трубецкой… еще один герой «Звезды пленительного счастья», как и Анненковы. Супруга Трубецкого отправилась в Сибирь, там умерла и стала героиней поэмы Некрасова.
Пишут еще, что раньше, в пушкинские времена,здесь располагался популярный книжный магазин Урбена (куда захаживал Александр Сергеевич), а также ресторан «Яр» (история которого началась в том доме, где работала модисткою будущая жена кавалергарда).
Музы и мармелад
К началу следующего века архитектурные красоты были погребены под толстым слоем рекламы.
В левом крыле можно увидеть магазин белья, в правом — дамские наряды «Парижский шик», в центре — назойливую «фотографию Чеховского» (целых три вывески), какой-то журнал для женщин, а на самой верхотуре — кружащееся колесо кинотеатра «Мефистофель» со зловещими пятиконечными звездами.
Нижний этаж полуротонды отделали в стиле модерн. Здесь было известное всему московскому бомонду кафе-кондитерская «Трамбле» (оно же «О. Надэ»). Кроме шоколада (вывеску можно разобрать чуть-чуть правее) тут подавали какой-то феноменально вкусный фруктовый мармелад. Здесь сиживали творческие люди: например, создатель театра-кабаре «Летучая мышь» Николай Тарасов.
Самый расцвет богемы наступил тут только после 1917 года.
Брюсов и Мандельштам
Когда есть стало нечего, в московских кафе стали подавать литературу. Однако в «Музыкальной табакерке» — так теперь называли «Трамбле» — и в 1918 году не переводились булочки и кофе с сахаром. А выступали здесь — Брюсов, Есенин, Маяковский, Вертинский… Заходил Алексей Толстой, хотя и открещивался.
Владельцем «табакерки» был поэт-имажинист Вадим Шершеневич.
«Круглая комната с плотно опущенными шторами... полумрак, уютная тишина... Публика одета изысканно, все так, «будто ничего не случилось». Певица исполняет «интимную» песенку об Арлекино, отравившемся на маскараде. Актриса рассказывает фельетоны Тэффи с дамскими довоенными остротами».
Под этим глянцем пряталась другая сторона медали:
«За столиками из-под полы торговали бриллиантами и кокаином».
А потом в «Музыкальной табакерке» затеяли «Эротический альманах».
На сцену выскочил Валерий Брюсов и начал читать переводы из древнеримских поэтов… без купюр. Скандал из-за Овидия был знатный, новость обсуждали еще много месяцев по разные стороны фронта Гражданской войны (неужели других забот было мало?).
Вскоре хозяину-имажинисту Шершеневичу пришлось уйти из-за скандала с«эротикой».
Пишут, что Мандельштам именно в этом кафе совершил достойный и смелый поступок. Когда выпивший Яков Блюмкин стал размахать перед поэтами пустыми ордерами на расстрел («кого хочу, того впишу и расстреляю»), Осип Эмильевич выхватил всю пачку ордеров и разорвал. У поэта могли начаться крупные неприятности… но через неделю Блюмкин застрелил германского посла и спровоцировал левоэсерский мятеж, так что проблемы начались у Блюмкина.
В советскую эпоху
Призрак разрушения замаячил еще до Первой мировой войны, когда Александр Михалков (прадед двух режиссеров) захотел на этом месте возвести полностью облицованный стеклом «дом-мираж». Проект составлял архитектор Александр Зеленко.
Грянули потрясения, и все утихло (в плане московских реконструкций). В 1919 году в бывшем доме Михалковых открылась студия Моисея Наппельбаума: фотограф снимал Блока, Ахматову, Есенина, Шаляпина.
Еще в Петрограде мастер сделал первую официальную фотографию председателя Совнаркома. На этом снимке появился автограф:
«Очень благодарю товарища Наппельбаума. Ленин».
Вообще в разное время тут было целых шесть фотостудий:
«М.М.Панова, В.Г.Чеховского, Д,И.Песчанского, Н.И.Свищева ("Паоло"), М.С.Наппельбаума, Конарского».
В 1920-х здесь работала редакция Большой Советской Энциклопедии во главе с будущим главой челюскинцев Отто Шмидтом.
Навстречу гибели
А в 1935 году приняли Генплан реконструкции Москвы. Будь он осуществлен, пропала бы огромная часть исторического города. На месте дома Анненковых собирались проложить Центральное обходное полукольцо. Хотя полукольцо так и осталось на бумаге, особняк сломали«впрок» вместе со всею левой стороной Петровки от Кузнецкого Моста к Столешникову переулку. Это случилось в 1946-47 годах (как будто мало разбомбили!).
Крушили то, что уже обладало официальным статусом памятника архитектуры, и потому дом был сдан не без борьбы. Против бессмысленного разрушения выступало Главное управление охраны памятников. Смелую по тем временам речь уже постфактум произнес Игорь Грабарь.
Появившийся пустырь долгое время занимало летнее кафе «Дружба». Высадили скверик с пирамидальными туями и китайскими яблонями...
«Берлинский дом»
В 2000-2002 годах пустоту заполнил торговый центр «Берлинский дом» — многоэтажная громадина, которая, конечно, плохо вписывается в исторический ландшафт.
«Здание было буквально вылеплено «под Посохина» и напоминало все те же мансарды с башенками и угловыми эркерами, все тот же сундук».
Внутри — большие деньги. В одном из бутиков колонна обтянута кожей питона, а мебель сделана из рогов буйвола. Почти никто из арендаторов в «Берлинском доме» не имеет отношения к Берлину.