Майкоп и Адыгея шли в истории своими курсами, пересекаясь лишь иногда. Например, в начале: в 1851-57 годах в горские земли вклинились 5 станиц небольшой Белореченская укреплённой линии - собственно Белореченская (ныне город), Ханская, Абадзехская, Даховская (куда мы ещё доедем) и ровно посередине Майкопская, в которой разместился штаб. В 1870 его сменила управа: Майкоп стал городом и центром одноимённого отдела (уезда) Кубанской области.
Следующие несколько десятилетий его истории покрыты не то что мраком, но дымкой: просто в городе не нашлось краеведа, который бы создал о нём достаточно целостный труд. А вопросов здешняя история оставляет больше, чем ответов... Например, к 1897 году Майкоп разросся до 34 тысяч жителей: в Кубанской области он спорил с Ейском за роль города №2, и превосходил, например, губернские Вологду или Владимир.
95% его жителей были русские, но почти 2% горожан составлял такой типично кавказский народ, как мордва - сравнимы числом были только евреи. Впрочем, тут причина более-менее понятна: Белореченская линия комплектовалась выходцами из Среднего Поволжья, и многие из них остались здесь. Ну а рос Майкоп без каких-то бумов, ярких имён и крутых поворотов: просто как центр сельскохозяйственной округи, немалая часть жителей которого перекупали зерно на базаре, а то и сами возделывали окрестные сверхплодородные поля.
Бум дошёл до Майкопа чуть позже: не даром в его уезде находились Апшеронск и станица Ширванская! У последней в 1909 году, совсем как на реальном Апшероне на берегах Ширвана, из скважины небольшого "Бакинско-Черноморского нефтепромышленного товарищества" (не путать с Ротшильдовским гигантом "Каспийско-Черноморским нефтепромышленным обществом"!) ударил мощный нефтяной фонтан.
Вскоре поисками нефти по окрестным горам занимался цвет отечественного и англосаксонского капитала, и участвовали в этих поисках личности от Ивана Губкина до Герберта Гувера: первый впоследствии - великий советский геолог, в честь которого назван город-"столица" Курской Магнитной Аномалии, второй - американский президент, в честь которого названа одна из самых зрелищных ГЭС на Земле.
И хотя центрами промыслов стали Апшеронск и Хадыженск, тылом их освоения служил Майкоп, куда армавирские предприниматели в 1910 году протянули первую ветку Туапсинской железной дороги. И хотя уже к началу Первой Мировой было ясно, что нефтяному чуду под Майкопом не бывать, вокзал тех лет стоит и ныне:
На пыльной площади - кольцо троллейбусов, с 1974 года весьма активно курсирующих по Майкопу. На карте город выглядит непомерно разросшейся клетчатой станицей с сотнями одинаковых прямоугольных кварталов и правильной сеткой бесконечных прямых улиц. Нумерация домов тут доходит до 500-х, а нарушают порядок по самым окраинам лишь несколько микрорайонов да промзон.
Такой же прямой и бесконечной выглядит улица Краснооктябрьская, до 1918 года Офицерская, а ещё раньше Телеграфная и Садовая, пронизывающая город от железной дороги до Белой реки. В двух кварталах по ней - перекрёсток с транзитной улицей Хакурате, отмеченный сталинкой концертного зала "Нельмэс" (бывшего ДК "Дружба"), где базируется одноимённый (в переводе - "Алмаз") ансамбль песни и танца. Немалая его часть - адыги-репатрианты со всего мира.
Но в общем как идти в центр - вопрос абсолютно произвольный: километра на полтора от вокзала из интересного лишь советские панно и мозаики, непредсказуемо появляющиеся на домах тут и там.
Эти две сняты на Краснооктябрьской, но с тем же успехом от "Нельмеса" можно было пройти с километр направо, чтобы увидеть Воскресенскую церковь (1910) на старом кладбище, а к центру двигаться уже оттуда.
На полпути, также правее Краснооктябрьской - рынок, своими масштабами хоть как-то напоминающий о том, что здесь вообще-то Кавказ... Официально он занимает квартал между улиц Гагарина и Гоголя, а по факту расползся во все стороны, заполнив окрестные улицы пейзажами ближневосточного города. У перекрёстка - не то что стоянка маршруток, а вполне серьёзная пригородная автостанция, для "безлошадного" туриста куда более актуальная, чем автовокзал - именно отсюда ездят в Каменномостский, столицу адыгейских гор.
Причём - вполне по расписанию и даже с билетами в кассе, но нашёл я всё это по подсказкам местных попытки с пятой, прежде несколько раз пройдя в толчее туда-сюда. Вещевая часть рынка незаметно переходит в продуктовую, и на улицах я купил у адыгейской бабушки горсть отличного сладкого инжира, а в крытом павильоне - полкило "аульских сыров".
Сырный квадрат - это, по крайней мере с точки зрения туриста, сердце базара: адыгейский сыр - действительно адыгейский, по-местному матэкъуае ("сыр из корзины"), и здесь лучший в России его выбор по ассортименту и ценам. В республике сыр производит несколько заводов (крупнейший действует с 1949 года в столице Гиагинской) и множество мелких хозяйств, а в магазинах да фермерских лавках матэкъуае встречается во всех возможных видах вплоть до сырных тортов.
Но даже адыгейский сыр, заметьте, в Майкопе отпускают русские продавщицы. В тёплый день здесь чаще увидишь девушку в шортах, чем в хиджабе, и разве что на том же базаре слышна адыгейская речь. Из адыгейцев были и таксисты, за неспешными разговорами ждавшие клиента на базаре, а вот по яндекс-такси водители стабильно приезжали русские.
Вкуснейший лимонад в уличных киосках (как на кадре ниже слева) в основном продавали опять же русские женщины, а вот ночевал я у конкретных адыгейцев в мини-отеле "Дольмен", сняв за какие-то копейки огромный 2-комнатный номер на втором этаже коттеджа, выходившего на улицу миниатюрной пиццерией.
Жгучие горские парни, могучие шофёры с седыми висками и волосатыми ручищами, горянки с хитрыми взглядами - все эти типажи вполне привычны на майкопских улицах... но положа руку на сердце - в каком крупном городе России не так?
Поднимаю глаза от компа - и вижу, как под окном моей московской многоэтажки проходит совсем такой же бодрый чернобородый кавказец. Не знаю, как тут с этнократией и распределением хлебных мест, но "с земли" адыгейского в Майкопе не больше, чем бурятского в Иркутске или казахского в Астрахани.
Тем более адыгейцы и сами не столь патриархальны, как большинство их соседей по Кавказу. В Москве у меня была знакомая адыгейка-анимешница, и в своей цветастой пышноволосой тусовке она выделялась лишь бездонными чёрными глазами да звучным именем Зарема, с которым даже не стала придумывать ник. Совсем не поручусь, что вот эта девушка русская:
Понимая свою малочисленность, адыгейцы рисуют соплеменников на стенах: по Майкопу разбросан явный цикл граффити про нартов и князей, выдержанных в единой стилистике и наверное, если обойти все в правильном порядке, образующих сюжет.
В отличие от Нальчика, который, пожалуй, и можно назвать истинной столицей российских адыгов, тут не найти салонов национальной моды и мест, где снимали отмеченное европремиями национальное кино. А в то же время, в искореженном Кавказской войной адыгском мире Майкоп - единственный в своём роде центр сугубо черкесской автономии и просто самый крупный город с черкесским названием.
И если не заглядывать в переписи населения и не собирать статистику по типажам прохожих, тут всё же чувствуется (беру на вооружение модное словечко!) некий адыгский вайб. Майкоп однозначно колоритнее Черкесска и напомнил мне такую облегчённую, провинциальную версию Нальчика.
Центр Майкопа узнаётся по пронизывающим его зданиям Адыгейского государственного университета, ещё в 1940 году начинавшегося как пединститут. На подходах к площади встречает библиотека АГУ, делящая огромное здание с Ростелекомом и мини-театром "У Трёх дорог", который организовал приглашённый в 2018 году петербургский режиссёр Сергей Перевёрткин:
Она выходит углом на площадь Ленина в 1,5 километрах от вокзала. Там высится огромный Белый дом, который делят Хасэ (Государственный Совет) и администрация главы республики. Таковым, а тогда и вовсе президентом, в 2002-07 годах был полярный магнат-адыгеец Хазрет Совмен.
Саму площадь между улиц Жуковского и Краснооктябрьской с трёх сторон ограничивает сквер, а с четвёртой, напротив кадра выше, монументальный Ильич (1959) работы Матвея Манизера глядят на старое здание гостиницы "Европа" (1902), теперь занятое МВД.
Среди первых её постояльцев был сменивший за свою жизнь десяток городов еврейский врач Лев Шварц с 6-летним сыном Женей, уже тогда знавшим, что король голый, а где-то в Чёрных горах (как называют местные Лесистый хребет Кавказа) спрятана Жалобная книга, которую читает на досуге Ланцелот. В Майкопе будущий писатель и драматург прожил 11 лет, большую часть детства, и позже называл этот город "родиной своей души".
По соседству, углом на Советскую улицу - мэрия в, кажется, слегка осовремененной сталинке:
Напротив неё жилой дом и почтамт, между которым Краснооктябрьская втягивается в исторический центр:
Она здесь вполне проезжая, но мне почему-то запомнилась пешеходной - может быть, из-за широких тенистых тротуаров и обилия летних кафе.
От площади Ленина вдоль неё в 1990-х годах тянулись владения купцов Каплановых, о происхождении которых теперь если и можно что-то найти - то в каких-нибудь пыльных архивах. Стоявшие ближе к Советской доходные дома и особняк были разрушены войной и восстановлены как гостиница "Майкоп" в 1950-х (кадр выше).
А вот Торговый дом Каплановых, незамысловатыми изгибами крыши и огромными окнами напоминающий современные ТЦ, вполне аутентичен, и с балкона его в 1920 году Семён Будённый провозглашал в Майкопском отделе советскую власть.
Напротив через Первомайскую - конструктивистское здание (1940), на старых фото подписанное гастрономом:
С третьей стороны перекрёстка - Дом Офицеров (1907), первый десяток лет своей истории бывший магазином Дмитрия Зинковецкого (1907), купца и городского головы, добившегося прокладки в город железной дороги. Перекрёсток под своими окнами купец заасфальтировал, и вскоре этот миниатюрный променад нажил среди майкопчан внезапное прозвище Брехаловка, так как праздный люд разносил с него самые невероятные сплетни и слухи.
Можно только представлять, какие разговоры тут велись зимой 1917 года, когда дом занял местный Совет, или сентябре 1918 года, когда к Майкопу подходили войска белого генерала Виктора Покровского, устроившие в рабоче-крестьянском городе террор с сотнями, а то и тысячами погибших. В марте 1920-го Майкоп заняла конармия, и после речи Будённого с дома Каплановых называть это место Брехаловкой явно сделалось небезопасно.
Дом Офицеров вот уже несколько лет то ли выпотрошен для реконструкции, то ли просто заброшен. Но кое-что интересное скрывается в его дворе, куда можно зайти с Краснооктябрьской мимо сталинки с чеканкой на торце:
Миниатюрный кирпичный домик в углу - не что иное, как Первая мечеть (1910). Тут стоит сказать, что если в самом городе мусульман представляла сотня черкесов и полсотни татар, то в Майкопском отделе адыгов и абхазов было хоть и около 10% жителей, а всё же - четверть сотни тысяч.
Они приезжали в Майкоп на ярмарки, иногда отдавали детей учиться в местную Горскую школу, а спорные вопросы, не имея возможности по старинке взяться за оружие, решали в Горском суде - оба заведения в Майкопе появились уже в 1871 году. Так что крошечную общину представляла горская элита - судьи и преподаватели, а денег на мечеть подкинули черкесские купцы из Екатеринодара.
И хотя с советских времён в мечети подсобка, по какой-то старой памяти адыгейцев и ныне тянет в этот квартал. В соседнем доме обитает простенькое (ни в какое сравнение с Нальчиком!) этнокафе "Дышепс", а напротив - несколько ближневосточных заведений с пахлавой и лахмаджуном, хозяевами которых хочется заподозрить сирийских репатриантов.
Чуть дальше стоит последний на Краснооктябрьской старый дом градоначальника Сергея Иванова: дальше до конца улицы лишь многоэтажки и хрущёвки, судя по всему - заплаты войны. Или, скорее, как и в соседнем Армавире, бомбёжек - немцы заняли Майкоп в августе 1942 и оставили в конце января 1943 практически без боя.
Не добрались толком они и до нефтепромыслов - линия фронта под Хадыженском проходила буквально через нефтяные поля, а большую часть оборудования вывели из строя партизаны. Самым, пожалуй, ярким эпизодом войны в этом городе стал Майкопский десант 22 октября 1942 года - не в пример черноморским десантам, явно не от тактического гения превратившимся в трагический эпос, тут всё прошло молниеносно: 37 красноармейцев высадились на немецком аэродроме, за 40 минут уничтожили десяток самолётов и, потеряв 15 человек убитыми, прорвались в леса к партизанам.
Последний квартал Офицерской до войны славился кинотеатрами. Но на месте "Иллюзиона", при Советах "Ударника" ныне сквер:
А чудной деревянный "Электробиограф" (1908, на фото), в 1911 году отстроенный в камне как "Пантеон", а в 1950-х уже в сталинском духе как "Гигант" я каким-то образом в упор не заметил. Как и забавный памятник Темботу Керашеву (1993), адыгейскому писателю ХХ века, в сквере по соседству.
Ещё немного - и город расступается, а Краснооктябрьская, пересекая под прямым углом улицу Пушкина, становится аллеей парка. Но прежде, чем углубиться в парк, осмотрим саму Пушкинскую, прежде Бульварную улицу. Ведь вдоль неё, не слагая ансамбля, расположены пожалуй самые яркие здания дореволюционного Майкопа.
Так что - сразу перенесёмся примерно на километр влево (на восток), и пойдём до конца поста обратно к месту с кадра выше. От остановки с интригующим названием:
При описании дореволюционного Майкопа мне приходит на ум образ "индустриальный крепыш". На индустриального гиганта он всё-таки не тянет - не было тут километров красных цехов с пышущими пламенем трубами. Однако именно заводы слагали фасад Майкопа вдоль Белой реки, и именно их корпуса старательнее всего выводили здешние архитекторы.
На Бульварной пахло не окалиной и нефтью, а уксусом и солодом - в полугороде-полуселе промзона перерабатывала урожаи. И "Питейный дом" - вполне официальное название водочной фабрики, построенной в 1902 году как казённые винные склады.
В общем-то, типовой проект, знакомый больше по сибирским городкам вроде Змеиногорска или Нерчинска:
А вот собственно питейного дома тут нет - лишь цеха да контора:
Здание чуть ближе к центру тоже легко принять за фабричный цех:
Но с обратной стороны у него почему-то апсида:
На самом деле это бывший костёл Антония Падуанского (1914) - в городе жило полторы сотни католиков, по большей части поляков, оставшихся тут с гарнизонных времён.
Дальше кирпичное кружево продолжает здание бывшего реального училища (1900), нынешней школы №5. Самым известным её учеником был Евгений Шварц, который пошёл тут в первый класс, а выпустившись в 1913 году, уехал из Майкопа поступать в Московским университет. Другое имя здешней ученицы, известное, пожалуй, каждому читателю рунета - Лия Ахеджакова: народная артистка и героиня патриотских мемов хоть и в Днепр(опетровске) родилась, а вообще-то адыгейка княжьего рода, дочь главного режиссёра и актрисы из национального театра.
По соседству со школой - крошечный по площади Майкопский машзавод, основанный в 1942 году в ближнем тылу для нужд фронта, да так и продолживший работу в мирные времена. С 1985 года тут наладили производство гидравлических манипуляторов "Майман", и что удивительно в постсоветском машиностроении - ухитрились его не угробить. Вот только кадр не удался - японские фотоаппараты тоже дают осечки:
Напротив же раскинулся самый что ни на есть Майкопский кремль - по крайней мере именно такие ассоциации у меня вызывает каре корпусов пивзавода, основанного в 1882 году чехом Вацлавом Товаром как "Славянский":
Здания на углу улиц Пушкина и Гоголя были закончены в 1908 году, а примерно сотню лет спустя завод разросся на целый квартал новыми корпусами:
Соседство алкоголя и высоких сфер - лейтмотив бывшей Бульварной: через квартал от пивзавода встречает Национальный театр Адыгеи. Причём, как я понимаю, это название здания, которое делят основанный в 1936 году Русский театр имени Пушкина и Адыгейский театр имени Ибрагима Цея, зародившийся в 1937 году Краснодаре, рассеянный войной и созданный с нуля лишь в 1958-м.
Видимо, с открытием нового здания на месте Пушкинского народного дома (1899-1900), построенного к 100-летию "нашего всего". Там выступали гастролёры да любительский кружок, куда часто захаживал Лев Шварц с женой Марией и сыном. И в общем, думается, будь Майкоп центром области, а не национальной автономии, имени Шварца тут было бы примерно всё, как имени Есенина в Рязани...
Напротив парка за Пушкинской улицей высокое снова сменяется пьянящим: пожалуй, главный архитектурный памятник Майкопа - готический Солодовый цех пивзавода "Северный Кавказ" (1910), основанного в 1891 году армянским дворянином Арташесом Харасановым и мещанином Серафимом Чибичевым. Сейчас там какой-то лофт-отель с ночным клубом, но внутрь зайти, я, увы, не догадался.
Последнее здание, которое я заснял перед закатом - бывшая аптека Виктора Горста, который держал также "павильон шипучих вод" в Горпарке, а сын его Павел был лучшим другом Жени Шварца. Где-то на заднем плане - военный госпиталь, как организация (но не здания!) оставшийся ещё от Майкопской крепости.