Папа Чарльз называл своего сына "дорогой", "мой милый мальчик" и не нашел для сообщения об ав арии Дианы твёрже слов, чем "она не справилась, мой родной".
А в голове ребенка в это время было доминантное слово "запасной", "ничтожество" и "ненужный".
В школе, дома, все же не все соглашались с ненужностью и праздностью второго сына и наследника Британии и среди прочего попустительства находились личности, которые пытались получить хоть какой- то толк из этого сорванца.
Таким был учитель истории, мистер Хью-Геймс.
Из "Запасного" :
"Днем и ночью из бунгало мистера Хью-Геймса рядом со спортивными площадками доносился пронзительный лай его собак пойнтеров, Тоски и Бида. Они были красивые, пятнистые, сероглазые, и мистер Хью-Геймс обожал их как своих детей. На его столе в серебряных рамках стояли их фотографии, из-за чего многие мальчики считали мистера Хью-Геймса немного странным. Поэтому для меня стало настоящим шоком, когда я узнал, что мистер Хью-Геймс считал меня странным человеком. «Что может быть более странным, - сказал он мне однажды, - чем британский принц, который не знает британскую историю?»
- Я не понимаю, Уэльский. Мы же говорим о ваших кровных родственниках, неужели это ничего для вас не значит?
- Чуть меньше, чем ничего, сэр."
А в это время папа решил уделить именно младшему сыну время и, сняв его с учебы, повез на концерт гремевших тогда Спайс гёрлз. Гарик не верил своим глазам и ушам. То, что Уильяма оставили в Итоне, его ни капли не беспокоило. Па был его, безраздельно и надолго. Протекала его деловая поездка в Южную Африку. Запасной был счастлив. Отец выделил его.
А по возвращению в школу, Гарри уже твердо знал, что у него особая связь с отцом. Он рассчитывал на нее, надеялся и был очень огорчен, что на каникулах они опять были дома вдвоем с братом. Какая досада.
