- Пообещай, что ты больше не будешь срываться дома из-за неприятностей на работе!
- Клянусь, Олесь! Не буду. Не хочу тебя терять.
- Если будешь – я пойду на свидание с айтишником! – шутя сказала она.
Пашка ахнул и помотал головой.
- Что? Думаешь, не пойду?
- Нет. Думаю, точно не буду до этого доводить...
- А она говорит, что я не уважаю её старость! – понизив голос, сказала Олеся. – Старость, Тань. Представляешь?
Коллега Олеси, Таня, услышав это, почти подавилась. Почти, потому что уже проглотила кусочек хлеба, которым она заедала салат. А подавилась, потому что почувствовала, как хлеб колом встал в пищеводе где-то на уровне ключиц.
- Кха. – попыталась прокашляться Таня. – Кха-кха. Кху-кху-кху.
Дело в том, что Олеся рассказывала об очередном взаимонепонимании со своей матерью. Таня с Олесей не только вместе работали, они ещё и дружили. А мама Олеси, Галина Петровна, была ровесницей Татьяны. И когда Олеся сказала про старость… тогда-то и застрял посреди пищевода этот злополучный кусок хлеба.
- Да запей, что ты мучаешься?! – сказала Олеся.
- Да… что-то я действительно… - сказала пятидесятитрехлетняя Татьяна и отпила чай из кружки. – Склероз видимо накатил. Внезапно.
Олеся покатилась со смеху. Таня так нравилась ей. Она была такой молодой, весёлой. Зажигательной. Юморной. Ну почему, почему её собственная мать не такая?! Почему её собственная мать ведёт себя как… старуха! И ничуть этого не стесняется. И с удовольствием об этом говорит.
- Тань… ну я не хотела тебя шокировать, правда! Ну к тебе-то это точно не имеет никакого отношения.
- Никакого. – категорически заверила Таня. – Никакого. Просто мне тоже пятьдесят три, как и твоей маме. А так… вообще никакого.
Они закончили обед и вернулись на рабочие места. Таня была старшим кассиром в гипермаркете, а Олеся – простым кассиром. Никто из них не злоупотреблял. Таня полномочиями, а Олеся – дружбой. По работе она выполняла всё чётко, а Таня не повышала на неё голос. Собственно, она ни на кого не повышала, только исключительно по делу.
Например, у них была одна девушка в коллективе. Полина Коваленко. Так все думали, что когда-нибудь кто-нибудь её прибьёт. Не старший кассир, так кто-то из покупателей.
- Где тут у вас главный по кассирам? – как-то пришёл недовольный мужик.
Таня на стойке информации переписывала ценники.
- Я. – не поднимая головы ответила она. – Я старший кассир. Что случилось?
- Дайте мне жалобную книгу!
Таня посмотрела на мужчину. Невысокий щекастенький, он надувался и сдувался, как сапог на самоваре. И пыхтел, как сам самовар. Таня отложила ценники и сказала:
- Давайте попробуем пока разобраться так. Что у вас произошло?
Она вышла из-за стойки и встала рядом с покупателем. Готовая слушать, кивать, сокрушаться и поддерживать. Безоговорочно взять сторону покупателя, ведь он всегда прав.
Оказалось, ему нахамила Полина. У мужчины порвался пакет, а так не должно быть. Он даже ещё не отошёл от кассы, а пакет уже порвался. Вместо того, чтобы извиниться и бесплатно дать человеку новый пакет, Коваленко заныла, запричитала, начала требовать шесть рублей. Мужчина платить за пакеты, которые так рвутся, не хотел, и пошёл писать жалобу в книгу.
Таня дважды пожала сердитому мужчине локоток, трижды улыбнулась, подарила десять пакетов и принесла тысячу извинений. Мужчина ушёл в куда более хорошем настроении, чем был пять минут назад. Таня вздохнула и пошла искать кассу, на которой сегодня работала Коваленко.
Пришла как раз вовремя. Полина на весь магазин причитала, что сдачи нету, и требовала у покупательницы провести ревизию в кошельке на предмет мелочи. Таня встала у кассира за спиной и прошипела, стараясь улыбаться:
- Ты что? Не знаешь, что делать, когда нет размена? Нужно позвонить и тебе принесут. Кто тебе должен тут в кошельках ковыряться?
- Да я… да они…
- А что ты тут с пакетами устроила мужику? Порвался пакет – выдай новый! Это всем известно.
- А платить за него я буду? – окрысилась Полина.
- Марш на перерыв!
Татьяна почти вытолкала Коваленко из-за кассы, закончила с покупательницей. Разменяла деньги, чтобы в ящике под мелочь была мелочь, как и положено, – понятно, что ненадолго. Понятно, что всё спустит за час. И снова будет ныть, и снова доставать покупателей.
Однажды главный кассир Валентина Сергеевна додумалась сказать Полине Коваленко:
- У тебя самая низкая скорость пиков. А у Олеси самая высокая.
Это было правдой. Олеся очень быстро и очень аккуратно работала. Полину заело, и она решила, что тоже может. Быстро, значит. Пришла покупательница с огромной телегой, и Полина начала быстро пробивать и быстро швырять товар на другую сторону ленты. Швыряла, слушала как быстро пикает, и радовалась от всей души.
- Девушка, помедленнее, я не успеваю складывать. – попросила её дама.
Несколько раз попросила. Вежливо. Но у Полины в глазах мигали цифры, скорости, пики, и она продолжила свою личную гонку. И кинула большую сырую рыбину, завёрнутую в пищевую пленку, на глазированные сырки в шоколаде. Ну, не успела покупательница их убрать – смотреть же надо!
Женщина выдохнула, взяла эту рыбину, и шарахнула Полине по лбу. Таня тогда опять извинялась перед покупательницей, чтобы не было записи в книге жалоб. Коваленко она ничего не сказала, только рукой махнула.
- Почему её не уволят? – спросила Олеся, когда они с Таней пошли пить чай. – Ну косяк же на косяке! Почему не увольняют?
- А кто её уволит? Я не рассказываю руководству. Прикрываю её.
- Но почему?! – изумилась Олеся.
Таня помолчала немного. Потом сказала:
- Они приезжие. Снимают какую-то халупу. Мать у неё парализовало после инсульта. Там, по ходу, на Полины деньги всерьёз рассчитывают. Живут. Ты не заметила, она всё время просит смены? И готова работать хоть без выходных.
- Как можно жить на наши деньги? – удивилась Олеся.
Сама она до недавнего времени жила с мужем, с Пашкой. Ну, а потом всё как-то разладилось… расклеилось… они стали часто ссориться, Олеся очень устала от этого. Она взяла сына, Рому, и вернулась к матери. И вот теперь она выслушивала от матери, как неправильно живёт. Как неправильно воспитывает сына. А если выслушивать не хотела, то Галина Петровна говорила:
- Ты не уважаешь мою старость!
Сильно Олеся не спорила. Всё-таки мама помогала. Ромку из сада забирала – у кассиров работа бывает и допоздна.
- Чего мне с ней делать, Тань?
- А чего тебе с ней делать? Тебе своей жизнью жить надо. Вот тебя позавчера наш айтишник, Серёга, на свидание позвал. Хороший парень, между прочим. А ты чего?
- А чего я? Я не пошла.
- Почему?
- Так, во-первых, я замужем. И потом, Ромка у меня! Мама не согласится посидеть с ним, чтобы я на свидание пошла. Ни за что не согласится. Она уже пожилой человек, ей тяжело.
- Так хочется в эту минуту тебе врезать хорошенько. И маме твоей заодно.
- Таня! – пафосно говорила Олеся. – Ты не уважаешь старость!
И они уже в два голоса хохотали.
Однажды Таня ехала мимо Олеси – у обеих был выходной – и решила заскочить в гости. Подумала, купила тортик, и зашла.
- Ничего себе! – вскричала подруга, открыв дверь. – Входи скорее.
Из кухни выглянула Галина Петровна:
- Кто там?
- Это моя подруга, Таня. Я тебе про неё рассказывала.
Женщины посмотрели друг на друга. Таня, сияющая, в обтягивающих джинсах, на каблуках, с макияжем и тортом в руке. И Олесина мама в шерстяной юбке, колготках в триста ден, или как назвать колготки, которые последний раз Татьяна видела у своей бабушки году в восьмидесятом. И где только Галина Петровна их откопала…
На плечи женщины была накинута шаль, на нос – очки. Волосы собраны в пучок.
- А что-то случилось? На работе, да? – спросила мать Олеси, не понимая.
- Мама, да ничего не случилось. Тань, ты проходи. Я сейчас чайник поставлю.
Но на Татьяну уже навалилась какая-то тоска… ей перехотелось оставаться.
- А где Рома?
- В саду.
- Тогда пойдем… прогуляемся, а?
- А торт? – не поняла Олеся.
- Да хрен с ним, с тортом! – возмутилась Таня. – Не хочется мне проходить. Ты идёшь, или нет?
Олеся подумала и кивнула:
- Иду.
- Давай. Я в машине. – и чуть громче, в сторону кухни. – До свидания!
Олеся закинула торт в холодильник, оделась, подкрасилась и сказала маме:
- Я прогуляюсь.
Галина Петровна вышла в коридор с поджатыми губами:
- Кто эта женщина?
- Я сто раз тебе про неё рассказывала. Это Таня. Наша начальница. Мы с ней дружим. Да ты её видела, в магазине. Помнишь, ты приходила, она мимо всё бегала. Здоровалась с тобой. Мам, я побегу, ладно?
- А сколько лет… этой женщине?
- Пятьдесят три.
- Немыслимо… немыслимо… - Галина Петровна покачала головой и развела руками. – В наши годы выглядеть как… профурсетка!
Олеся не считала, что Таня выглядит, как профурсетка. И вообще, ей нравилась подруга. Всем бы так выглядеть в пятьдесят три! И фигура, и лицо – всё на месте. И муж тоже спортивный, и работает много. А когда не работает, они куда-нибудь ездят семьёй – у Тани с мужем Игорем была дочка двадцати одного года, ещё училась в университете. Олеся знала, что Татьяне вообще можно не ходить на работу – её муж вполне обеспечивает семью. Но она и ходит, и выглядит. И ещё вон в гости с тортиками успевает заезжать.
- Немыслимо! Зачем ей дружить с тобой? О чем вы разговариваете?
Олеся выскочила из квартиры и перевела дух. Ну вот, что же… что же это такое?!
- Может, ей нужно мужика найти? – спросила она, садясь к Тане в машину. – С тех пор, как отец умер, ещё хуже, мне кажется, стало.
Таня вспомнила, как выглядит Галина Петровна. Мужика? Хм-м.
Они доехали до своего ТЦ. Сходили в кино. Поели в ресторанном дворике. Олеся взглянула на часы.
- Я подвезу тебя в садик. Не дергайся. – сказала Таня.
Как ей это удается, думала Олеся. Они уже три часа тут прыгают, а Татьяна ни разу не подправила макияж. Что там, в зеркало ни разу не посмотрела. А выглядит всё равно хорошо.
- Тань, а ты что-то делаешь… - Олеся обвела пальцем вокруг лица. – Ну, ты поняла.
- Что-то делаю, конечно. – пожала плечами Таня. – Кремы. Массажи. На йогу хожу, там есть асаны такие специальные. Омолаживающие.
Кстати, о йоге! Однажды Олеся сорвала спину на работе – решила поднять на кассу большой короб с сигаретами. Тогда Таня сказала ей, чем намазать спину, сколько по времени по лежать, а после – какое упражнение сделать. Статичное, но очень полезное. Спина, помнится, прошла за два дня. Так что, к йоге Олеся тогда прониклась любовью и уважением, но сама заниматься не шла – денег не хватало. Дети растут, Ромке то и дело нужно было что-то покупать. Пашка деньги исправно давал, конечно… но всё равно. Очень быстро растут дети.
- В смысле, ботокс не колешь?
- Пока нет. – улыбнулась Таня. – Но я не зарекаюсь ни от чего!
Она отвезла Олесю в сад. Когда они уже почти простились, позвонила Галина Петровна и сказала, что ей прострелило спину. И ей срочно нужна скорая помощь. И Олеся тоже нужна, и срочно. Бывает же такое! Олеся только вспомнила про свою спину, и тут у матери оказия.
- Давай, забирай малого, и я вас отвезу. – сказала Таня.
По дороге домой Рома загрустил. С тех пор, как они переехали с мамой к бабушке, мальчик всё меньше хотел домой. Мама ему не запрещала ничего. Рома мог, например, разбежаться и прыгнуть в большую лужу. И мама просто молча вела его домой переодеваться, если было холодно. Ну, или не вела, если на улице была жара. Нравится грязным гулять? На здоровье!
Мама не запрещала лазить по заборам, или ещё где-то. Просто была рядом. Мама не имела ничего против, если Рома пытался играть в футбол с большими мальчишками. С бабушкой было всё иначе.
- Цивилизованные люди не прыгают по лужам! И не ходят потом грязные!
- Бабушка, но лужа – это же так весело!
Она не понимала веселья. Забор был вообще враг номер один. А о том, чтобы пойти поиграть в футбол, и речи не было.
- Тебя там затопчут, в коробке этой! Они все здоровые, а ты ещё маленький.
- Но я уже играл! И меня не затоптывали! – ревел Рома, чувствуя себя обделённым.
- Не затАптывали.
- Да какая разница!
Рома боялся бабушку и не слишком спорил. Но всё это было похоже на одно сплошное наказание. А сегодня мама сказала, что бабушка ещё и заболела.
Когда Олеся с Ромой приехали домой, скорая уже уехала.
- Как ты умудрилась, мам? – спросила Олеся.
- Я хотела передвинуть в кухне шкаф.
- Ну так подождала бы меня!
- Я думала, что мы вместе это сделаем. В твой выходной. А ты… а ты… убежала куда-то с какой-то вертихвосткой! На вот, врач написала препараты. Сходи, купи, пожалуйста.
Олеся посмотрела на бумажку.
- Мама, у меня же есть отличная мазь для спины! И ещё я знаю упражнение одно, оно совсем простое, но расслабляет мышцы, и зажим уходит.
Мать привстала на диване, охая, и сказала:
- Какая мазь? Ну, какая мазь? Я пожилой человек! Мне нужны уколы!
- Хорошо, мама. Как скажешь, мама.
Олеся вышла из подъезда и обалдела. Там стояла машина её мужа.
- Привет! – он выскочил из машины. – А я к вам.
- А я в аптеку.
- Что-то случилось?
- У мамы со спиной…
- Ну, садись скорее. В аптеку так в аптеку.
Они ехали молча. Потом Паша взял у Олеси листочек из руки – вытянул. Сходил в аптеку, вышел через пять минут с пакетиком. Отдал ей. Олеся заглянула. Там были уколы и ещё какие-то витамины. И гематоген.
- Спасибо.
- Олесь, зачем ты ушла?
- Устала. Ты всё время кричишь.
- У меня на работе неприятности были. Я не должен был… кричать, извини. Возвращайся домой, Олеська. Я по вам жутко скучаю.
- Я подумаю. Маме вот буду уколы колоть, и думать.
Павлик фыркнул.
- Как она?
- Да как-как? Всё так же… неумолимо стареет.
Он вёз её домой, и они разговаривали. Олеся поняла, что тоже очень соскучилась по этому всему.
- Как думаешь, Павлик, почему моя начальница Танька в пятьдесят три – молодая красивая женщина. А моя мама в том же возрасте – старуха. Почему так, а?
- Люди-то разные все, Олесь. Вот, бери пример с Татьяны, и не бери с мамы. Не думай, что ты стареешь. Никогда об этом не думай.
- И что тогда? – заинтересовалась Олеся.
- Ну… мало ли? А вдруг пронесёт?
Они посмеялись.
- Что же делать с мамой? Что, а?
- Ничего, Олесь… ничего ты тут не поделаешь. Человек она такой. – он притянул её голову к своему плечу и поцеловал. – Нужна будет помощь – звони. И как закончишь с уколами, тоже звони. Я за вами приеду.
- Пообещай, что ты больше не будешь срываться дома из-за неприятностей на работе!
- Клянусь, Олесь! Не буду. Не хочу тебя терять.
- Если будешь – я пойду на свидание с айтишником! – шутя сказала она.
Пашка ахнул и помотал головой.
- Что? Думаешь, не пойду?
- Нет. Думаю, точно не буду до этого доводить.
Олеся пришла домой и поставила маме укол.
- Мам, может, когда станет получше, я тебе всё-таки покажу упражнение? Ну ведь помогает, правда!
- Олеся… мне пятьдесят три года! Я старый больной человек! Мне нужно квалифицированное лечение! А не… ноги задирать.
- Ладно, мам. Поспи. Во сне проходят все болезни.
Олеся накормила сына и включила ему мультики. Убрала всю посуду, вымыла, и пошла в ванную. Закрылась на защёлку. Долго смотрела на себя в зеркало.
- Никогда не буду стареть! Ни за что! – пообещала она себе.
Жаль, что маму не исправить… это может сработать только с тем, кто сам хочет, и никак иначе. А Галина Петровна несёт своё старение как флаг. Что тут можно сделать? Только пожелать здоровья, и не мешать.
Заранее всех благодарю за подписку на канал и адекватные комментарии!
Подписывайтесь на мою группу вконтакте.
Навигация канала - много прозы и стихов
Реквизиты для желающих поддержать канал:
Карта сбербанка 2202 2056 7696 0161
Тинькофф 2200 7007 4722 8210
