ГЛАВА ТРЕТЬЯ
В психушке вам будет куда удобнее лечиться...
Вот это был удар достойный настоящего соперника! Положили в больницу с диагнозом:
острый остеохондроз, ишиас, люмбаго. Целых два месяца лечили именно от этих
заболеваний. Гробили лекарствами печень, а лекарствами плюс токами Фуко и Бернара
почки... А теперь, (когда жертва подобной экзекуции, защищая себя, наступила
заведующей на любимую мозоль) – нате вам, кушайте. Вы не наша больная!! Вы,
сестрица, попросту псих. И ваше место – в городской психушке...
Воскобойникова с удовольствием заметила, что скрюченная на топчанчике «собачонка»
от такого вероломства опасливо поджала хвостик.
– Вот видите, вы сейчас ПЛАЧЕТЕ,– добивала Соколовскую по горячим следам
заведующая. – А это – не нормально...
Конечно, куда нормальней, видимо, было по первому же цыканью облздравовского
проверяющего выбрасывать на легкий, еще не устоявшийся к концу октября первый
снежок проморенную бесполезными лекарствами «больничную доходягу». Пускай себе
там, на ветерке, преспокойно околевает. Это было (по мнению заведующей) куда как
нормально. И ни чиновника, отдавшего такой приказ, ни исполнителей его злой и
жестокой воли, вне сомнения, никакая «компетентная» комиссия ни в коем случае
сумасшедшими не признает.
А вот жертве, которой сие «выбрасывание» на улицу в предельно больном состоянии
пришлось не по нутру ( а кому это будет по нутру) плакать, оказывается. По этому
поводу ну никак не следовало... Ибо слезы, пролитые ею по столь скорбному для нее
поводу, были ( в глазах ее же гонителей), увы, отнюдь не ангельскими слезами. Они (так
уж получалось у Воскобойниковых) являлись лишь безусловным свидетельством
абсолютной психической неполноценности их «подопечной»!
Вот так вот, уважаемые... Как мы там читали, бывало, в учебниках: век живи – век
учись. Мудрая народная поговорка. Против лома – нет приема и тому подобное. Не
плачь, дитятко. Понапрасну– не попадешь, авось, в дурдом.
Удар и впрямь достиг своей цели. Ведь ударили не спокойного, здорового, полного сил
и способного к мгновенной трезвой оценке сложившейся ситуации человека. Ударили
угнетенную двухмесячным пичканьем бесполезными (они не оказали существенного
облегчения, даже напротив) лекарствами и уколами страдалицу, для которой и само-то
известие о внезапной выписке прозвучало, как гром среди ясного неба. А теперь вот еще
такое «разъяснение»...
И заведующая моментально поняла. Уловила по дрогнувшему подбородку
Соколовской, что в суд ее Людмила после «изменения диагноза» вряд ли теперь
потянет.
– А как я смогу встретиться с этим психиатром?... пораженная коварством врачихи
только и пролепетала когда–то весьма находчивая одесситка. Заявить во весь голос о
том, что за двухмесячное травление «не теми» (как утверждала сейчас заведующая)
лекарствами и уколами, приведшее ее по сути к инвалидности должен же прежде всего
хоть кто-то ответить у нее уже не хватало ни сообразительности, ни духу. А ответить
были обязаны по всей строгости закона. Но у убитой обрушившимися на нее
несчастиями «овечки» мысли уже закрутились в другую сторону.
Она «заглотила» наживку. «Где я смогу встретиться с психиатром?!» О, Боже! Галина
Петровна от облегчения чуть не захлопала в ладоши: тоже ведь нашла «неразрешимую
задачу»!! Уж что-что, а встречу с психиатром, голубушка, мы тебе обеспечим. Так или
иначе, а сведем тебя со «знатоками потаенных уголков человеческой психики». Главное,
к остеохондрозу своему, во всех твоих документах записанному, больше не
обращайся !!! Лечили, не лечили. Пичкали, не пичкали. Психушка все разом ( все огрехи
и ордена) спишет.
– Даже если меня должен лечить психиатр, как я сейчас к нему пойду?,– все больше
«насаживалась на крючок» Соколовская.– Психиатра ведь на дом не вызовешь...
Галина Петровна приняла озабоченный вид:
– Ну хорошо. Я ей сейчас позвоню и она приедет!– Заведующая тут же принялась
энергично накручивать диск желтого телефона.
– Маргарита Юрьевна? Здравствуйте, Маргарита Юрьевна! Это Воскобойникова из
неврологического отделения беспокоит. Вот тут у меня одна «артистка»,– заведующая
посмотрела на съежившуюся под ее взглядом жертву, выписываться никак не хочет...
Мы ей пытались лечить остеохондроз в острой форме. Но он у нее, видимо,
психогенной природы...– Галина Петровна все же закашлялась в этом месте.– Вот она
сейчас сидит здесь передо мной в типичной спастической позе. В истерике. Не могли
бы вы подъехать с ней поговорить?...
Заведующая не добавила, что до «спастической позы» больную довелоих
двухмесячное «лечение» Что перед тем, как « впасть в истерику» в ее кабинете,
«артистке» пришлось на карачках, бряцая у всех на виду тащимыми за собой
костылями, около сорока минут проползти по людному больничному коридору!
Зачем? Тогда, наверное, стало бы ясно, что любой человек, выкидываемый в таком
состоянии на улицу, дошел бы до истерики. А вот так– «артистка» , де мол,
психохондрозящая– это куда удобоваримее...
В ожидании приезда психиатра заведующая ( не дожидаясь даже результатов его
освидетельствования их подопечной) принялась от души уговаривать Соколовскую без
особого сопротивления «залечь в психушку». –...Там, на Владимирской (Люся
вздрогнула только от одного упоминания печально известной улицы), лежат хоть по
полгода. Это вам будет куда удобнее,– Галина Петровна слегка помассировала
изящными пальчиками свою правую руку.
– Это невозможно...,–начиная,наконец, осознавать в какую трясину ее заталкивает
медицина, попыталась откреститься Людмила.– Я представляю себе психушки. Там
будет такой коллектив, который и в самом деле доведет меня до психоза!
Она и впрямь знала, о чем говорила. Еще в Одессе, будучи студенткой университета, ей
приходилось дважды лежать в одном из трех тамошних отделений
психоневрологического диспансера из-за страшных головных болей.
Но то была далеко не настоящая ( в махровом смысле) психушка. Этим диспансером
пользовались все студенты их курса, кому необходимо было (по разным причинам)
исхлопотать себе академический отпуск. Так зарабатывала себе отпуск и она сама.
Раскалывалась голова от учебных перегрузок. Нужно было сделать передышку. Да и
держали там студентов ( только с ее курса их набралось около десятка) недолго. Не
больше месяца. Все ведь ( в том числе и врачи) понимали зачем к ним ложились
молодые, по сути довольно-таки здоровые ребята. Проформа она и есть проформа. Но
даже и в том (наиболее приличном) «богоугодном заведении» Людмила (зарабатывая
справку на передышку) немало чего насмотрелась... А еще больше наслушалась
россказней о содержании больных в подлинном ( не для справок...) дурдоме. Туда не
рискнул бы лечь ни один из ее сокурсников ни ради какого академического...
–Да нет, вы неправы!,– прервала ее горестные размышления начальница отделения.– Там,
на Владимирской, есть довольно интеллигентные палаты. Даже на два человека. Я и сама
там подлечивалась...