Меня зовут Ольга, родом из Донецка. Расскажу про свою сестричку Тамару. Она была младшая. В 1939 году родилась, в 1944 году умерла. Жили мы в своем доме, за нашим огородом стояла большая каменная церковь.
Папа погиб во время войны. А мы, трое детей, остались полусиротами. Мама изредка, по большим, праздникам, водила нас в церковь. В 1943 году Томочке было 4 годика. Она была очень красивая, волосики были курчавые, и личико, как у ангелочка. Только на лобике с правой стороны была конопушка в виде небольшой сливы.
В 4 года Томочка услышала утром звон колокола и ушла в церковь сама, пока мы спали. Так она стала ходить на каждую службу. А когда приходила, одевала мамин халат, к кружке привязывала нитку и у нее получалось кадило. Она знала полностью всю службу. Научила нас правильно креститься. Научила нас петь «Отче наш» и «Богородице Дево, радуйся». На ночь заставляла нас молиться. Мы повторяли за ней.
Ей в церкви нравилась одна бабулька. Однажды Томочка после службы пошла провожать ее. Ушла далековато. Когда собралась идти домой, то куда идти, не знала. Она не заплакала, а присела и стала напевать молитву. Одна из старушек увидела Томочку и спросила: «Ты здесь живешь?» - «Нет», - сказала Тамара. «А что же ты здесь делаешь?» - «Жду маму. Она увидит, что меня нет дома, пойдет меня искать и найдет».
Бабушка спросила: «На какой улице ты живешь?» Тамара ответила: «На Буденного». Эта женщина и привела Томочку. Пожурила маму, что не ходит в церковь и пускает такую маленькую девочку одну, и сказала: «Если бы вы видели, как она молится! Как взрослая. И стоит всегда на одном и том же месте перед иконой матери Божьей, бьет земные поклоны, целует стеночку, на которой висят иконы. А батюшка как ее любит!..»
После этого мама запретила ей одной ходить в церковь, но сестренка убегала. Тогда мама поставила ее в угол на колени, и Тамара очень долго так стояла. Маме стало жалко ее. Она послала нас с братом со словами: «Идите и подскажите ей, что надо попросить у мамы прощения». Мы с братом пошли, сказали: «Попроси у мамы прощения и скажи, мол, мамочка, прости, я больше не буду».
Никогда не забуду ее глаз. Как она на нас посмотрела и сказала: «Обманывать нельзя, Боженька накажет». Мама выломала лозину и сказала: «Попробуй еще раз пойти одна, буду бить от церкви до самого дома». И так и делала.
Томочка убегала в церковь, а мама с лозиной ждала в огороде и била до самого дома. Томочка плакала и говорила: «Вот я умру, а ты обо мне будешь плакать».
Однажды она пришла не одна. С ней пришла молодая, очень красивая женщина. Я была маленькая, поэтому мне показалось, что она была высокого роста.
Помню точно, что одета она была в темную длинную юбку до самых тапочек, в тоненькую кофточку с длинным рукавом. Кофточка была поверх юбки. А на голове белая косыночка. На плечи наброшена тонкая шаль.
Шаль была большая, а какого цвета, я не помню. Я смотрела на эту женщину и думала, что, когда вырасту, буду тоже носить шаль. Так вот, эта женщина сказала маме: «Валя, не бей Тамару. Это не твоя дочь, а Господня. Ходи сама в церковь и води детей». Мама ответила: «Мы голодные, и я не могу долго стоять».
Подробности того, о чем они говорили, я не помню. Женщина собиралась уходить, а Томочка сказала маме: «Мама, дай тете кусочек хлебушка, а то ей еще очень далеко идти».
Мама ответила: «Где же я возьму хлеба? Мы на четырех человек получаем 500 грамм хлеба». — «Ну и что же, дай ей половину моей нормы».
Мама отрезала граммов 50 хлеба и подала.
А Томочка опять просит: «Съешьте этот кусочек хлебушка, а то вы так далеко не дойдете без еды. Она улыбнулась и сказала: «Да, домой мне очень далеко добираться. А откуда ты знаешь, что я пришла издалека?»
Тамара ответила: «У вас тапочки в пыли и Вы уставшая».
Женщина взяла хлеб, откусила маленький кусочек и сказала: «Ты, Валентина, поняла, что я говорила. Запомни, скоро Отец Небесный заберет Тамару к себе. Не бери грех на душу, не бей дочь».
Я подумала, что это была Матерь Божья. Мы вышли проводить ее, тут Тома и говорит: «Тетя только вышла, а ее уже нигде нет».
Женщины, которые сидели на лавочках около церкви, на наш вопрос удивленно ответили: «Никто из вашего дома не выходил».
А через час пришла соседка Нюра и принесла большую сумку сухарей. Мама Томочку больше не била и сама стала похаживать в церковь.
Через полгода Тамара заболела дифтерией. Болела, как мне казалось, долго, а сколько, не знаю. Не разговаривала, иногда что-то маме говорила шепотом, так.как голоса не было.
В последний день ей было очень плохо. Ночью она сказала маме: «Разбуди всех, я хочу с ними попрощаться. За мной приехал папа на новой коляске из новых белых досок. Он увезет меня».
Мама спросила: «Куда?» - «Быстрее буди Леню и Олю. Я очень спешу».
Дело в том, что из церкви моя сестричка однажды принесла большую свечу, и вот, когда мама нас разбудила, она сказала: «Зажги свечу». Мама зажгла, а она шепотом нам сказала: «Мамочка, Ленечка и Олечка, слушайте меня внимательно, молитесь Богу, Бог есть. Утром и вечером читайте «Отче наш» и «Богородицу», ходите в церковь. Там вы узнаете много о Боге, о Его Матери Царице Небесной и об ангелах».
У нас в кухне стоял диван, над диваном в углу была икона Спасителя. Томочка сказала: «Мама, отнеси меня на кухню, положи на диван».
За окном было темно. Время было около четырех утра. У нас было две собаки. Они разрывались, лаяли. Мы все кинулись к окну. А там никого. Тамара ущипнула маму и сказала: «Скорей неси меня на кухню. Сейчас я уеду, и собачки не будут лаять».
Мама только переступила через порог, у Томочки ручки и ножки стали как плеточки, из глаз выкатились две слезинки. Тамара вздохнула, а выдоха уже не было.
Во дворе стало тихо-тихо.
Вот так всё было.
Рассказано Ольгой в 1997 году местной газете.