Я была неверующей. Пришла к православной вере и окрестилась много лет назад. А до этого со мной случилось нечто странное.
В конце Рождественского поста, 5 января 1995 года, я по-христиански попросила прощения у мужа и детей за причиненные им обиды, а потом пошла спать.
Не могла долго уснуть, что-то меня терзала, постоянно не хватало воздуха и вот мне неожиданно стало плохо, я потеряла сознание.
Вдруг вижу я родных, своих детей, у которых я, мать, отняла жизнь в так называемых абортах и не думала просить прощения.
Вижу, стоит кровать-раскладушка. На ней лежит мой муж, а в ногах у него завернут в детское одеяло как бы обрубок ребенка.
Муж всегда отговаривал меня от абортов. Я беру этого ребенка, кладу его на детский столик, как в детской консультации. Личико у ребенка очень болезненное. Голова представляет собой как бы мозг с едва затянутой кожицей, со спекшимися в крови волосиками. Ужас, необыкновенная жалость и скорбь — все смешалось в моей душе.
Дальше вижу другого ребенка, сидящего, очень похожего на моих родившихся детей. Тоже с очень болезненным, бледным лицом и непередаваемо несчастными серыми глазами, смотрящими на меня с таким укором!
Сколько буду жить, я никогда не забуду эти глаза.
Дальше вижу круглый колодец, сложенный из белого кирпича. Я сижу на корточках, прислонившись спиной к этому колодцу. Справа от меня — лицо очень красивой женщины в темно-бордовом платке, спускающемся на плечи.
Она спокойно смотрит на меня, и я знаю, что не могу просить у нее никакой помощи. А прямо передо мной, опираясь на лапы, лежит огромная собака, метра два длиною, черно-желтой окраски, гладкого змеиного рисунка. Ее раскрытая пасть находится прямо перед моим лицом, охватывая его почти полностью. И она дышит на меня мертвечиной... Это продолжается нестерпимо долго.
Изнемогая от ужасного запаха, я кричу: «Господи! Когда же это кончится?! Я уже не могу».
И вдруг слышу Голос: «Дыши! Дыши! Это твои аборты».
Дальше я приподнимаюсь над колодцем и медленно начинаю опускаться в него. Страх, ужас охватывают.меня. Снизу я ощущаю холод, жуткий смрад. Опускаюсь ниже, ниже. Вдруг моя голова резко поворачивается налево, и я вижу большую ступеньку.
В голове мысль: «Да я выкарабкаюсь». Опираюсь на ступеньку, выпрыгиваю из колодца и... очнулась. Сердце колотилось так сильно, я была в ужасе.
Что произошло?! Не ведаю до сих пор, то ли сон, то ли откровение такое... Будто на том свете побывала... Правда по делам своим, видимо мне был уготован ад, потому как не каялась я за аборты свои никогда. Но это сейчас я так говорю, тогда мне это все было не совсем понятно.
Мне не верилось, что это был сон... А казалось, что все это было со мной будто и наяву. И здесь я со слезами бросилась к иконам, которые висели у нас в углу, доставшиеся от бабушки.
Стала просить прощения у Бога и у своих убитых детей.
Проснулась дочь. Потрясенная моим рассказом, как могла. успокоила меня.
Через некоторое время (это еще была глубокая ночь) мне снова было видение во сне. Вижу: передо мной прямая дорога, уходящая далеко вперед. И, насколько видит глаз, вдоль всей этой дороги с правой стороны стоят кучки людей. Я знаю, что должна всем им рассказать свой сон. Подхожу к одной кучке — рассказываю, к другой... А дальше мне уже вроде бы не хочется, тяжело рассказывать. И вдруг снова слышу тот же Голос: «Говори! Говори! Говори!» С этими словами я проснулась.
Позднее уже раскаяние раздирало мою душу. Только тогда я поняла, что мне нужно в храм, на исповедь нужно. Впервые в жизни я поняла тяжесть моего великого греха, греха убийства собственных детей.
Мы, люди, считающие себя самыми высшими из всех живых существ на Земле, самыми высшими оказываемся и по своей жестокости. Разрывая на куски собственных беззащитных младенцев, нимало не задумываемся о том, что являемся самыми жестокими убийцами из всех убийц.
Где-то через год я увидела еще один сон о ссоих убитых детях. Собственно, главным в этом сне были мои ощущения и рассуждения. Я не видела детей, но видела жуткое темное место, где они находятся. Не знаю, смогу ли найти слова и сравнения, что это за место, так как на Земле ничего подобного нет. Это какая-то невероятная стихия. Все пространство заполцено какими-то бушующими сполохами черно-красчо-коричневых оттенков поперечного направления.
Отовсюду слышатся непередаваемые звуки шума, воя, какого-то грохота.
И вот я стою в этом жутком месте и знаю, что где-то здесь находятся четверо моих детей (я сделала четыре аборта).
В ужасе я задаю сама себе вопрос: Как же так случилось, что мои дети оказались здесь?»
И сама себе отвечаю: «Ведь я была неверующая, если была бы верующая, то, конечно, этого бы не допустила».
У меня твердая решимость: буду их искать! Но ее перебивает мысль: а я же не знаю, как они выглядят.
Снова решимость: буду искать по имени и фамилии. Опять разочарование: так я же не знаю, как их зовут...
Снова цепляюсь за какую-то обнадеживающую мысль, но ее окончательно разбивает осознание реальности: так они же вообще не родились... Я просыпаюсь... И снова плачу.
Матери, прошу вас, не делайте абортов никогда! А если делали, то покайтесь!
Людмила.
Священным Синодом 27 декабря 2016 года (журнал 128) было утверждено "Молитвенное последование с каноном покаянным о грехе убийства чад во утробе (аборте)", которое можно найти в молитвословах и отдельных изданиях с молитвами.