Рита Тарасова слушала лекцию на медфаке. Интересно! Больше любовалась профессором Таренсом, а не думала о теме и содержании конспекта. Тот был не только замечательным хирургом.
Говорят, в Афгане три года в госпитале наших чинил и в строй возвращал. Но, классно рассказывал анекдоты и случаи из полевой хирургии в русской армии и на флоте.
Встал у окна и начал в лицах повествовать. «На Крымской войне это было. Знаменитый Пирогов принимал раненых с Малахова кургана. Молодой поручик всё суетился и просил подписать бумаги о доставке в лазарет.
«Ваше превосходительство! Мне для отчёта - надо быстро. И я ещё успею в городе побывать. А вы - потом ампутацией займётесь. Можно?».
Пирогов посмотрел и серьёзно сказал. «Давайте, поручик, вам руку отрежу и все бумаги подпишу. Главное, что гарантию даю – в живых останетесь. А их всех – смотреть надо»».
Подруга Тарасовой толкнула в руку. «Ритка! Ты, давай, пиши. У тебя ж полкурса будет переписывать. А ты на Тимура Тимофеевича всё пялишься. Что влюбилась? Дура набитая. Он – профессор, доктор наук. Да, к тому же, зав. кафедрой.
А ты кто? А? Лишь студентка. Поэтому никто и зовут тебя никак. Лучше кругом посмотри - на сморчков в брюках. Ведь из них будешь мужа выбирать. Поняла?». Цинизма Райке Ульяновой было не занимать.
Рита Тарасова повернулась и сделала злое лицо. «Слушай, Рая! Это ты своего Костика будешь отчитывать за любую мелочь. А вот меня - не надо. Ясно?». Та пожала плечами и продолжала писать толковые мысли себе в тетрадь.
Рита быстро вспоминала слова мэтра и каллиграфические строки «летели» по клеточкам страницы. С каждой лекцией профессор ей нравился всё больше. Странное дело, что даже возраст и лысая голова не имели для неё большого значения. Его красивая «эспаньолка» напоминала знаменитых земских врачей.
Три года она была его самой умной и прилежной ученицей. В клинике и в аудитории. Профессор любил приводить её трудолюбие в пример для всего курса. Особенно суточное служение при пандемии. Профессор обвёл взглядом амфитеатр.
«Ну, уважаемые дамы и господа! Кто из вас был в красной зоне больше пяти раз?». Поднялось не больше дюжины рук. «Похвально. А вот Тарасова с Ульяновой - второй месяц там и в ночных дежурствах участвуют. Рита ведёт и журнал врача. Вы бы его почитали, да ума там набрались. Как?».
Рита была в ординатуре, когда у профессора скончалась жена. Она тоже доктор. Увы! Страшную болезнь выявили уже на последней стадии. Да, так нередко бывает.
Целый год красивый Таренс ходил сам не свой. И везде, за ним, следовала, как тень, Рита. Она даже собрала волосы в пучок и, теперь, не наносила макияж, чтобы не раздражать профессора. Приносила между операциями чай и бутерброды. Грела экспресс-обеды в микроволновке.
Сегодня была сложнейшая операция. И Рита была рядом. Все эти долгие шесть часов. Когда вышли, качаясь, из операционной, он сказал: «Парень будет жить. Спасибо же тебе, Рита. Я знаю, что ты всегда рядом. И мне - хорошо и спокойно».
Они зашли в кабинет. Он сел за стол. Она положила бумаги и застыла за плечом. «Скажи-ка, а здесь как написано?».
Она склонилась, а он медленно и нежно поцеловал в губы. И прошептал. «Я без тебя жить уже не могу». Она, с наслаждением, целовала эти заветные губы. А по щекам текли слёзы. «И я без тебя жить не могу. Уже много лет. Лишь с тобой счастье. Спасибо, что ты есть!».
