— Гриш, там твоя приехала, — вытирая руки ветошью, подмигнул Толян, — так что бросай свои бутерброды, иди встречай!
— Что значит «моя»? Говори яснее, — не спеша закручивая термос с кофе, отозвался Григорий.
— Ну эта, которая «Ух»! — завращал глазами Толян, и погладил воображаемую грудь третьего размера,— я бы такую… Она же на тебя запала, чего теряешься, не пойму? Это Коська слабак, но ты-то знаешь, как с женщинами обращаться, а?
— Ты, прости меня, дружище, но я как-нибудь сам, ладно? — ласково отозвался Григорий, протягивая Анатолию термос, — на вот, кофе попей.
Вымыв руки и сняв фирменную бейсболку «Toyota», он ополоснул лицо и пригладил волосы.
Дамочка ему нравилась, но Григорий был не дурак, он с детства был приучен не желать чужого. Она была очень хороша: не очень молода, но ухожена и харизматична. Скорее всего, она была умна, во всяком случае, отличалась манерой разговора от большинства красивых, но крайне скудных умом содержанок.
Григорий видел, что женщина к нему неравнодушна, но все её комплименты и намёки пропускал мимо ушей. Он слишком хорошо понимал, что они с ней из разных миров. Смотрел на неё, как смотрит ребёнок на роскошную рождественскую ёлку.
Возможно, на Гришу повлияла история, случившаяся с его другом, Константином, которого все звали "Коська". Тот позволил себе увлечься клиенткой, которая считала что всё можно купить за деньги. Она купила себе Коську, возила его в Париж и в Доминикану, а после, когда он ей надоел, вычеркнула из жизни без долгих сантиментов. А он влюбился по-настоящему. Не выдержав разлуки, он подождал, пока парни разойдутся по домам, соорудил крепкую удавку и ещё бы немного… Хорошо, что Григорий с Толяном вернулись в гараж: кто-то из них забыл ключи. Вдвоём они вытащили Коську буквально из петли.
Открыв вновь глаза, Коська заговорил словами Гамлета: "О женщины, вам имя – вероломство!"
Отныне он уверовал в то, что любовь — выдумка, призванная кормить многочисленную армию писателей, сценаристов, режиссёров, актёров и прочих бездельников. Это вообще зверь, о котором все слышали, но никто его по настоящему не узнал: потому что если взять даже самые распрекрасные отношения и поскрести немного — увидишь, что под позолотой обнаружится обыкновенное олово! Серое и неприглядное.
Жил теперь Коська один, никому не веря и время от времени покупая услуги жриц неведомого зверя. "Зато честно"! — говорил он друзьям.
И вот, спустя полтора года, к Григорию зачастила эта шатенка, "класса люкс", как оценили её авторемонтники. Коська сразу высказал приятелю всё, что он по этому поводу думает:
— Ты ей нужен поразвлечься. Если это понимаешь, можешь поиметь её, — сказал он, презрительно выпятив нижнюю губу, — но имей ввиду, если влюбишься, она поимеет тебя!
— Не переживай за меня, дружище! Я свой шесток знаю, — хлопнул его по плечу Григорий. Его коробило слово "поиметь": по его наблюдениям, его использовали чаще всего люди примитивные и завистливые. Он надеялся, что Коська — исключение.
Григорий трезво смотрел на вещи и понимал, что женщина, которая ездит на авто по цене его "однушки" в Чертаново, либо избалованная наследница, либо содержанка, либо третий вариант — именно тот, что достался Коське: богатая вдова, циничная стерва. Поэтому, что бы там ни говорил Толян, дама на белой "Camry" была для Григория ёлкой — которой можно любоваться и только.
Он намеренно не спешил, наблюдая через стекло комнаты отдыха, как красотка по имени Диана, ожидая его, то и дело смотрит на часы и поправляет причёску. Наконец, он сунул в рот пластинку жвачки и вышел ей навстречу.
— Добрый день, Григорий! Рада вас видеть, — её улыбка была очень тёплой и искренней. Похоже, она и правда была рада видеть его.
— Я тоже... рад, — кивнул он, — что случилось?
— Мне кажется, — она смутилась, — что сломался климат-контроль... иногда гудит.
— Хорошо, оставьте машину, посмотрим, — он открыл дверь, сел на водительское сиденье и повернул оставленный в машине ключ зажигания.
Диана села на пассажирское сиденье и закрыв дверь, развернулась к Григорию.
— Он не всегда гудит. Надо поездить. Это во время движения... — она облизала губы, — обычно происходит.
— Не волнуйтесь, мне проще проверить вентилятор климат-контроля, для этого необязательно... — сказал он, покосившись на её стройные ноги, — кататься.
— Я совсем тебе не нравлюсь, да? — слегка охрипшим голосом произнесла она, пытаясь поймать его взгляд.
От такой прямоты он опешил, и выдохнул:
— Нравитесь, но я...
Он хотел рассказать ей о своих принципах, но не успел, она приблизила своё лицо к его лицу, так близко, что он, утонув в её глазах, сразу же забыл все свои принципы. Не удержавшись, он поцеловал её, она ответила. Прошла целая вечность.
Его выдернул из нирваны стук в стекло. Стучал Толян. Григорий опустил стекло:
— Что?
— Я... это... чего хотел спросить-то, — часто моргая, промямлил Толян, пытаясь рассмотреть побольше, — тебе яма не нужна? А то Слава приехал, мы надолго её займём.
— Не нужна, занимай, — в его голосе слышались нотки досады.
Стекло снова плавно поднялось вверх и теперь Толян видел лишь своё недоуменное лицо. Улыбнувшись своему отражению, он развернулся и пошёл к ожидавшему его Славе.
***
Вернувшись домой, Григорий сел у телефона, достал из кармана листок с телефоном, и сидел долго, не решаясь позвонить. Потом вдруг, разозлившись на себя, чуть не разбил телефон. Ему ничего не хотелось. Вокруг была пустота. Он рухнул одетым на диван, в надежде уснуть до завтра.
Но это оказалось непростой задачей: во -первых, было ещё светло, а во-вторых, как только он закрывал глаза, ему виделась Диана, он слышал её магический голос, ощущал тонкий запах её парфюма. Он вдруг подумал, насколько нежная у неё кожа, и какие грубые и грязные у него руки.
Он встал, набрал в таз воды, высыпал туда полпачки соды и опустил в полученный раствор ладони. Вскоре он услышал вращающийся в замке ключ, и пожалел, что дал его соседке Маринке. Иногда они проводили вместе вечера и ночи, без всяких обязательств.
— Привет! — крикнула она из прихожей, — Гриш, ты дома?
— Здесь я, — обречённо согласился он, и вскоре она предстала перед ним: упругие кудряшки, моложавое лицо. Пожалуй, чуть полновата, но ей это шло. До нынешнего дня.
— Что делаешь? — её голос был слишком звонким, — с руками что-то?
— Хочу, чтобы были чистые, — неохотно ответил он.
— Ты что, Гриня, не в настроении сегодня? Сейчас я тебе его подниму! — сказала она, обнимая его за плечи, — ты ужинал?
— Мне не хочется, — честно ответил он, — и вообще, я что-то устал сегодня.
— Ну?! — хочешь, я тебе сделаю массаж? Тибетский! Сразу на ноги поднимет!
— Спасибо, Мариш, но я чего-то... заболеваю что ли. Ты лучше иди, а то не дай бог, ещё деток заразишь.
Он показательно отвернулся к стене и сидел так, пока не хлопнула входная дверь.
Покидая квартиру соседа, Марина столкнулась с мужчиной, который дал ей дорогу, и хотел позвонить в дверь.
— Вы к Григорию? — спросила Марина, подозрительно вглядываясь в незнакомца.
— Да. Он дома?
— Дома, только вот, говорит, заболел!
— А, ну сейчас я его быстро вылечу! — уверенно сказал мужчина и нажал кнопку звонка.
Марина хмыкнула и пошла к себе наверх.
Григорий открыл не сразу. Но вот лязгнул замок, и он, увидев пришедшего удивился:
— Толян? Ты чего это?
— Моя меня выгнала, — шагнув в квартиру, вздохнул он, — сказала, что мол, от меня пахнет духами.
— А пахнет? — пытался принюхаться Григорий.
— Да какое-там! Это я, когда с электрикой корячился, ну тот, помнишь, на "Крузаке"... в общем, я случайно флакон раздавил.
— В смысле "раздавил"? Выпил, что ли? — предположил Григорий.
— Чур тебя! Просто случайно, не заметил и раздавил. После хотел с коврика стереть рукавом, ну и состав такой въедливый! До сих пор воняет! — и Толян в доказательство сунул под нос Григорию манжет своего рукава.
— Да верю, верю, — сказал, убирая руку приятеля от лица, Григорий, — ну, пойдём, перекусим чего-нибудь, что ли.
— Смотрю я, Гришка, на твоё житьё-бытьё, чесслово, завидую! — добродушно протянул Толян.
— Нашёл, кому завидовать! — удивился Григорий, — у тебя вон, жена, ребятишки... Тёща!
— У тебя бы тоже всё это было, если б захотел! А что это за краля вышла от тебя? Ты её сплавил? Уж больно недовольная была! А она ничего, между прочим!
— Это соседка, Марина. Так, ничего серьёзного, — отозвался Григорий, — яичницу будешь? На сале?
— А можно просто сало? Хлеб у тебя есть? Бородинский? И лук? Ох, давненько я, брат, не ел холостяцкого ужина!
— Хлеба нет... надо было сегодня в магазин зайти... Так что, соглашайся на яичницу. Не хочешь с салом, давай просто так.
— Ладно! Вот от нашего столика вашему! — Толян, словно фокусник, извлёк откуда-то из-за спины бутылку водки.
— Да ну... Толян, может не надо? Ты ж в завязке! Вернись, объясни Маше про ароматизатор, простит! Хочешь, и я с тобой? А под водкой она нас и слушать не станет! — сказал Григорий.
— Мы по чуть-чуть, по-маленькой, мы же не алкоголики какие! — возразил Толян, скручивая пробку, — ну, где у тебя рюмашки?
— На полке, — показал Григорий.
... Наутро голова была ватная. Под столом валялись две пустые бутылки и чекушка. На столе в открытой банке вонял уксусом охотничий салат, на тарелке лежала вилка с надкушенным солёным огурцом. Рядом, положив начинающую лысеть голову на свои ароматные манжеты, похрапывал Толян.
— Вот блин, натюрморт! — покачал головой Григорий и пошёл в ванную.
Ледяной душ привёл его в чувство. Он быстро почистил зубы, надел свежее бельё, и вышел на кухню, где уже стал приходить в себя коллега.
— Доб-рое... ут-ро! — приветствовал он Григория.
— Привет, Толян! Ну что? Погнали на работу?
— Шутишь, что ли? — простонал Толян, взяв со стола банку с салатом и приложив к голове, — я труп. Есть чем поправиться?
Григорий открыл шкафчик и достал бутылку, на дне которой плескалось немного прозрачной жидкости.
— Вот, — сказал он, — это водка. Держу дома, экран протереть или деталь какую. Всё, что есть. Толян схватил и одним глотком опрокинул в себя всё.
— Тёплая... — поморщился он, оставляя в сторону пустую бутылку. Но тут же выкатив глаза, побежал в туалет, откуда донеслись характерные звуки.
Вышел он оттуда скорбный, но трезвый.
— Кофе, чай? — спросил его Григорий.
— Кофе давай. Покрепче! — попросил Толян.
Весь день Григорий был не в себе. Ночью в пьяном бреду ему приснилось, что он звонил Диане, говорил ей всякие непристойности. А вдруг это был не сон? Вконец измучившись, он набрал её номер.
— Алло.
— Диана? Извините, пожалуйста, тут такое дело... ко мне товарищ вчера зашёл, мы с ним выпили... скажите, я звонил вам вчера, или мне приснилось?
— Хм. Вчера мы были на "ты", — сказала она, словно самой себе, — да, ты звонил. Умолял приехать. Но учитывая твоё состояние, я уговорила тебя пойти поспать, и обещала приехать завтра. То есть, теперь уже сегодня.
— Прости, я не хотел...
— Послушай, если у тебя проблемы с алкоголем, я могу помочь. У меня есть классный специалист.
— Нет, нет, спасибо. У меня нет проблем, я практически не пью, — поспешил он её заверить.
— Значит ты... думал обо мне? — спросила она, помолчав.
— Прости, я не должен был звонить среди ночи, спьяну...
— Так я приеду вечером? — оживилась она, — сегодня я как раз свободна.
Григорий представил убранство своей холостяцкой берлоги, сантехнику, заблёванную Толяном, и в ужасе запротестовал:
— Нет! Если только в четверг... у меня будет выходной, мы могли бы встретится... например, я могу пригласить тебя в ресторан.
— Мне надоели рестораны, — вздохнула она, — я хочу увидеть, как ты живёшь. Кольцо не носишь, значит, не женат, я права? — она помолчала немного и добавила: но если ты не один, так и скажи, я пойму, и останемся друзьями.
— Я живу один, — сказал он.
— Так значит, до четверга? — засмеялась она.
— До четверга, — он положил трубку, и пошёл к очередной машине, ломая голову, как превратить свою берлогу в уютное гнёздышко.
К четвергу его квартира сверкала чистотой. Он сделал три ходки до мусорного контейнера, каждый раз вынося мешок с хламом, накопившимся за долгое время. Потом купил в мебельном новый комод и скамеечку в прихожую. Пока разгружался, его в окно увидела Марина, и спустилась вниз.
— Ой, что это? — бросилась она к нему, — ты купил мебель?
— Ну да, — ответил он, — комод купил, надоел бардак, — он поставил тяжёлую коробку на асфальт и вытер кепкой вспотевший лоб.
— Ой! ты делаешь успехи, — похвалила Марина, и многозначительно посмотрев на него, шепнула: — я соскучилась! Забегу к тебе сегодня?
— Марин, я хотел сказать тебе... у меня сегодня в гостях женщина. Это не совсем удобно.
— А... кто? Нашёл себе спутницу или так, на раз?
— А твоё какое дело? — вспыхнул Григорий, — ты мне не жена.
— Да никакое, — фыркнула Марина, — это я к тому, возвращать ли ключи. Я брошу их в твой почтовый ящик!
Повернувшись, она пошла в подъезд, а он с тяжёлой коробкой за ней. Марина намеренно не подержала дверь и та хлопнула прямо у него под носом.
— Мстительная какая, — улыбнулся Григорий, — после неприятных, но необходимых объяснений вдруг почувствовавший себя легко и свободно.