-Слабак! - презрительно хмыкнул Генка и еще раз ударил его кулаком в живот. - Баба!
Мишка не мог сопротивляться. Было больно, серое худи совершенно испачкалось. В глазах потемнело.
- Может еще и курить с нами не будешь? - нагло допытывался Славка.
И тут Мишке стало страшно. Страшно, потому что он понял, что всецело зависит от этой компании, что он не может им отказать, ведь иначе его изобьют до полусмерти, а может и вообще…
- Буду, - просипел он разбитыми губами и взял сигарету.
Сашка стоял чуть в отдалении с неприкрытым удовольствием глядел на разыгрывающуюся сцену. Наконец он развязной походкой подошел ближе.
- Завтра ты его выбросишь. В реку. В шесть вечера. За городом, - холодно бросил он.
- Откуда? Откуда вы узнали?! - с трудом в гневе сказал Мишка.
- О котенке? - Сашка рассмеялся. - Мы слышали, как твоя младшая сестренка болтала со своими кумушками из 2-ого «А» после школы. Она говорила о том, какой ты герой, как спас этого мелкого… Фу! Противно даже говорить. Ну так вот, мы представились ей твоими друзьями и выпытали все остальное. Дурочка! Она рассказала нам все приторные подробности!.. Ты чё, плачешь?
Слезы горячие и соленые одна за другой текли по щекам Мишки, смывая грязь и пыль. Он плакал от боли, от беспомощности, от обиды. Как так получилось, что он с ними связался? Думал, что это настоящая свобода... Идиот! А теперь ведь никому не расскажешь, мать устроит скандал, а отец больше не будет разговаривать... Нет, нельзя говорить. Но как же котенок? Ведь он был такой милый, такой пушистый, такой живой... Мишка полюбил его всем сердцем, которое еще не зачерствело, которое еще было полным человечности и сострадания... Но он не мог не явиться завтра на реку... Мысли в голове путались...
В полубессознательном состоянии он вспоминал отрывки вчерашних событий. Они с отцом ездили на рыбалку, потом долго сидели у костра, ели жареную картошку, болтали, тогда можно было не думать о Сашке, Славке, Генке, можно было жить нормально, по-человечески.
К машине они возвращались не по дороге, а виляя тропками, которые пересекая лесок, тянулись через огромное ромашковое поле. Уже вечерело и в долину от реки начал расползаться туман. Плечи Мишки приятно ныли под тяжестью рюкзака и садков с наловленной рыбой. Во всем теле чувствовалась сладостная истома после целого дня, проведённого на природе. Под ногами белыми головками колыхались ромашки, но казалось, что это вовсе не цветы, а какие-то удивительные светлые огни, освещавшие в сумерках их дорогу к автомобилю.
Неожиданно одна из ромашек показалась Мишке необычайно огромной, он ускорил шаг, подошел ближе, чуть прищурился и увидел, что это вовсе не ромашка, а котенок, крохотных белый котенок с серыми печальными глазами. Отец шел чуть позади, Мишка наклонился, поставил садок в траву и взял котенка на руки. Пальцы ощутили тепло тоненькой, напоминающей пушок, шерстки.
- Ты чего это остановился? - спросил отец, поравнявшись с ним.
Мишка не ответил, только показал найденыша.
- Что, котяру нашел? - улыбнулся мужчина. - И что мы с ним будем делать?
- Его нельзя оставлять тут. Он погибнет. К тому же ночами холодно... - пожал плечами парень.
- Клонишь к тому, что хорошо бы его забрать? Ну ты, конечно, преувеличиваешь, он здесь не умрет. Тут явно есть другие кошки...
- Давай возьмем его домой, - спокойно возразил Мишка. - Пожалуйста. И Маша будет рада...
Отец не стал спорить.
- Бери, мне-то что, - коротко кивнул он. - Будет новый член нашей семьи.
Дальше он шли уже втроем. Котенок лежал в большом переднем кармане Мишкиной толстовки и грел его. Отец молчал, но по его загорелому, чуть морщинистому лицу, было видно, что в душе он вполне доволен. Когда уже ночью они вернулись домой, мать быстро перестала спорить, только сказала, что пусть они с отцом сами за своим питомцем и ухаживают. Маша была в восторге и тут же придумала романтическую историю про то, как Мишка спас котенка от верной гибели. Имя мурлыке напросилось как-то само собой - Ромашка.
...Мишка не помнил, как и когда ушли его враги - бывшие друзья-товарищи. Придя домой он тут же прошмыгнул в ванную и умылся, так, чтобы ни кто не заметил следов побоев и грязи. Вода в раковине стала отвратительного красно-бурого цвета. Ночь он провел, забывшись беспокойным поверхностным сном, прижимая к груди Ромашку. Сердце неистово колотилось, и то и дело с головы до ног его обдавало ледяным холодом.
День пролетел до ужаса быстро. Пора было идти. Мишка взял котенка и, что-то пробормотав матери, вышел на улицу. На ватных ногах он еле добрел до реки. Там стояло ненавистное трио.
- Бросай! - ухмыльнулся Сашка, подводя Мишку к самому краю полуразрушенного бетонного моста.
Тот несколько мгновений, показавшихся вечностью, стоял над пропастью. Внизу текла грязная бурая жижа. Сашка ждал прямо за спиной. Мишка чувствовал его горячее, пропахшее сигаретным дымом дыхание. Руки судорожно сжимали белое тельце Ромашки.
- Ну, ну! Докажи, что ты мужчина! - еле слышно железным голосом прошептал ему Сашка.
Мишка молчал. Потом резко обернулся и посмотрел прямо в глаза негодяю.
- Уже доказал. Пошел бы ты куда подальше, подонок. Я тебя не боюсь, - спокойно и холодно сказал он и... ушел.
Ни Славка, ни Генка, ни сам Сашка не стали его догонять. Они ошарашенно смотрели вслед уходящему мальчику, прижимающему к груди белого котенка.
- Не лезьте к нему больше. Никогда, - медленно проговорил Сашка, когда Мишка скрылся из виду. - Вы меня поняли?! Ни-ког-да! Пойдемте.
Между тем совсем как взрослый, большими размеренными шагами Мишка приближался к своему дому. Он был так поражен своим собственным поведением, что не мог даже в полной мере оценить его. Как он смог это сделать? Подросток не знал. Может, благодаря Ромашке, который чуть слышно мурлыкал у него на руках?
