Когда Родион очнулся, то обнаружил себя лежащим на металлической кровати, укрытым синим шерстяным одеялом. Вокруг были дощатые стены и белый шар плафона под потолком. У окна, на стуле, сидел Снегирёв в накинутом на плечи медицинском халате и читал какую-то книгу в потрепанной обложке.
- Привет, Савельич, – прошептал слабым и на удивление хриплым голосом. – Где это я?
- Очнулся, Родион Константинович? – подорвался тот со стула. – В госпитале ты, наверху, в рабочем посёлке. Сутки провалялся!
- А тварь подземная где? – воспоминания наплывали, одно за другим, словно слайды на диапроекторе. Больше похожие на кошмарный сон, чем на реальность.
- Так убежала, как и планировали. Через клапан наружу. Наш пещерный охотник очень вовремя подоспел. Говорит, две пули всадил в гадину, но та всё равно сумела уйти. Тут как раз и спецназ подоспел. С автоматами и огнемётами. Еле их успокоили, иначе бы всю Нижнюю разнесли. Мы потом снаружи осматривали корпус, там потёки голубой крови обнаружили. Судя по ним, существо уползло вглубь тоннелей. Соболевский уже экспедицию туда планирует отправить.
- Отставить экспедицию! – приподнявшись на локтях, вложив все силы, скомандовал Родион.
- Ну что ты, Родион Константинович! – возмутился Снегирёв. – Как можно! Это же основная задача нижней лаборатории – изучать недра нашей планеты, в том числе и её экосистему!
- Я не о том. – Родион вновь слабо откинулся на подушку. – Я должен быть в составе этой экспедиции, как ответственны за её безопасность. Во избежание, как говориться, повтора инцидента.
- Ну не знаю. Врачи говорят, тебе около недели нужно будет под наблюдением находиться. Отравление углекислым газом – вещь не самая приятная, и последствия могут быть самые разные.
- Я в норме. Чуток отдохнуть и всё, снова в бой. И ни в таких передрягах бывал. Два дня… Скажи Соболевскому, пусть придержит экспедицию на пару дней, подготовится хорошенько. Я к ним присоединюсь.
- Хорошо, Родион Константинович, я позвоню вниз, передам ваши указания. Думаю, с этим проблем быть не должно, но ты всё равно поправляйсяь. Ладно, я тогда тебя оставлю на наших эскулапов, всего хорошего.
С этими словами Снегирёв вышел из палаты.
Два дня спустя у внешнего люка нижней лаборатории стоял солидный отряд из восьми человек в защитных костюмах, нагруженных разнообразным снаряжением, оборудованием и парой пневматических винтовок. От самоходной электрической тележки отказались, так как маршрут предполагался в узких и труднопроходимых местах. Лучи фонарей разрезали тьму в направлении неприметного тоннеля, в котором скрылось раненое подземное существо. Не мудрено, что его раньше не обследовали. Он лежал в отдалении и был скрыт каменными натёками сталактитов, образующих подобие каменного водопада. Внимательно его осмотрев, люди втянулись в проход, оставив снаружи привязанный конец путеводного шнура, который именовался спелеологами Нитью Ариадны.
Идущие впереди спелеологи внимательно осматривали каждый участок тоннеля, предупреждая о любой опасности, где можно оступиться или удариться шлемом. Узкий тоннель извивался и менял свои размеры, вызывая порой чувства клаустрофобии и тревоги. Тут царила кромешная тьма, ни единого пятнышка светящегося мха, ни одного порхающего огонька местных насекомых. Мертво и безжизненно. И жутко. Лишь эхо приносило отдалённые звуки капающей воды. Темнота была настолько плотной, что казалась осязаемой, казалось, протяни руку, и она увязнет в ней, как в смоле. Древний, доисторический мир, и лишь маленькая группа исследователей на глубине многих тысяч метров, зажатая между миллионами тонн каменной породы. И люди, чувствуя всю глубину момента, шли почти молча, словно боясь издать лишний звук, и потревожить спящего титана, запертого в земных недрах миллионы лет назад.
Через несколько сотен метров низкий потолок вдруг резко ушёл вверх, на недосягаемую высоту, и теперь отряд брёл по узкой расщелине. Каменные образования вокруг становились всё более причудливыми и пугающими. Приходилось с трудом убеждать себя, что это всё необычная игра сил природы, а не рукотворные объекты. Со стен грозно щетинились огромные пучки острых кристаллов, норовя своими чёрными копьями зацепить и порвать защитный костюм. Становилось жарче, путь теперь всё больше шёл под уклон, проход делался шире.
Идущие впереди спелеологи, а по совместительству ещё и охотники-следопыты, с трудом находили на россыпях щебня под ногами засохшие чёрные капли крови раненого существа, которое проползло тут три дня назад. Родион с опаской поглядывал на каменное образование, больше похожее на сцену борьбы каких-то жутких многоногих существ. А вон та группа сталагмитов невероятно похожа на приземистые фигуры в балахонах с остроконечными капюшонами, словно шедших когда-то вереницей по своим таинственным делам, но внезапно окаменевших и застывших тут навеки. Над головой застыла полуразрушенная, безобразно раздутая, паукообразная фигура, раскорячившаяся на вершине грубого мегалита. Разыгравшаяся фантазия даже подсказывала, что вон те два чёрных кристалла – это её глаза, хищно следящие за идущими внизу людьми.
Ещё через некоторое время высоко над головами, во тьме, стали различимы какие-то исполинские неясные объекты, свисающие с далёкого потолка. И оттуда пришёл шум. Слабый, отдаленный шелест и писк, словно там, под сводами, металась, шелестя крыльями, гигантская колония летучих мышей. Но о каких мышах можно было говорить на такой глубине? Этот шум, а также гигантские объекты, неясных очертаний, нависшие высоко над головой, вызывали тревогу и беспокойство. Кое-где, на этих, свисающих вниз скалах, различались светящиеся пятна всё того же подземного лишайника. Но их света было недостаточно, чтобы рассмотреть хоть что-то.
Голоса идущих впереди спелеологов упали до тихого шёпота, с трудом различимого в наушниках. Казалось, всех охватил благоговейный трепет. Словно паломников в неимоверно древнем заброшенном храме какого-то доисторического бога. Появилось ощущение, будто этот маленький отряд неведомым способом покинул Землю, и оказался на какой-то далёкой неизвестной планете, в чужом, неведомом мире.
Стен расщелины уже не было видно. Люди стояли в гигантской пещере, будто на равнине. Вокруг возвышались невероятные, трудноописуемые каменные и кристаллические образования, больше похожие на какие-то неведомые скульптуры абстракционистов, обелиски и мегалиты. Они стояли поодиночке и группами, рядами и кругами, иногда образовывая целые аллеи. Разум уже вовсю протестовал против того, что всё это создано природой. Всё больше мысли людей склонялись к тому, что эти сооружения созданы руками или лапами неведомых существ, с чуждой для человека культурой, логикой и геометрией. Громкий шелест и писк, несущиеся с высокого невидимого потолка, множась эхом, наполняли всё кругом.
Группа выбрала удобное возвышение, где решено было разместить мощные софиты для того, чтобы осветить своды пещеры и узнать наконец, чем является источник таинственного звука. Когда всё было готово, щёлкнул переключатель, и глубоко под землёй вспыхнуло маленькое солнце. По крайней мере, так показалось людям, после всей той тьмы, которая их окружала. Мощные лучи светильников устремились ввысь, к сводам, освещая и открывая людям поистине головокружительный и пугающий вид. Кто-то громко всхлипнул, кто-то зашептал молитву. Родион почувствовал, как у него предательски слабеют ноги, и он с трудом сдержал порыв упасть на землю и закрыть голову руками.
Там был город. Перевёрнутые, висящие, будто исполинские сосульки здания и сооружения, очень похожие на готические храмы и дворцы, но словно какие-то больные, разлагающиеся и гниющие, безобразно раздутые, испещрённые трещинами, покрытые язвами и волдырями, оплывшие, словно воск свечи. Они нависали своими куполами и шпилями, грозясь рухнуть на головы застывших людишек, посмевших вторгнуться в этот чужой мир, рождённый самой тьмой. И этот город жил. Сквозь многочисленные отверстия в каменных башнях, между колонн и фестонов, по широким проходам между зданий, ползали тысячи и тысячи четырёхлапых и четырёхруких существ с двумя торсами, делающими их похожими на сказочных тянитолкаев, покрытых каменными панцирями. Сородичи той твари, по следам которой шёл их крошечный отряд. Они спешили по своим неведомым делам, создавая тот таинственный шум, словно муравьи в муравейнике, едва различимые на такой высоте, совершенно не обращая внимания на застывших далеко внизу людей. Да и свет софитов им был безразличен, так как они были абсолютно слепы, рождаясь, живя и умирая во тьме.
Но больше всего пугало огромное каменное сооружение, висящее на просторном, словно площадь, просвете среди зданий. Оно походило на грубое подобие клетки – округлое, будто гриб-дождевик, испещрённое дырами неправильных форм, утыканная иглами и шипами. Если кто нибудь, когда-то видел в учебниках по биологии скелет радиолярии, то сможет приблизительно представить себе внешний вид этого чудовищного здания. Оно было явно полое, но отнюдь не пустое. Всю её заполняло какое-то исполинское, белесое, склизкое, постоянно ворочающееся существо. А возможно и несколько существ. С такого расстояния и при таком освещении практически невозможно было распознать его очертаний, но время от времени через дыры клетки выпрастывались толстые, окаймленные когтями, щупальца, безуспешно пытаясь схватить пробегающего мимо жителя этого жуткого города. А потом не спеша втягивались обратно. Казалось, каменные грубые колонны и контрфорсы, подобно мощным корням оплетающие основание клети вот-вот не выдержат, и она рухнет вниз, с высоты нескольких десятков метров, расколется и существо, сидящее в ней, вырвется наружу и начнёт пожирать всё вокруг. И ничто не сможет его остановить. А сколько ещё таких запертых чудовищ таится под сводами этих гигантских пещер? А незапертых? Что будет, если одно из них наткнётся на нижнюю лабораторию? Что люди, находящиеся здесь, сумеют ей противопоставить? Пневматические винтовки?! Смешно! И от этих мыслей становилось всё более жутко.
«Это чужой мир» - подумал про себя Родион – «И нам тут совершенно не место». Его мысли разделяли и остальные члены отряда. Все оказались совершенно не готовы встретить на такой глубине неведомую цивилизацию чуждых нашей биологии существ. Неясно было, какие точки соприкосновения могли быть с ней у человечества, настолько разные миры они населяют. Всё, о чём писали все эти писатели-фантасты, обо всех этих контактах с внеземным разумом, сейчас казалось по-детски наивным и глупым. Люди просто ещё не были готовы к подобному событию. Может быть, когда-нибудь потом, в отдалённом будущем….
Решение пришло быстро.
- Уходим, – вполголоса скомандовал Родион. – Возвращаемся на Нижнюю. Здесь нам делать нечего.
Собирались поспешно, боязливо поглядывая вверх. Часть осветительного оборудования и проводов решили оставить. По путеводному шнуру двинулись обратно, развивая максимальную скорость, насколько позволяли острые камни под ногами. Родион продумывал дальнейшие действия. Тоннель к городу придётся запечатать. У них было при себе несколько зарядов динамита для экстренных ситуаций, на случай завала. Место выбрали быстро – самая узкая часть тоннеля, ведущего к городу. Никто в отряде не возражал, все видели чудовищные клетки под сводами пещеры, и понимали степень опасности для всех учёных Нижней лаборатории.
Уже выйдя под свет прожекторов комплекса, привели в действие заряды. Бабахнуло на удивление глухо. Вместе с облаком пыли, из зева туннеля прилетел шум обвала. Несколько крупных обломков рухнуло с потолка, и на этом всё закончилось. Родион всем сердцем надеялся, что это был единственный путь в ту гигантскую пещеру с жутким перевёрнутым городом и его чудовищными обитателями. Но самое трудное было ещё впереди.
После долгих словесных баталий, убеждений, и даже угроз с Соболевским, Родиону удалось добиться заверений, что исследований в этом направлении проводиться не будет, по крайней мере, до особых распоряжений. А сейчас он поднимался на лифте вверх, к солнцу и поверхности, таким далёким, словно находящимся на другом конце галактики. Родион обдумывал предстоящие объяснения с начальством. То, что они будут непростыми, он нисколько не сомневался. Ведь, как говорится, инициатива бьёт инициатора, и чаще всего по голове. Да-да, по этой самой голове его не погладят за самовольство. Возможно, даже могут отстранить и вообще уволить из Комитета. Но он был непреклонен в своём решении. Человечество совсем не готово к контакту с чужим миром, а тот вряд ли стремится к знакомству с людьми. В конце концов, они для нас всего лишь объекты для изучений, а мы для них добыча.