21 июня 1941 года
— Костьми лягу, если к ней пойдёшь! Вот вернёшься, а мать твоя того! И будет грех на тебе лежать всю жизнь. Вот был бы жив отец, так по спиняке отходил бы, да по месту тому, что так мешает тебе спокойно жить!
— Мам, ну вы что в самом деле?
— Что? Что я? Она школу закончила, теперь в город собралась! А ты знаешь, что там ждёт её? Ты тут, она там. Вот будет как у Надьки хромой с сыном. Хвост напушила их Катька, уехала знанию всякую добывать!
А что потом? Вернулась, в подоле принесла. Кому? От кого? Нядька слёз вылила ушат. Сын у неё вон как испортился. А был каким пареньком! И руками работал получше всяких. Всё из-за баб, всё из-за них!
Фадей снял рубаху. Повесил в шкаф.
Задела мать за живое. После той истории с сыном тёти Нади долго горевал и сам Фадей. Ведь Ромка был его лучшим другом.
А сейчас вроде как на те же грабли и сам наступать собрался. Не захотела его Алёнушка остаться в колхозе. В город её потянуло.
А сам Фадей город до того не любил! Голова болеть начинала, только подумает о нём. Здесь, в Каратеевке, куда ни посмотри — везде простор, везде грудью можно дышать до одури. Вот в мягкие травы опустишься как в перины, и можно жить!
А в городе дурман от вонючих шпал, дым от заводов, от машин. Запах солярки в нос как заберётся, то его потом только после трёх бань вывести можно, а с одежды, кажется, никогда.
Сел Фадей обувь матери подшивать. А она стала хлопотать у печи.
— Вот и хорошо, что делом занялся, вот и славно, — хватила Нина Авдеевна сына.
Выбежала на улицу, яичек собрать, а тут у порога Алёнка с подружкой.
— Тёть Нин, а Фадей дома?
— Чего это мужику в погожий день дома сидеть? Работает он.
— Так отпустили же его меня проводить, — удивилась Алёна.
— А шо ты за королевишна такая, чтобы тебя провожать, а?
— Тёть Нин, я уезжаю в город сегодня. Договорились мы.
Подружка тянула Алёнку за руку, мол, пойдём, тут каши не сварить.
Алёнкины глаза наполнились слезами.
— Ну и поезжай в свой город. Катьке компанию составишь. Мало нам одного позора на колхоз, два будет!
— Мать, ты с кем там? — послышался голос Фадея.
— Да кура тут в огороде выщипала капусту, браню её дурную!
Алёнку душили слёзы.
— Пойдём, — тащила её за руку подруга.
Нина Авдеевна выставила руку со скрученной фигой и прошептала:
— Не получишь мою кровинушку, бесстыдница!
Девушки услышали «напутствие».
Как Алёнка плакала на плече у бабушки. Та её успокаивала, говорила, что незачем драгоценные слёзы лить на слабого мужика.
— Лёнка, ты прекращай! Тебя Нинка со свету сживёт. Так и знай. А от Фадея я не ожидала. С виду был таким хорошим парнем. Ну и ладно, что сейчас так вышло. Ехай свободной в город. Жизнь сама подскажет, как делать.
Алёнку провожала подруга и бабушка.
А на следующий день началась война.
Алёнка решила вернуться домой, но никак не могла уехать. Автобусы отменили, попуток в их колхоз не было, а пешком уж очень опасно было идти.
Только через две недели Алёнка смогла вырваться домой.
Прямо с порога бабушка сказала ей, что Фадея призвали через три дня после начала войны.
— Всех забрали. Остались старики. Подружка твоя и та на войну засобиралась. Где-то в городе на медсестру учится.
Алёнка плакала. Тяжёлой была обстановка. Колхоз опустел.
Сидеть дома было стыдно. Девушка вернулась в город и устроилась на завод.
Как раз брали девушек для работы на станках.
В конце августа бабушка прислала письмо. В нём сообщила, что Фадей погиб.
Алёна решила навестить бабушку и мать Фадея.
Нина Авдеевна почернела от горя.
Смотрела на Алёнку пустыми глазами, а потом обвинила в смерти сына. Мол, тот пошёл на войну, чтобы её, городскую барышню, защитить.
Через два дня умерла бабушка.
Алёнка похоронила её, заколотила в доме окна и двери. Отбыла в город.
С завода почти не уходила. И спала там, и работала. Все так жили.
Там познакомилась с женщиной по имени Нэлли.
Была та женщина бригадиром. Как-то предложила она Алёнке и её заводской приятельнице Тане прийти в гости.
— Я испеку пирог, мне мужа помянуть нужно. Приходите, девочки.
Девушки пошли, разговорились с хозяйкой. Она много рассказывала о своём муже зоологе. Показывала фотографии и коллекцию собранных им насекомых.
А потом предложила остаться у неё жить.
Квартира Нэлли находилась через дорогу от завода. Девушкам можно было теперь и не спать на работе.
Втроём жилось весело. Вскоре Таня ушла на фронт.
В январе 1942 года Нэлли заболела, её положили в больницу. Алёнка стала жить одна. Навещала женщину в больнице, квартиру содержала в чистоте и порядке. А потом к Нэлли пускать перестали. У неё обнаружили инфекционное заболевание.
***
— Ниночка, мы с вами страдалицы. Я мужа потеряла, вы — сына. И нет такой нынче семьи, куда война не заглянула бы.
Нина Авдеевна кивала, вытирала слёзы, а Нэлли продолжала:
— У меня девчонки живут, до того умницы! Жалко их. Парней на войну забрали, а они молоды. На свидания не с кем ходить. Прихожу домой, а там всё накрахмалено, убрано, приготовлено. Бог мне детей не дал, а вот постоялицы как дочки. Одна из них в зенитчицы пошла, другая трудится за станком. Тоже хотела, не отпускают её.
Слушала Нина Авдеевна свою соседку по палате и завидовала, что такие девушки бывают. А её Фадею только Алёнка была на уме.
А сама рассказывала, как сын хотел жениться на бессовестной девке, которая в город намылилась, чтобы учиться и гулять.
Нэлли сочувствовала Нине.
Пока женщины лечились, фашисты разбомбили Каратеевку, ни одного дома не осталось.
Нэлли предложила Нине Авдеевне переехать к ней.
В день выписки Алёнка была на сутках. Встретить выздоровевшую бригадиршу не смогла.
А когда вернулась домой, не поверила своим глазам.
За столом сидела Нина Авдеевна. Да и у той челюсть до пола отвисла.
— А вот и Алёнушка моя! Красавица какая! Пчёлкой трудится, ручки умелые.
Алёнка не знала, что говорить.
Нине Авдеевне стало стыдно за свои слова. Вспомнила она, как Фадея не пустила, стала грызть её совесть. Стала ругать себя за характер свой склочнический, за то, что хорошую девушку от сына отвадила.
Алёна всё рассказала Нэлли.
Долго вели беседу на эту тему. Мать Фадея попросила прощения у Алёнки.
Потом все вместе помянули Фадея.
Втроём жили до декабря 1943 года. Нэлли умерла от сердечного приступа в середине декабря.
Алёнка и Нина Авдеевна остались вдвоём.
Жили, можно сказать, душа в душу.
В 1944 году Алёнка познакомилась с комиссованным лейтенантом Алексеем. Он оглох на одно ухо.
Устроился на завод.
Между молодыми людьми вспыхнули чувства. Вскоре поженились.
В мае 1945 года Алёнка родила сына.
Нина Авдеевна осталась частью семьи. Нянчила ребёнка, считала его внуком, а Алёнку и Алексея детьми.
Были дни, когда мать Фадея плакала и просила прощения. До конца дней её не отпускало то, что она сотворила.
Алёнка успокаивала женщину. И говорила, что зла не держит.
Через два года в 1947 Алёна родила дочь, а ещё через год сына.
Нина Авдеевна дожила до 83 лет и умерла в 1984 году.
Дети Алёны и Алексея до сих пор помнят её и считают своей родной бабушкой.
Алексея не стало в 1990 году в результате несчастного случая. Алёнка пережила его на 10 лет.
Сейчас дети Алёны и Алексея живут в одном городе и часто собираются вместе. В их семьях царит любовь и понимание.
И пусть так будет во всех семьях!