- Двадцать лет, как две недели! Вот это экспресс под названием «жизнь»! Слышишь, Гера, двадцать лет в одном вагоне трясемся, ну если нашу семейную жизнь с дорогой сравнивать.
Герман хотел ответить, да вареники жует, приготовленные женой Лерой. Вообще ее все Лерочкой называют: миленькая такая, ростом ниже среднего, со светлыми кудряшками и вздернутым носиком. Внешность к ее мирному характеру очень даже подходит. И сам характер такой же мягкий.
Наконец прожевав, Герман с виноватым видом объявил: - Прости, солнце, забыл про нашу круглую дату, надо было торт купить, цветы…
Лера поставила кружечку с чаем, присела напротив, в глазах появились задорные смешинки. – А-ааа, купился на мои слова, даже не подумал, что годовщина свадьбы в следующем месяце…
Герман с размаху, ни сколь не жалея, бьет себе ладонью по лбу. – Точно! Вот я забыл! Лерка, солнце, прости…
- Ладно,- смеется Лера, - конечно, прощаю…
- Всё, забудь мою невнимательность, исправлюсь, - он «приговорил» последний вареник, вытер салфеткой губы и еще раз виновато посмотрел на жену.
- Ну, все, не смотри так, сказала же: прощаю, - повторила она.
- Косяк с моей стороны, конечно, но ты же не злопамятная…
Лера смотрит с укоризной: - Скажешь тоже, какая злопамятность! Когда это я что-нибудь припоминала?!
Муж кивает: - Да, это так, ты отходчивая…
И Герман был прав. Никогда Валерия не упрекала за ошибки по хозяйству, если, к примеру, полочку не прибил, или картину криво повесил, или дверь поцарапал, когда стол выносил в другую комнату. Все это она считала мелочами, которые огорчали, но никак не могли ее выбить из колеи.
И когда пятнадцать лет назад три месяца не мог найти работу, на которой платили бы белую зарплату, тоже не обижалась, хотя и сидела тогда дома с малолетней дочкой. Ксюше тогда было всего четыре года, и она часто болела, поэтому был такой период, когда Лера осталась дома. Выжили ведь!
А три года назад Герман опрометчиво положил деньги в сомнительную финансовую организацию и прогорел по полной. Ходил дома из угла в угол, потирая то шею, то лоб, - казалось, мысли роились над его головой, и сознание закипало от того, что уже не повернешь время вспять и не отменишь собственные действия.
Потом Лера ходила за ним и повторяла: - Ну, плюнь ты уже, забудь, тебя на работе повысили, зарплата в два раза больше, накопим мы еще… а вот здоровье не накопишь…
- Ладно, переживем, - соглашался он, - будет мне, дураку, урок… ну, тогда и ты забудь, - сказал Герман, - вижу ведь, переживешь.
- Уже забыла! Герочка, совсем забыла, давай жить дальше, как жили!
Пообещав, что через месяц годовщина свадьбы пройдет на высшем уровне (каком именно, не уточнил), Герман, сытый и довольный, поехал на работу.
***
Она давно заметила, что у нее отменное обоняние, схватывая запахи, которые были едва уловимы. Но никогда этим не хвасталась. Да и что в этом такого, считала Лера, мало ли у кого какие особенности.
А тут как раз за пару недель до годовщины свадьбы стала улавливать тонкий аромат парфюма. Чужого парфюма. И ладно бы на улице… нет, рядом с мужем. Ей казалось, что он сам пропитан этим парфюмом.
Лера однажды ушла в ванную, наклонилась над раковиной, и как будто что-то ей померещилось, стала мотать головой, стараясь избавиться от навязчивого запаха, который, как ей показалось, исходил от его рубашки в корзине с бельем.
Герман, как ни в чем ни бывало, включил телевизор. Вроде смотрит в экран, а сам как будто не здесь, словно о чем-то задумался. Лера как раз костюм его убрать хотела... а тут снова этот запах…
И стоит она с этим костюмом и не знает, как спросить. А что тут спросишь? Герман никогда на запахи не реагировал, нет у него такого особенного обоняния как у Леры. И она это понимает, поэтому не знает, как спросить. Может сотрудница у них на работе полфлакона на себя выливает, вот и страдает весь офис. А Лера сейчас вопрос задаст и окажется в глупом положении. Ведь за двадцать лет никогда даже мысли не было, потому как жили – только друг на друга смотрели.
Промолчала Лера в тот раз.
За неделю до годовщины свадьбы Герман поехал на рыбалку. Редко ездит. Обычно, когда друг Петька позовет, тот вообще рыбак заядлый, а Герман так – за компанию.
Лера помогла собраться. Тычется своим носиком в его плечо, будто сказать что-то хочет.
- Ну, все, пора мне, - даже поцеловать забыл в тот раз, волновался чего-то.
Дома сидеть одной не хотелось, собралась и поехала в торговый центр, самый ближний от дома… а там Петр, друг Германа, с женой идут с покупками. Лера хотела кинуться навстречу, спросить, как же так, он же на рыбалке должен быть вместе с Германом… но мысль обожгла: вспомнился запах парфюма, рассеянный взгляд мужа… все сложилось в одно мгновение, все мысли выстроились, как солдатики на построении. Вот тебе, Валерия Андреевна, получай готовый «продукт», ты ведь об этом все эти дни думала.
Пришла домой и снова к шкафу, стала принюхиваться к рубашке мужа… швырнула ее в ванную, постирать хотела, да так и бросила на пол.
А потом долго сидела в кресле, все обдумывая. Наконец набрала его номер. Может, отключен, а может, недоступен оказался.
____________
- Представляешь, ничего не поймали в этот раз, - сказал с порога Герман.
- И давно это у тебя? – Лера стоит с его рубашкой.
- Что именно?
- Ну, парфюм этот тонкий…
- Ты же знаешь, я не пользуюсь…
- Ты – нет, а вот… кто там у тебя… Гера, я Петра видела в торговом центре, он там с женой был, когда ты на рыбалку поехал…
- Забыл сказать, Петька не смог поехать… я с его знакомым ездил…
И тогда Лера «закипела». Если бы ей сказали, что она может быть такой неуправляемой, она бы не поверила. На Германа вылились все ее подозрения, в том числе «рыбалка» и запах парфюма тоже.
- Он снял куртку, в которой обычно ездил на природу, ушел в ванную, умылся, вышел с полотенцем в руках.
- Ну, все, все, остынь, я расскажу, знаю, что виноват. Лерка, прости, сам хотел рассказать.
- Ой, вы посмотрите, он хотел рассказать! О чем рассказать? Что бабу на стороне завел…
- Она не баба…
- А кто? Молодуха? Лет на двадцать моложе?
- Да, она молодая… и это моя ошибка. Случайная ошибка. – Он устало присел на диван. – Лера, сядь, давай поговорим. – Не собирался я тебе изменять, даже не думал… а когда не думаешь, вот так и получается. Она устроилась к нам недавно, и как ураган какой-то… на другой день призналась, что влюбилась сразу, бормотала что-то про настоящую любовь… я сначала воспринял как бред влюбленной девчонки… а потом…
Он поднялся, хотел дотронуться до жены, она оттолкнула его. – Ну, пойми ты, я ведь не железный… да, понимаю, виноват, но семью терять не собираюсь. И эта моя поездка – это была наша прощальная встреча. Расстались мы. По моей инициативе…
Лера ушла в спальню и закрылась.
Жалко было уходить из обустроенной квартиры. Она, конечно, подаст на развод. Эта квартира досталась Герману в наследство от его матери… ну и ладно, поживет у сестры, а потом возьмет себе однокомнатную (они деньги на квартиру для Ксюши откладывали). Лера уткнулась лицом в подушку, вспомнив про дочь. В общем-то, она про нее никогда не забывала, и больше всего тревожило, как сказать дочери, ведь хоть и взрослая, студентка уже, а все равно страшно.
____________
Герман до самого суда надеялся, что Лера передумает. Он уже за это время сотню раз попросил прощения, клялся в любви, грозился, что не даст развода, призывал пожалеть чувства Ксюши, которая хоть и училась теперь в другом городе, но все равно жила в родительском сердце.
- Хорошо, мы разведемся. Но ты можешь жить здесь… поживем по разным комнатам, а там… может все образуется.
Лера взглянула на него и он понял, что договариваться бесполезно.
- Ладно, разводись! – Впервые за эти дни Германа захлестнула злость. – Умоляю тут ее, в ноги падаю, прощения прошу, а она, смотрите, какая гордая, забыть она, видите ли, не сможет… да ты просто злопамятная!
Он это не просто сказал, он крикнул, побагровев.
- Я – злопамятная?! – Обида охватила Леру. Никогда она не упрекала мужа за случайные промахи, ошибки, которые свойственны многим. – Да я всегда поддерживала тебя… а ты… побежал за короткой юбкой… а теперь говоришь, что я злопамятная…
- Да – злопамятная! – Подтвердил Герман. – Я уже понял: будешь до скончания века мне припоминать эту связь… и, правда, лучше развестись…
***
- Ксюша, у отца день рождения завтра, не забудь поздравить.
- Мам, ну это смешно! Больше года прошло, как вы развелись, ты о нем и слышать не желаешь, а про день рождения помнишь. Сама-то будешь поздравлять?
- Нет, конечно, а ты поздравь, он твой отец. – Лера стояла у окна, всматриваясь в темноту, среди которой рассеялись цветные огоньки города. У Ксюши скоро защита диплома и она решила остаться в Питере.
- Мам, ты так и не простила его?
Лера молчала, не зная, что ответить. Потому что не могла забыть измену, не могла вычеркнуть из памяти тот день, когда Герман признался ей. Она, действительно, так и не простила бывшего мужа.
- Ладно, Ксюша, хватит об этом, все в прошлом, ты лучше береги себя, будь осмотрительна…
Потом у Ксюши была защита диплома, а потом она приехала домой на две недели, виделась с матерью. И еще Лера понимала, что с отцом она тоже виделась. Ей даже хотелось спросить, как он, ведь они давно не видели друг друга, даже случайной встречи в городе не было.
____________
Прошло еще два года. Лера втянулась в свою бессемейную жизнь. Хотя, нет, у нее есть Ксюша, а это уже семья. Она не интересовалась бывшим мужем и никогда не встречалась с ним даже случайно. Лишь однажды, кажется, видела его на автозаправке, когда ехала в автобусе. Она была уверена, что это он.
Осенью, когда бабье лето плавно улетучилось, оставив на память ворох желтых листьев и зарядивший мелкий дождик, Лера увидела пропущенный звонок от дочери. Тут же набрала ее номер, почему-то забеспокоившись.
- Мам, папа больнице! – Ксюша, старалась быть спокойной, но чувствовалась тревога в голосе.
За двадцать лет совместной жизни Герман не обращался к докторам. Не было повода. Да, проходил иногда стандартное обследование, и то по настоянию Леры. – Ну, вот видишь, - говорил он, смеясь, - никаких болячек.
- А что с ним? Что-то серьезное? – спросила Лера. Впервые за три с лишним года она спросила о Германе.
- Мам, папа в аварию попал…
- Откуда знаешь?
- Я звонила вчера, никто не ответил, сегодня смогла дозвониться, его из реанимации перевели…
- Так, Ксюша, успокойся, раз перевели из реанимации, значит все хорошо. Где он лежит?
- В Центральной. Я хотела приехать, но ты же знаешь, я на восьмом месяце, Игорь тоже не может, у него сейчас сдача объекта.
- Нет, тебе не нужно приезжать, думай о здоровье ребенка. Да и вообще, наверное, за эти годы у Германа кто-то появился… присмотрят за ним… но ты звони отцу… обязательно звони.
____________
Лера не собиралась идти к бывшему мужу в больницу. Но почувствовала, что хотя бы одна передача и одно свидание с Германом обрадует Ксюшу, ведь она ждет ребенка и одновременно переживает за отца.
Ей сказали, что пускают только близких родственников.
- Ну, а бывшую жену пустят? – спросила Лера, не надеясь на положительный ответ.
Ее пустили.
Она вошла в палату, и только тогда подумал, что же она ему скажет. И тут же испугалась. Никогда раньше не видела Германа таким. Его темные волосы, еще лет пять назад посеребренные сединой, его прямой нос, сомкнутые губ, даже слегка поджатые, впалые щеки, - все говорило о болезненном состоянии.
Он даже прищурился, когда увидел Леру, не мог поверить, что перед ним бывшая жена. А потом заволновался, словно перед ним важная гостья, а он не готов к ее приему.
- Тихо, не шевелись, пожалуйста, я вот тут присяду… принесла тебе бульон…
И он улыбнулся, превозмогая боль.
- Ксюша просила передачу принести, - словно оправдываясь, сказала она.
- А-ааа, так это Ксюша, - он сник, виновато отвел глаза, - как там она…
- Все хорошо, через месяц рожать, внук у нас будет…
- У нас? Ты сказала: «у нас»?
- Ну, да, Ксюша ведь наша общая дочь, значит внук наш общий.
- Лера, я, конечно, сейчас не в лучшей форме, да и вообще, лежу поломанный весь, не так я хотел тебя встретить… ждал все, что придешь… я ведь звонил тебе раньше, ты не брала трубку, все эти годы звонил.
- Гера, не надо об этом, тебе сейчас нужно думать о выздоровлении.
- Нет, ты погоди, когда я еще могу сказать… после суда злился на тебя, а потом ждал, звонил… Лерка, я ведь виноват, знаю, обидел тебя… но ведь мне никто не нужен… ты и Ксюша – больше никого кроме вас. Я в прошлом году квартиру на тебя и Ксюшу подписал… это если что, так разберешься там…
- Гера, перестань, выкарабкаешься…
- Возможно. Но на всякий случай, чтобы ты знала. Я ведь так и не женился… наверное, только с тобой и смог жить, но не знал этого, пока не развелись… спасибо, что пришла. И прости, я тогда злопамятной тебя назвал. Это я сгоряча…
- Ты о чем? – спросила Лера.
- Ну, как же, помнишь, обидел тебя, изменил тогда…
- Не помню. Слышишь, Гера, не помню. Вот как мы с тобой все двадцать лет хорошо жили, помню, как Ксюша родилась, как в школу мы ее отвели, как она на бесплатное поступила и мы радовались, что дочка у нас такая умница - это помню. Остальное – нет, не хочу вспоминать.
Он попытался хотя бы слегка сжать ее руку, но сил не было.
- Всё, Гера, не надо волноваться, не надо себя казнить… я так хочу, чтобы ты поднялся, чтобы мы встретили Ксюшу из роддома…
- Лера, солнце, да я ради вас… вот стисну зубы и все, что доктора прописали… все выдержу…
***
Она так давно не была в этой квартире… здесь все было как прежде, только часть вещей она тогда увезла. Но Герман сохранил остатки их общего интерьера, даже оставленный ею цветок разросся и был пересажен.
Они сидели на той же кухне, как и раньше друг против друга.
- Знаешь, я тут подумал: через год с небольшим у нас должна быть серебряная свадьба, как думаешь: эти годы, что мы не жили с тобой, засчитываются?
Лера задумалась. – Не знаю, честно не знаю… наверное, правильно будет считать прожитую совместно жизнь, значит надо отталкиваться от тех двадцати лет.
- Ладно, пусть так, - согласился Герман, - но очередную годовщину все-таки отметим.
- Согласна. Только сначала надо съездить в Питер, Ксюша вот-вот родит.
- Лера, я так по тебе соскучился…
- Я тоже соскучилась.
_____________
За окном уже начинало светать, а они так и сидели на кухне, то вспоминая прошлую жизнь, то говорили о будущем, то обсуждали, что купить дочери в подарок или как назвать внука.
В это время года солнышко не часто балует, обычно пасмурно и дожди, а то и снег пойдет. Но в это утро солнце заглянуло на кухню, где сидели Герман и Лера, обещая не по-осеннему теплый день.
Автор: Татьяна Викторова
