Положа руку на сердце: живопись древности отчаянно проигрывала скульптуре. Что в классический, что в архаический, что в эллинистический периоды. Не говоря уже о временах остро отточенной бронзы. А древнегреческие ваятели поначалу в подмётки не годилась тем же египетским. Но именно эллины стали основоположниками изобразительного искусства, которое мы с Вами знаем и любим. Искусства живописи.
Сыны плодородного Хапи творили нечто феерическое. С помощью примитивного зубила и наждака превращали гранитные глыбы в анатомически достоверные подобия человеческого облика. Европоцентричность современного мира приучила нас к мысли о том, что человечество никогда не знало изваяний прекраснее, нежели древнегреческие статуи. Ложь. В сравнении с современными им творениями египтян, первые архаичные греческие скульптуры богов и героев представляли собою наборы весьма реалистичных, но абсолютно отказывающихся взаимодействовать между собою групп мышц. Статику умышленно нарушенных пропорций. Даже статуи мастеров месопотамского Междуречья, созданные на добрые полторы тысячи лет раньше знаменитого куроса из Аттики, справляются с передачей мимики и пластики своих прообразов гораздо лучше.
В этом месте знатоки античности вправе прервать меня, чтобы сделать строгий выговор с занесением. Ведь поначалу греки и не пытались решать художественную проблему пластичности, и уж тем эмоциональности каменных образов. Им вполне хватало живости взгляда разукрашенных глаз, лёгкой полуулыбки «а-ля Сфинкс», да эффекта одновременного напряжения всех частей изваянного тела. Ибо статуям богов полагалось быть грозно-величественными. И наэлектризовывать окружающее пространство одним фактом своего в нём присутствия. Время легендарного дискобола, разгадавшего тайну хиазма и готового взорваться мощным, слитным, логичным движением тела, ещё не настало. И греческая скульптура шестого века до н.э. всё ещё ничем принципиально не отличалась от своих собратьев из Мемфиса или Урука, высеченных в двадцать пятом столетии до рождения Христа. Разве что красотой привычной нам с Вами эстетики.
Но всё это никак не отменяет простого факта: египтяне, вавилоняне и даже жители загадочного Хараппа, некогда процветавшего в долине Инда, решили парадокс иллюзии движения неподвижных каменных изваяний намного раньше греков. Просто в силу иного мировоззрения. Чуждые интеллектуально- философских концепций эллинизма, они стремились высекать из камня не ожившие символы, сюжеты или сложносочинённые идеи, а просто живых существ. Даже если те были богами, царями или фараонами. Впрочем, кто в те далёкие времена видел разницу между богом и фараоном?
Правдоподобное положение тела, анатомические отсылки к образу жизни (навроде жировых складок или сутулой спины), относительно богатая мимика или занесённая для последующего шага нога... Часть этих «инноваций» вскоре придёт в эллинистическую скульптурную традицию. В основном — вместе с окончанием периода архаики. А кое-что так и не придёт. И миссию по окончательной переплавке древнегреческого пафоса в позднеантичное совершенство придётся брать на себя беспокойным сынам Ромула...
А как же живопись? Что происходило с нашим любимым видом изобразительного искусства в те далёкие времена? В трёх словах: всё было плохо!
Пока ваятели Южной Европы, Северной Африки и Ближневосточного Междуречья демонстрировали чудеса человеческого интеллекта, изобретая принципы демонстрации симметрии через компенсацию, гармонии через асимметрию, нравственной красоты посредством физической и тому подобных «нанотехнологий» и мегадостижений — живопись прозябала в бесконечных самоповторах. Унылых, как скитания неприкаянной души в чертогах Тартара. Бесплодных, как попытки царя Сизифа закатить камень на гору. Мучительных, как орлоклевание прикованного к скале Прометея.
Голова — в профиль, тулово — анфас либо боком к зрителю, ноги — также вид сбоку. И так — тысячи лет подряд. На стеллах шумеров, в храмах аккадцев, в пирамидах египтян, на вазах минойцев, на саркофагах этрусков... Ну ладно, признаю: иногда тело тоже изображалось развернутым боком к зрителю. Но и только.
И ведь не надоедало же! Не виделось примитивным, не стучалось в беспокойном провидческом сне, не приходило гениальным озарением. Фанатичное нежелание древних прогрессировать в смысле графического и живописного мастерства видится мне тайной похлеще всяческих секретных комнат в пирамидах Гизы или монолитов Пума-Пунку! И я даже готова всерьёз рассматривать теорию палеоконтакта, если в ней будет говориться: »Злые инопланетяне строго-настрого запретили человечеству каменного века следующие несколько тысяч лет украшать свою архитектуру и утварь изображениями людей с лицами и ступнями, ориентированными по направлению к зрителю. И чтобы никакой перспективы и объёма в графике! Человечеству, мол, довольно и статуй. Их вообще можно со всех сторон рассматривать.»
Тем более поразительно то чудо, что случилось в конце шестого столетия до нашей эры в славном городе богини Афины. Вернее, само это событие выглядит закономерным и долгожданным. Но место, где произошла революция в мире искусства, удивляет чрезвычайно!
Многовековыми стараниями западных историков афиняне с фиванцами и коринфяне с галикарнасцами кажутся нам кем-то вроде рафинированных жителей столицы в сравнении с форменными провинциалами, коими историки обычно изображают окружавшие Элладу земли. В действительности всё обстояло наоборот. Высадившиеся на персидские берега эллинские фалангиты виделись парсам толпой чумазых разбойников, зачем-то выучившихся ходить строем. Чудеса древнего, эклектичного, мистического Востока превзошли самые смелые фантазии Александра Филипповича Македонского и его людей. Красота и величие городов Мидии, Сирии, Индии — заставили устыдиться аристотелевских басен о крошечной, периферийной, чрезмерно аскетичной Греции как о центре Ойкумены. Бронированные орды Александра хлынули на Восток и даже — на краткий по меркам истории миг — захватили его, но лишь для того, чтобы раствориться в нём без следа. Высокая культуры победила острый металл и «усыновила» пришельцев с закатного края. Как будет ещё не раз...
И всё же чудо подлинного рождения живописного искусства свершилось именно в Афинах. Вопреки тотальному отставанию греков в «гонке культур». Против логики текущих событий. Когда законы пластики человеческого тела едва-едва проникли в умы эллинских скульпторов, а черные фигуры на греческих вазах только-только стали вытесняться красным пигментом, получаемым из жидкой глины.
Пожалуйста, взгляните на эту роспись, уважаемый читатель. Вы видите Это? Замечаете что- то из ряда вон выходящее? Давайте я сосчитаю до трёх, а Вы про себя ответите на мой вопрос: «Что такого необычного в этом рисунке?»Готовы? Один... Два... Три!
Она Повернулась. Понимаете, дорогой читатель? Стопа Гектора повернулась! После тысячелетий треклятого вида сбоку! Мастер по имени Евфимид просто взял и отказался от любимого греческого принципа подробного изображения каждой детали композиции ради её максимальной узнаваемости. Допустил условность. Предоставив нам с Вами самим «дорисовать в уме», как именно должны выглядеть пальцы на ногах троянского царевича. Должны ли они вообще там быть. В каком именно положении должны пребывать. И так далее.
Скорее всего мастер Евфимид и сам не понял, ЧТО свершил. Какую пропасть предрассудков преодолел, какие исполинские ворота распахнул пред миром искусства. В пользу такого непонимания говорит хотя бы развёрнутый профилем щит героя троянского эпоса. То ли зависший в воздухе, то ли падающий прямо на ногу Гекубе (шутка), он выглядит алогично. Его наличие необходимо лишь с точки зрения традиционной вазописи. Ибо Гектор без щита — неканон! Традиция по-прежнему довлеет над этой живописной композицией, ну да и Зевс с ней! Главное уже случилось. Всякий, кто увидел эту роспись, стал интерпретатором, пусть всего лишь малой части её композиции. И в этот миг ремесло разукрашивания сосудов стало искусством в его современном понимании. Первым шагом к подлинно объёмным и многофигурным картинам мастеров нескорого на тот момент будущего.
Собственно говоря, на этом статью надо было бы закончить. Но я просто не могу удержаться от вопроса. Объясните же мне хоть кто-нибудь! Или хотя бы предложите свою версию! Почему все эти неисчислимые египетские, междуреченские, минойские и микенские мастера фрески так и не последовали примеру своих коллег-скульпторов? И не сделали того же простого шага, на который решился гражданин Евфимид? Причём хотя бы на пару-тройку тысяч лет раньше него? Что им всем мешало? Религиозные табу? Цеховая солидарность? Не может быть! За это время сменились не то что династии правителей и технологии изготовления красок, но даже сами божественные пантеоны, их функции и степень значимости в каждом отдельно взятом регионе древнего мира! И пока поколения древних скульпторов Европы, Азии и Африки неустанно прогрессировали, наделяя неподатливый камень элементами пластики, эмоций, символов — художники классической древности просто воспроизводили формулу: голова и ноги — в профиль, а туловище — либо так же, либо развёрнуто к аудитории. Желательно — не спиной. Как так?
Воистину: тайна, покрытая пылью веков.
Автор: Лёля Городная