Оно появилось тут так давно, что само не могло вспомнить, когда это было. Словно кто-то бросил семя зла в надежде на будущий росток.
Оно питалось эмоциями. Но какие эмоции у лягушки? Только инстинкты. На острове не было даже крупных животных. Тоска и голод. Это продолжалось вечность.
Собственной телесности у него не было. Оно был тенью, туманом, взвесью, которая могла становиться твёрдой ненадолго, сгущаясь и усиливая концентрацию.
Униженное обстоятельствами, голодное до страстей, чувствующее тлеющий уголёк ненависти к этому миру за его неподатливость, оно влачило своё существования, спало, ждало. И однажды дождалось: на острове появились люди.
Своими эмоциями, мыслями, люди разбудили и накормили его. Существо постепенно окрепло, вошло во вкус и познало даже гурманство.
Особенно яркими и вкусными были страх, отчаяние и тоска потери. Сильнее всего люди горевали от потери своих детей, мелких подобий себя, своих ростков.
Оно научилось проникать в сознание людей через воздух и даже оставлять там свои кусочки, нашёптывая и подталкивая людей к тем действиям, которые были нужны ему.
Оно рылось в человеческих мыслях, образах их памяти и воображения. Оно искало в сознании людей определение своей сущности. Тех, кто был жесток и убивал других без необходимости, люди называли зверьми. Хотя это было не так уж и правильно, звери не стали бы убивать только чтобы причинить боль и получить от этого удовольствие. Но всё же оно стало называть себя Зверем, а чаще – Злом.
Так оно нашло своё значение в этом понятии, в Зле оно черпало и смысл, и удовольствие, и причины существовать. Целью его было вырасти, окрепнуть и утопить этот ненавистный мир в гневе, боли и отчаяньи. Это было бы истинное пиршество для его Сущности.
Оно долго обхаживало людей, всячески намекая им на правильный способ поведения. И наконец те начали приносить ему в жертву своих мёртвых детей, чтобы сохранить других, живых. Людям казалось, что это работает. Люди приносили жертву духу острова. Так у него появилось ещё одно имя.
Но оно хотело испробовать живой плоти младенца, сдобренной ужасом, чтобы потом ещё долго питаться послевкусием чувства вины тех, кто принёс ему эту жертву.
А ещё ему нужны были слуги, присутствующие рядом, готовые кормить его и не включённые в тесные семейные связи островитян.
Однажды на остров приехал турист, он был русский, искавший по свету что-то удивительное, волшебное. Увлечённый мифологией, он расспросил местных жителей о духе острова и пришёл к нему в пещеру.
Человек остался жить и общаться с духом острова, с Тёмным, как назвал духа этот человек. Так оно получило ещё одно имя.
Поделившись со своим слугой хорошей порцией себя, Тёмный дал тому возможность проникать в сознание всех живых существ, а заодно поделился способностью к мгновенной регенерации, сцепив свои клетки с его клетками.
Русский нашёл своё волшебное и удивительное, которое искал по миру, он заключил договор с местным злом. Пункты договора Тёмный заранее продумал, истребовав себе самое желанное – живого младенца в жертву. Любовь русского к мифам и сказкам была на руку (или на щупальце?) Тёмному.
Русский привёз себе невесту, которая была оторвана от дома, близких, влюблена и подавлена силой мужа и хозяина её мужа. Она принесла долгожданную жертву духу, а сын их, второй сын, был воспитан правильно, неотрывно от острова и служения Тёмному. Этим сыном и был Флойд.
Отец Флойда даже завёз на остров крупных хищников, чтобы ему и духу было веселее. Так на острове появились несколько медведей и стая волков, а также собаки. Собак приютили местные жители, но те иногда убегали в леса и смешивались с волками.
Зверь неплохо устроился, креп, разрастался, обретал силу. Он пытался «отобрать» себе тело человека, но это были неудачные эксперименты. Пару раз тела сходили с ума и их приходилось уничтожать.
У русской и его жены начались сильные головные боли от попыток Зверя заполнить собой их сознание. А потом произошло извержение вулкана, в котором тела его слуг сгорели. Так Зверь остался без сосудов, которые были уже наполовину «растянуты» под него.
После гибели своих первых слуг, у Зверя остался Флойд. Зверь развлекался, путешествуя в теле Флойда, познавая то, что было дано только людям – секс, гнев, горе, а ещё была любовь, странное по вкусу чувство, но тоже интересное.
Потом появилась жена Флойда. С этими сосудами Зверь старался сосуществовать бережно. К тому же, Пеле, жена Флойда оказалась не так податлива, как её предыдущая модель. С её характером, она слишком своевольно использовала те силы, которыми поделился с ней Зверь. С нею приходилось быть осторожным, пока она ему ещё была нужна.
Эти люди были такие сложные в их эмоциях, но этим и интересны. Вот только важно было «не перегнуть палку», как они говорили. Зверь давно избавился бы от Пеле, но Флойд странным образом был к ней привязан и мог повести себя непредсказуемо.
К тому же, Зверь рассчитывал на прибавление в слугах, ведь у Флойда подрастали сыновья, которые тоже могли привести жён, которые в свою очередь могли рожать младенцев и становиться сосудами.
Тёмный висел в своей пещере чёрным туманом, колыхаясь от движения воздуха, проносимого сквозняками из разных щелей, ходов и ответвлений. Тонкие струйки его черноты словно щупальцы ныряли по разным ходам и возвращались обратно. В глубине этой бесформенной гущи светились вспышками маленькие сине-зелёные молнии, заставляя тускло светиться в ответ грибы, покрывавшие стены пещеры.
Флойду снились сны, которые периодически повторялись, давая Зверю возможность ещё раз вспомнить и отпробовать эмоции, которые испытали девчонки, не пожелавшие остаться на острове.
У Наташи выходной. Она подрабатывала официанткой, но в этот день работы у неё не было, а был план убраться в своей квартирке, окна вымыть.
Что ни говори, а своя квартирка - это чудо. Пусть и маленькая, пусть с видом на ветку метро, проходящую на уровне третьего-четвёртого этажа. Но у Наташки то шестой, в тридцатиэтажном доме.
Вот уже два года она живёт в Чикаго. Этот город был её мечтой ещё с того времени, когда она запоем смотрела сериал «Скорая помощь». А потом она смотрела Брат 2. А вчера она ходила своими ножками по той самой набережной, где Бодров варил раков.
За два года очарование этого города не прошло для неё, хотя жизнь была не идеальна. Но, у неё был дом, свой, у неё были сбережения, у неё была работа. Она общалась с родителями в Саратове.
А ещё у неё был Барсик и она совсем недавно прогнала бой-френда, порядком надоевшего ей своим бардаком. Теперь у неё было настроение убраться и отмыть наконец эти окна.
Барсика, хоть он и был толстым ленивым котом, от греха подальше закрыла на кухне, чтобы он на подоконник при открытом окне не лез. А то он как-то странно себя ведёт последнее время, вчера вон чуть фен в ванную ей не скинул, идиот. Словно ужастиков насмотрелся, гений кинематографа.
Пластиковое ведро булькнуло водой, заняв место на подоконнике. Наташка в шортах, босыми ногами встала рядом и открыла окно. Голые до колен ноги обдувал ветер с улицы, нагретый на раскалённых откосах. Наташа отжала тряпку и протёрла пыльное окно снаружи. Прополоскала тряпку и снова промыла стекло. Довольная результатом, она стала натирать очищенное от пыли стекло порванными газетами.
Так её учила мама. Так она мыла окна в их старом доме в Саратове. Только там их приходилось ещё раскручивать предварительно, чтобы можно было промыть внутри. А тут стеклопакеты, ничего раскручивать не надо.
Наташка любила чистоту. Возможно поэтому её и ценил управляющий в кафе. Она не могла пройти мимо стола, если на нём была сбитая салфетка. Вещи словно сами выравнивались за ней вслед. Где она – там порядок.
В своих таких приятных мыслях, получая удовольствие от созерцания стекла, которое становилось чистым, Наташа не заметила, как дверь в комнату приоткрылась. В комнату просочился толстый кот, покачивая отъетыми боками, с прищуром глядя на толстый зад хозяйки, наклонившейся над ведром, чтобы прополоскать тряпку.
С удивительной, совсем не свойственной ему прытью, он вскочил на стол рядом с подоконником. Хвостом сшиб флакон духов.
- Барсик, ах ты гад такой, или отсюда, вывалишься ещё, идиот, - увидела кота Наташа, выпрямляясь и от неожиданности роняя на подоконник мокрую тряпку.
- Чёрт, - ругнулась она, подняла тряпку и бросила её в ведро.
Вытерла руки об бока и собралась слезть с подоконника, чтобы выставить кота из комнаты.
Барсик, который обычно умел лишь подставлять пузо для почесушек, выгнулся, вздыбил шерсть и зашипел.
- Ты что, совсем сдурел? – испуганно отреагировала от неожиданности Наташка и затормозила со спуском с подоконника, большими глазами гладя на кота.
- Мауууэ, - завопил кот, приближаясь к хозяйке и сверкая глазами.
- Бля, - Наташа поскользнулась на мокром подоконнике и сердце её пропустило пару ударов, потому что она приземлилась задом на раскалённый отлив уже по другую сторону окна.
Тут она даже разозлилась, хотя страх ухнул холодом в её желудок. Она подтянулась за створку окна, ноги согнув в коленях и цепляясь ими за подоконник, начала вытягивать себя внутрь комнаты.
Тут кот спружинил, задрав хвост трубой, оттолкнулся и сиганул Наташке прямо на голые колени, вцепившись ей в кожу когтями. Ноги её дёрнулись, выпрямились на секунду и этого хватило, чтобы она медленно, но с ускорением, стала заваливаться назад, в окно.
Глаза её полыхнули ужасом осознания происходящего. Рот приоткрылся.
Словно в замедленной съёмке, она летела вниз, на пустые от поезда рельсы метро и ударилась спиной об эти рельсы с глухим звуком падающего мешка.
С балкона на неё, не отрывая взгляда, смотрел вниз кот Барсик.
Флойд в этот момент усмехнулся, так и не просыпаясь.
Аня с Ритой сидели на песке и наблюдали за тем, как Галка ходит туда-сюда в метра пяти от них и что-то с кем-то бурно обсуждает по телефону.
- С кем она, интересно, -не выдержала Аня.
- Нам лучше не знать, - заверила её Рита, - хотя я уже не знаю, кто тут что читает-не читает.
Аня продолжала тревожно наблюдать за Галей.
- Она словно МЧС вызывает.
- Дай Бог. Нам бы МЧС сейчас не помещал.
- Если кто-то скрутил бы моего Руди и твоего Барни и отвез к нам домой?
- Да, это было бы идеально. Но думаю, что нам самим надо сваливать отсюда, и не рассчитывать, что парни махнул с нами. Лучше настроиться на то, что это был просто курортный роман.
Аня посмотрела на Ритку. В её строгих обычно глазках была явная влага.
- Ты сама то так сможешь?
Рита покусала губы.
- Жить захочешь, сможешь. Хотя не исключаю, что буду потом рыдать в подушку.
Тут Галка закончила и, довольная, вернулась к девчонкам, сев перед ними на колени в горячий песок.
- Не скажу ничего, но вещи по комнатам не разбрасывайте.
- Слушаемся, - ответили Аня с Ритой.
Ваша Ия 💗
Заходите ко мне на Литнет по ссылке на мою страницу 📚📗🧡
Жду вас там, на запасной площадке )
Другие романы и истории на Дзене тут: 📗📚📕
Поддержать автора материально:
Сбербанк: 5469 0800 1140 5870
Тинькофф: 5536 9140 3780 8130
Ваша Ия 💗