Старшее поколение россиян ещё хорошо помнит о том, как в Советском Союзе боролись с пьянством. Тех, кто дружил с зелёным змием, пропесочивали на собраниях и лишали премий, объявляли им дисциплинарные взыскания, лечили в наркологии, а после нескольких подряд приводов в вытрезвитель крепко закладывающих за воротник граждан могли отправить на принудительное лечение в ЛТП, надеясь медицинскими процедурами и трудом перевоспитать заблудших овец в полезных государству приличных людей. На страже общественной нравственности и морали тогда стояла и наглядная агитация, которой в стране уделялось огромное значение. В войне с пьянством она играла не последнюю роль. Плакаты о вреде алкоголя были повсеместно: висели на заводах, фабриках и фермах, в общественном транспорте, в медицинских учреждениях и даже на дверях подъездов. Их предшественники появились ещё до революции, когда в России был внедрён первый "сухой" закон.
Вытрезвители: ноу-хау царского режима
Учреждения, где перебравшим гражданам давали проспаться и потом приводили их в божеский вид, появились, вопреки устоявшемуся мнению, не при советской власти, а ещё при царе. 7 ноября 1902 года можно назвать днём рождения первого русского вытрезвителя. Именно тогда в Туле городской врач Федор Архангельский открыл заведение, куда с улиц свозили пьянчуг, которые не могли самостоятельно добраться до дома. В течение двух лет подобные организации появились в Саратове, Киеве, Ярославле, а оттуда постепенно распространились по другим городам империи.
Тульский "приют для опьяневших" финансировался за счёт городской казны. Главной его целью было не дать замёрзнуть насмерть пьяным рабочим, которых в тяжелом и бесчувственном состоянии подбирала полиция. Алкоголики содержались в амбулаторном отделении, но при приюте также временно могли находиться и дети пьющих родителей. Всего в штате заведения состояли два человека: кучер, который ездил по городу, высматривал валявшихся на мостовой граждан и привозил в вытрезвитель, и ещё фельдшер, прописывающий медицинские процедуры.
Утром, чтобы облегчить муки похмелья, мужикам давали рассол и водный раствор нашатырного спирта, а если прихватывало сердце - камфору. В течение нескольких дней они находились под надзором фельдшера, отсыпались, регулярно питались, слушали граммофонную музыку для развлечения, а при выписке самые нищие из них даже могли получить одежду и обувь. За год работы приюта уличная смертность "от опоя" уменьшилась в 1,7 раза.
Все "приюты для опьяневших" были закрыты после Октябрьской революции 1917 года.
Первый "сухой" закон в ХХ веке ввели по приказу царя
Мало кто знает, что за двадцатый век Россия пережила пять (!) антиалкогольных кампаний. Неведомый прежде "сухой" закон царское правительство объявило 1 августа 1914 года, после начала Первой мировой войны, чтобы быстро и упорядоченно провести всеобщую мобилизацию. Но вскоре органам местного самоуправления было дано право самим решать, оставлять ли ограничения в силе, смягчать их или полностью отменять. Однако практически повсеместно городские думы, сельские управы и земские собрания решили продлить запрет до конца войны.
В результате количество реализованного через торговые сети алкоголя с 4,7 литра (в пересчёте на спирт) на душу населения в 1913 году снизилось до 0,2 литра в 1915 году. Трактирщики, чей основной доход складывался из продажи спиртного, начали выходить на улицы под лозунгом "спасите нас от нищеты и голода". Опросы населения в 1914–1915 годах показали, что в целом крестьяне понимали необходимость водочных запретов и даже признавали, что это хорошо и для них самих, и для близких: "смогли принять образ человека", "настал мир в семье", "даже домашние животные повеселели" и т. д.
"Огромная страна с полуторастамиллионным населением и бюджетом, по справедливости называвшимся "пьяным", вдруг отрезвела как по волшебству... Облегченный от тяжкой ноши пьянства, сразу поднялся и вырос русский народ", - вдохновенно писали публицисты того времени.
В Москве и Петрограде тогда был замечен повышенный интерес населения к культурной жизни: люди стали на треть чаще посещать оперные и драматические спектакли, охотнее записывались в общественные библиотеки и читальни. В больницах резко сократилось количество пациентов с "белой горячкой" и поражениями печени. В 1915 году российский опыт борьбы с пьянством даже приехала изучать делегация Сената США, где спустя несколько лет ввели собственный "сухой" закон.
Но успех сопутствовал нововведениям только в самом начале. Вскоре ограничительные меры и затягивавшаяся война привели к настоящему пьяному угару. Всё чаще со всех концов империи стали приходить тревожные сообщения. Так, в Оренбурге от употребления неизвестной жидкости ослепли полторы тысячи (!) призывников. В Екатеринославле от отравления аналогичным пойлом скончалось более сотни раненых. Люди бесстрашно вливали в себя древесный спирт, сомнительные настойки и палёный алкоголь, не думая о последствиях. Травились, становились инвалидами и умирали.
На волне запрета появились массовые случаи употребления лечебных настоек и одеколонов. Надо ли говорить, какая статья доходов появилась у владельцев аптек и парфюмерных магазинов? В Петрограде под видом желудочных капель, одеколонов и "киндер-бальзама" клиентам предлагали спиртосодержащие жидкости сомнительного качества, представляющие реальную опасность для здоровья.
На "чёрном" рынке алкоголь можно было легко найти и купить задорого: спирт производился для нужд промышленности, гражданской и военной медицины, а виноградное вино выдавали в лазаретах выздоравливающим.
Благостные новости первых месяцев антиалкогольной кампании сменились совсем другими сводками: резко возросло употребление наркотиков, заставившее правительство принять в 1915 году экстренное постановление "О мерах по борьбе с опиекурением". 1916 году Министерство внутренних дел зафиксировало вспышку разбойных нападений, убийств и краж. Проблемы росли снежным комом, и властям пришлось признать, что "пьянство народа продолжается в таких же чудовищных размерах, хотя и не так открыто, как прежде".
"Сухой" закон при Советах
Пришедшие к власти в 1917 году большевики не стали отменять царскую антиалкогольную кампанию. В день взятия Зимнего дворца руководивший вооруженным восстанием Петроградский военно-революционный комитет издал приказ, который запрещал оборот любых спиртосодержащих напитков. Всем, кто имел отношение к производству, хранению и сбыту алкоголя, под страхом военно-революционного трибунала предписывалось незамедлительно сообщить о точном местонахождении готовой продукции.
Но большевики не смогли предотвратить пьяные погромы. Пока революционеры захватывали почту, вокзалы и телеграф, обычные люди устремились к винным и водочным складам. Когда Ленину рассказали о том, что происходит в Петрограде, его лицо, по свидетельствам очевидцев, исказила гримаса, и он закричал: "Эти мерзавцы утопят в вине всю революцию! Мы уже дали распоряжение расстреливать грабителей на месте. Но нас плохо слушаются!"
Погромы начались после уничтожения погребов Зимнего дворца, где находилось множество редких и дорогих вин, предназначавшихся для царского стола - их стоимость превышала 5 миллионов долларов. Матросы-балтийцы сначала рубили бочки с вином, били бутылки с шампанским, водкой и коньяком, затем отвезли остатки в Кронштадт, где полностью уничтожили.
Но далеко не все революционеры оказались такими стойкими и смогли избежать испытания дармовым алкоголем. 6 декабря (19 по новому стилю) 1917 года в Петрограде ввели осадное положение и через газеты объявили о том, что "попытки разгромов винных погребов, складов, лавок, магазинов, частных квартир будут прекращены пулеметным огнем без всякого предупреждения".
"Улицы наполнились пьяными солдатами, - писал очевидец тех событий, американский журналист Джон Рид, автор книги "Десять дней, которые потрясли мир". - В этом была видна рука контрреволюционеров, распространявших по всем полкам планы города, на которых были отмечены винные склады. Комиссары Смольного выбивались из сил, уговаривая и убеждая, но таким путём не удалось прекратить беспорядки, за которыми последовали ожесточённые схватки между солдатами и красногвардейцами… Наконец, Военно-революционный комитет разослал несколько рот матросов с пулемётами. Матросы открыли безжалостную стрельбу по погромщикам и многих убили. После этого особые комиссии согласно приказу отправились по всем винным погребам, разбивая бутылки топорами или взрывая эти погреба динамитом".
Лев Троцкий лично требовал открывать огонь по участникам погромов и бочкам со спиртным. Точных сведений о количестве уничтоженного алкоголя нет. Но известно, что только бутылки уничтожались сотнями тысяч. Позже, находясь в эмиграции, Троцкий писал, что в те дни "вино стекало по каналам в Неву, пропитывая снег, и пропойцы лакали его прямо из канав".
Владимир Ленин оценивал употребление алкоголя не просто как человеческий порок, но и как позорное, тяжёлое явление, ослабляющее молодое пролетарское государство.
"Если крестьянину необходима свободная торговля в современных условиях и в известных пределах, то мы должны её дать, но это не значит, что мы позволим торговать сивухой. За это мы будем карать", - заявил Владимир Ленин 28 марта 1922 года на XI съезде РКП(б).
Он последовательно выступал против попыток сделать доход от продажи спиртного источником пополнения казны, поскольку это противоречило борьбе за построение коммунистического общества. Трезвость должна была стать, по мнению вождя революции, нормой жизни для каждого и "архиважной партийной задачей".
Но этому не суждено было сбыться при его жизни. За год до смерти Ленина "сухой" закон, продлившийся без малого десятилетие и наделавший много бед, был отменён Иосифом Сталиным.
На те же грабли
С началом НЭПа и подъемом молодой советской экономики алкоголя стало в избытке. Но в 1929 году власти решили прижать к ногтю расплодившиеся пивные, которые начали повсеместно закрывать.
14 ноября 1931 года в Ленинграде открылся первый советский вытрезвитель. Вначале все подобные заведения курировал Народный комиссариат здравоохранения, затем, в 1940-х годах - НКВД, и только потом - милиция.
Следующий виток борьбы с пьянством пришёлся на 1958 год, когда объявили войну водке: она полностью пропала из розницы, и купить её можно было исключительно в ресторанах.
Проведённые в середине 60-х годов исследования показали, что страна стремительно спивается. Если до 1953 года среднестатистический гражданин потреблял в пересчёте на чистый спирт 1,7 литра алкоголя в год, то к 1967 году этот показатель вырос до 4,5 литров. Тогда советское руководство приняло решение о принудительном лечении злостных пьяниц.
В лечебно-трудовые профилактории на перевоспитание стали направляться те, кто систематически злоупотреблял спиртным, регулярно попадал в вытрезвитель, отказывался от добровольного лечения, нарушал общественный порядок и трудовую дисциплину.
В 1972 году пьющее население попытались пересадить с крепкого алкоголя на пиво и вино, ограничивая (но не запрещая!) продажу водки: торговлю сорокаградусной начинали с 11.00 утра.
Последней советской антиалкогольной кампанией стала та, что была объявлена генсеком Михаилом Горбачёвым, который наступил на грабли предшественников. В результате бюджет лишился огромной части доходов, были варварски вырублены сотни виноградников, цена на спиртное увеличилась вдвое, а из-за всплеска самогоноварения из магазинов практически исчез сахар.
Но пить меньше не стали, хотя в тот период и было отмечено кратковременное снижение преступности и увеличение продолжительности жизни населения. Примечательно, что Михаил Горбачёв позже признал кампанию ошибочной, только не саму инициативу её проведения, а то, как именно она была реализована на практике.
Снижение потребления спиртного в России началось только в последние годы: согласно статистическим данным, в 2008 году приходилось 15,7 литров алкоголя на душу населения в год, а в 2021 году - 9 литров. Дилемма пить или не пить по-прежнему остаётся выбором каждого. И никакие плакаты и агитация за самого человека её, к сожалению, не решат.