Иван стоял, прислонившись спиной к раскидистому каштану. Стоял уже более часа, переминаясь с ноги на ногу, то и дело, поглядывая на часы. «Ноги устали, так и хочется присесть, а лавочка далековато, могу её и прозевать. А она придет именно сюда. Почему её так долго нет? Вчера позвонила поздно вечером, и просила подойти, есть срочный разговор. И куда-то запропастилась», - недоумевал Иван. Он вглядывался в снующих прохожих, надеясь увидеть среди них идущую к нему Лиду. Прохожие торопились, кто-то кидал на него равнодушный взгляд, а её всё не было. И только пожилая продавщица из киоска поглядывала на него с сожалением. Он подошел к киоску, купил сигареты.
- Что, милок, зазнобу ждешь? – с улыбкой поинтересовалась киоскёрша.
- Свидание сорвалось, визави не пришла, – отшутился Иван.
- Дело молодое, к старости, гляди, и дождёшься! Ты, милок, не торопись, подожди. Мы, женщины, народ такой! Помурыжить кавалера, дело святое! – засмеялась она.
Иван невольно улыбнулся:- Да отмолодились мы давно. Годы наши какие.
- А какие? Это у меня вот годы! В бабки, поди, тебе гожусь. А у тебя всё еще впереди. Главное, не делать того, о чем потом пожалеешь.
Автобуса всё не было, и народу скопилось на остановке, хоть электричку подавай. «Да где же он запропастился? Не иначе, сломалась колымага! И в это время показался допотопный, года выпуска из Мезозоя, и такой долгожданный автобус. С шипением паровоза, выпустивший из тормозов воздух, и поднявший тучи пыли, хлопнув разболтанными, скрипучими дверями. Пассажиры, как горох, посыпались из его пропахшего горелым маслом чрева. Лиды среди них не было. «Пора уходить», - подумал Иван. «Дождь накрапывает, того и гляди снег пойдёт, ветер резкий поднялся, а я легко одет. Лида не придёт, а я могу заболеть. Такой расклад мне ни к чему. И вообще, такое положение дел оставляет желать лучшего. О каком серьёзном разговоре шла речь? Пора бы ей определиться, какие у нас будут отношения. Я не мальчишка, бегать по свиданиям, мне хочется семьи и домашнего уютного очага. Сын у неё, перезрелый тинэйджер, эксстудиозус, которому нанести «душевную травму» возбраняется. «Мальчик тебя может не принять», любимая отговорка Лиды, в ответ на мои «притязания». В его возрасте, будучи «мальчиком», я сидел в ракетной шахте, а жена, светлая ей память, маялась в таёжном гарнизоне с такими же соломенными вдовами. Негоже парню в двадцать три держаться за мамкину юбку».
- Ваня!
Иван обернулся. «Пришла всё- таки»,- он смотрел на неё с недоумением. В её голосе он услышал боль. Глаза Лиды заволокло слезами, губы скривились. Она попыталась что-то сказать, но, только расплакалась.
- Ваня, извини. Я задержалась, и в расстройстве телефон дома забыла. У нас дома беда!
- Ну, подожди, успокойся! Он платочком вытер ей слезы. Что произошло? Говори, не молчи. Я могу тебе чем- то помочь?- Лида отрицательно покачала головой.
- Так! Давай, всё по-порядку. Будем думать. Что делать с твоей бедой.
А Лиду, между тем, начало трясти и она, проглатывая слёзы проборматала: - Серёжу в армию забирают. Я этого не перенесу!
Иван глубоко вздохнул. – Даа! Действительно, это проблема! Лида! А к чему эта паника? Это естественно для парня. Все ребята служат и ничего. И Сергей отслужит. Что в этом страшного? Поверь мне, как человеку военному.
- Ваня!! Как ты можешь такое говорить?! Серёжа необычный мальчик, он не сможет маршировать. У него нежная, ранимая душа! Он сугубо гражданский человек! Не солдафон! Он лучше всех!
- Лида! По твоему, я тоже «солдафон»? Все мужчины должны пройти армейскую школу жизни. И представь, неплохую школу. Ты знаешь моё мнение по этому поводу. Мы раньше стремились в армию, а вы теперь растите субтильных сущностей, кисейных барышень, а не мужиков. Что значит, не сможет? Не может, научат, не хочет, заставят. И не злой дядя прапорщик, или «держиморда»-ротный. Это сделает коллектив, окружающая среда. Да, на первых порах нелегко, но, подумай, чем твой сын хуже других? Он такой, как и все, и даже, как ты говоришь, лучше всех! Вот и дай ему самореализоваться! И вернется он совсем другим человеком. Поверь.
- А я не хочу, чтобы мой мальчик вернулся другим человеком! Он мне дорог такой, какой есть! А вдруг, там что-то случится? Да я не вынесу этого! Целый год одна! Я умрууу, - и она снова заплакала.
- Почему одна? А я не в счет?? Да и с чего ты взяла, что может случиться что-то непоправимое? Конечно, армия - не институт благородных девиц, всяко там случается, но об этом надо думать меньше всего. Здесь, на гражданке, случается непоправимого куда больше!
- Причём здесь ты? Ты друг, а не сын, а это армия. Сколько негатива о ней пишут!
- Да, писать мастаков, сейчас действительно в избытке! Вот и навесили на армию ярлык монстра. Меньше читай и слушай. А парня надо было готовить к службе, а не горшки за ним выносить. Извини, грубо, но справедливо. Вспомни, исторически сложилось, сын - это защитник. Надо мной мать не рыдала, когда я столько лет просидел в центре управления запуском, рядом с белой кнопкой «Пуск». Или ты думаешь, что ей меня не жалко было? И ещё. Коли уж я обращен в статус «друга», послушай дружеский совет: прекращай опеку великовозрастного «мальчика», и дай мне возможность с ним познакомиться.
-Иван, ты не правильно меня понял. Да, мы с тобой встречаемся, и отношения наши уже более, чем дружественные, я тебе доверяю, но ты пойми меня правильно. Я приведу мальчику отчима…
В очередной раз произнесённое слово «мальчик», вызвало глухое раздражение, и договорить Лиде он не дал. – Послушай, Лида. Открой, наконец, глаза, возвращайся из прошлого. Твой «мальчик» уже давно не мальчик. Он взрослый человек. Что за мода давать детям клички: «девочка», «мальчик»? Они наши дети: дочь, сын. У детей есть имена. Они – дети, но давно уже «не маленькие». Знаешь, я, вообще-то замёрз. Пойдём ко мне, раз у тебя дома «мальчик», и моё там присутствие – табу.
- Жестокосердный ты, человек, Ваня. Но я не могу сейчас остаться одна, или пойти с тобой. Идём ко мне. Боюсь, что мой мальчик там без меня, что нибудь сделает с собой.
- Лида, иногда надо думать, что говоришь. Я - жестокосердный! Идём, я поговорю с Сергеем, заодно и состоится наше знакомство.
По дороге к дому Лиды Иван молчал. «А может я действительно совершил ошибку? И стоило бы найти себе нормальную женщину? Зачем мне эта головная боль, и какие- то дутые проблемы? Возможно, женщина из киоска права. Хотя трудно найти свою «вторую половинку» в моем возрасте. А, собственно, какой возраст? Мне сорок пять, и еще не поздно начать жить с нуля. У дочери своя семья, и она совершенно не против, если её отец найдет себе надежную спутницу жизни. Лида ей нравится, да и нас с ней нас связывает одна беда. Мы оба, овдовели в один день и в одну минуту, когда пьяный, обезбашенный юнец-шумахер из «золотой молодежи», снес автобусную остановку вместе с людьми. Как я пережил тогда своё горе, не знаю. Потом познакомился с Лидой, посещая бесконечные судебные заседания. Так в качестве друга и живу третий год».
- Ваня, ты помягче с Серёжей. Если, что не так пойдёт, помолчи. Хорошо?
-Хорошо, - буркнул Иван.
Лида вошла в квартиру и громко произнесла:- Сережа, мальчик мой, ты, дома? А я не одна!
В прихожую вышел крепко скроенный парень, светловолосый, голубоглазый, Взгляд его был открыт и доброжелателен. Глядя на Ивана, он произнёс: - Здравствуйте! - и подал руку Ивану. – А я с вами заочно знаком! - улыбка не сходила с его лица.- И рад познакомиться очно! Мама! Не держи Ивана Григорьевича на пороге.
«Однако! С виду нормальный парень, и даже приятный», - с удивлением подумал Иван. – «О нем ли вообще шла речь?»
Войдя в комнату, Сергей предложил ему сесть, а как-то, неестественно, суетящаяся Лида вышла на кухню.
- Я так понимаю, Иван Григорьевич, мама решила нас познакомить, и, конечно же, слёзно молила вас помочь мне «откосить» от армии.
- Ну, Сергей, приблизительно так.
- Сразу скажу, напрасно. Я устал, говорить маме, что в армию я пойду, и вопрос должен быть закрыт. Носится со мной, как с маленьким ребёнком. Знаете, она, порой напрягает меня чрезмерной опекой. Я не могу ей надерзить. После гибели отца мама стала очень ранимой, чуть, что плачет. Иван Григорьевич, а почему вы, маме не сделаете предложение? Извините, что вмешиваюсь в ваши дела, и за прямолинейность.
- Серёжа, твоя мама тебя оберегает, отчима не хочет.
- Понятно. Мама всё делает для того, чтобы я был с ней рядом.
- Сергей, я рад, что у меня сложилось ошибочное мнение о тебе. Я не всесилен, избавить тебя от службы в армии. Ты, же понимаешь, я не военком, и нет у меня больших связей в военкомате, но я могу помочь тебе только в том, чтобы тебя отправили в мою часть. Но служба в РВСН не мёд. Смотри сам.
- Спасибо, Иван Григорьевич, но я не хочу никаких поблажек. Куда пошлют. Значит, моё место там. По специальности я- инженер - электронщик. В армии не пропаду. Скажу вам больше. Маму я, конечно, не посвящаю в свои планы, но, хочу служить два года, офицером. Кажется, у вас это называется «пиджаки», а там видно будет. Посмотрю, как всё сложится.
- Ну, что, мальчики, познакомились?- войдя в комнату с пирогом, произнесла Лида.
- Мама! Я сколько раз просил тебя не называть меня мальчиком?
- Не сердись, сынок. Я так тебя, любя называю, сейчас чай принесу.
- Мама, чай чаем, а поужинать не мешало бы, а тем более у нас гость.
- Хорошо, сыночек, я сразу-то не сообразила. Сейчас всё будет.
- Это всё надо вытерпеть, – тихо сказал Сергей. -А ведь она раньше такой не была. Я иногда гляжу на неё и понимаю, что она не даст мне здесь жить своей чрезмерной опекой. Я устал, но она моя мать, поэтому, если вы нашли друг друга, живите вместе, так будет легче и вам и маме. В понедельник мне на призывной пункт, а я боюсь ей об этом сказать. Слёзы, причитания. Я не знаю, что мне делать.
- Знаешь, Сергей, ты на маму не обижайся. Главное, что ты не такой, каким она тебя представляет. Не расстраивай её, а остальное я постараюсь уладить. Пока молчи. У нас есть три дня.
С утра, в воскресенье, Иван встал пораньше. Он обещал ей, что свозит её на рынок. Лида ещё не знает о проводах Сергея, которые пройдут в кафе.
Иван, подъехав к дому Лиды, позвонил. Телефон, как обычно, никто не брал. Он поднялся на второй этаж. Дверь не заперта. Вошёл в квартиру.
- Лида, ты где?
- Ой, Ваня! А я ещё не готова. Я не спала всю ночь! Сережи не было сегодня дома. И я очень волновалась.
-А где был Сережа?
Лида глубоко вздохнула и произнесла:- Ваня, я понимаю, что я ненормальная, и то, что ты, будешь смеяться, но, он вчера познакомил меня со своей девушкой и они ушли. А я не спала. Представляешь, у него есть девушка!
- Лидааа, ты и вправду ненормальная. Ему двадцать четвертый год!! И я удивляюсь, почему ты, ещё, не бабушка! Твой сын сбежит от тебя, если ты, так будешь его опекать. Замуж тебе надо идти. Пойдешь? Пока я добрый? А то передумаю! -смеясь и обняв Лиду спросил Иван.
- Пойду, заговорщик ты мой! Думаешь, я не знаю, что завтра я провожу моего мальчика в армию? Я всё знаю, я видела у него в столе повестку.
- Вот и замечательно! Не надо мне тебя готовить к этому событию. И провожаешь ты в армию не мальчика, но мужа. Защитника. Он у нас настоящий мужчина! А сейчас – вперед на рынок! А вечером поедем в гости к моей дочери.
- Принято! – Едем! Провизии надо собрать Сереже в дорогу. Покушать он любит!
Уважаемые друзья и гости канала! Благодарю Вас за внимание и поддержку канала.
Предлагаю Вашему вниманию рассказ о женщине, уставшей от своей профессии.