Рассказывает Сергей КОЛОСОВ, заслуженный деятель искусств РСФСР
ПОСЛЕ КАЖДОГО фильма режиссёр получает письма от зрителей. Но есть среди них особенно дорогие письма. За каждым — человеческие судьбы такой силы и красоты, что жаль, когда о них не знают зрители, читатели.
Вот передо мною письмо, полученное недавно: «...Вчера возвратилась я из Витебска. Там провела по телевидению встречу через 30 лет. Нашла я Глушакову Валю — 71303. У неё в Витебской области мать — старушка, отец — 77 лет, три сестры, два брата. Все дети с матерью были узниками Майданека. После войны она их нашла в разных концах страны, а сейчас вот только что младшая, Валя, нашлась... Очень хочу встретиться с Тадеушем Шиманьским, поговорить о розыске детей. Он приедет на премьеру в Минск? Ждём сообщения об этом. Мы с Зиной встретим вас...».
Я кладу письмо в папку «Переписка с Н. Т. Цветковой». Много её писем накопилось за десять лет, иные уже тронуты желтизной. Кто она, эта неутомимая и добрая женщина?
Надежде Тимофеевне 65 лет. Она не журналистка, хотя и написала книгу воспоминаний «900 дней в фашистских застенках». Муж её — бывший работник Минского горкома партии и подпольщик — был арестован и находился в минской тюрьме гестапо. Вскоре привезли туда и Надежду Тимофеевну. Мужа расстреляли, а его окровавленную одежду бросили Надежде в камеру: «Постирай!..». Чем измерить изуверства фашистов!?.. Вскоре отправили её в Освенцим. Безмерные страдания длились более года. При эвакуации лагеря в Германию Цветкова бежала, сломала ногу и нашла приют у отважной польской крестьянки Анны Кочар. После войны вернулась в разрушенный Минск, нашла дочерей (одну спасли жители, другая вернулась из фашистской неволи), стала объединять женщин — бывших узниц, чтобы искать детей, разлучённых в концлагере с матерями.
В результате многолетних поисков, контакта с сотрудником Государственного музея в Освенциме Тадеушем Шиманьским был найден и сын её подруги Зинаиды Григорьевны Муравьёвой — Гена, ставший гражданином ПНР, Эугениушем Грущиньским. История эта была положена в основу фильма «Помни имя своё».
КАК РЕЖИССЁР, я не жалел никогда, что обратился к образам реальных людей, исследованию истинных событий, к попыткам их образного осмысления в экранных искусствах — кино и телевидении.
Документальная повесть двух писателей, участников войны — Овидия Горчакова и Януша Пшимановского «Вызываем огонь на себя» глубоко взволновала меня необычными судьбами реальных людей, деятельностью интернациональной подпольной группы. С первых шагов нашей работы над фильмом по мотивам этой повести в различные организации стали приходить письма с требованием «не допустить прославления недостойных». Когда мы впервые приехали в Сещу, где боролись и погибали герои подпольной группы, некоторые старожилы смотрели на нас с осуждением: «Ходили тут они в обнимочку с немцами, пели, гуляли — это мы видели. А что на базу наши самолёты наводили, да ихние самолёты взрывали — они это или не они, этого мы не знаем...». Жестокое это дело — разведка, подполье, драматичное. Вслед за авторами повести пришлось и нам, кинематографистам, скрупулёзно исследовать все обстоятельства, а когда надо, и бороться за правду. Трудности усугублялись тем, что руководители группы Константин Поваров, Ян Маньковский, Аня Морозова погибли. Но мы изучали их жизнь...
...Аня Морозова. После окончания восьми классов была бухгалтером авиабазы Красной Армии. В подполье работала под руководством лейтенанта Константина Поварова, а после его трагической гибели возглавила группу. Тогда ей был двадцать один год... Откуда брала она силы? Ведь постоянное, изнурительное напряжение длилось до сентября сорок третьего года: добывание разведданных для передачи на «большую землю», связь с членами группы — советскими, польскими, чешскими, конспиративные встречи с представителями армейской и партизанской разведок, выходы для получения инструктажа в партизанский лес, доставка магнитных мин, забота о родителях и малолетних сестрёнках, служба прачкой на фашистской авиабазе...
Каким же образом Аня смогла всё это? Ответ не мог быть однозначным. Мы пытались дать его в фильме. Великое чувство любви к Родине было главным источником подвигов...
...Войну Аня продолжила в разведгруппе, действовавшей в Восточной Пруссии и Польше. Мы идём по полям вблизи польской деревни Гродзаново, что в 140 километрах севернее Варшавы, и бывший польский партизан, оставшийся в живых товарищ Ани, показывает: здесь дом окружили эсэсовцы... здесь, истекая кровью, переплыла она зимнюю речку... здесь нашла приют в подвале дома, но потом, боясь, что в отместку фашисты убьют старого поляка вместе с его малолетними внуками, покинула дом... здесь взорвала себя и окруживших её карателей последней гранатой... Ничего этого нет в нашем фильме. Но без знания обстоятельств гибели Ани мы не смогли бы приблизиться к её образу. В них — ключ к рассказу о её жизни.
Для всех нас источником большого гражданского удовлетворения явилось присвоение Ане Морозовой звания Героя Советского Союза, награждение орденами Константина Поварова, Ивана Алдюхова...
Вскоре мне выпала честь присутствовать на открытии в Сеще памятника героям подполья. Я смотрел, как замерли у Вечного огня генералы И. Федюнинский и А. Горбатов, уроженец Брянщины поэт Н. Грибачёв, офицер Войска Польского Ян Тыма, представители посольств социалистических стран, и думал: как всё-таки много могут сделать телевидение и кинематограф, чтобы никто из героев не был забыт, а подвиги их остались в памяти.
...РОДНЫЕ, близкие нам люди, герои наших фильмов! Не хватит места, чтобы рассказать о всех, с кем свела нас судьба в работе над фильмами. И хотя в другом многосерийном фильме «Операция «Трест» речь идёт о двадцатых годах, судьбы некоторых героев произведения уходят дальше — в годы Великой Отечественной и в наши дни.
Это было в ноябре прошлого года. Мы, участники советско-польского фильма «Помни имя своё», ехали на встречу со зрителями по дорогам Люблинского воеводства. Сопровождавший нас Марек Обара рассказывал: «Здесь проходило одно из самых кровопролитных сражений партизан с фашистами во второй мировой войне. Им руководил Николай Прокопюк. Его имя знает здесь каждый школьник. Ведь он Герой Советского Союза!.. Чему вы улыбаетесь?». Как же не знать нам этого замечательного человека? Ведь он был консультантом фильма «Операция «Трест»...
Николай Архипович — представитель поколения чекистов, о котором мы рассказывали в этом фильме. Вступив в органы ВЧК в 1921 году, он немало лет провёл на советско-польской границе и потому знал обстановку, атмосферу, детали, важные для понимания и раскрытия обстоятельств нашего фильма. В дальнейшем Прокошок участвовал в борьбе испанского народа, а затем партизанил, в том числе и здесь, на польской земле. Его опыт, историческая эрудиция и точность исследователя помогли нам изучить и осмыслить столь сложную чекистскую разработку, которой являлась операция «Трест». С чувством горечи пишу я эти строки: сейчас Николая Архиповича нет среди нас, но жизнь его остаётся немеркнущей легендой.
И ещё один герой, жизнь которого прошла через гражданскую войну, участие в операции «Трест» и многолетнюю службу в Красной Армии. Я имею в виду яркую фигуру Ивана Михайловича Петрова. К моменту работы над фильмом Петров был единственным из оставшихся в живых участником операции. Кадровый офицер, он, после многих ранений и исключительной по трудности и пережитым бурям жизни, вышел в отставку. Однако выход романа-хроники Л. Никулина «Мёртвая зыбь» перевернул всю его жизнь. Эта книга вернула красному командиру и коммунисту, жившему в течение 38 лет под чужой фамилией, его имя Тойво Вяхя.
В середине 20-х годов, в интересах успешного проведения операции «Трест», молодой командир-пограничник должен был войти в доверие к контрреволюционерам, прикинуться предателем и держать «окно» на границе для прохода агентов контрреволюции (под надзором ОГПУ) через границу. Два года вёл Вяхя эту страшную игру со смертью. А закончилось это переходом через границу Сиднея Рейли, о котором недавно сын посла-шпиона Локкарта написал книгу «Ас среди шпионов». Так вот, этого Рейли 25-летний краском, финн-коммунист Тойво Вяхя перевёл через границу и сдал на руки советским чекистам. Затем «предатель» Вяхя был «арестован» и, по слухам, «расстрелян». На самом деле М. В. Фрунзе подписал приказ о награждении Т. Вяхя орденом Красного Знамени и ему были выданы новые документы на имя И. М. Петрова.
Иногда командиры и политработники частей, в которых служил в годы войны полковник И. М. Петров, в доверительной беседе интересовались: откуда у Ивана Михайловича такой финский акцент? А если он финн, то почему Петров?.. Не мог на это ответить Иван Михайлович, отшучивался... Если бы они только знали, кто с ними воюет рядом! Можно ли придумать легенду драматичнее и прекраснее подлинной жизни Тойво Вяхя — И. М. Петрова! Недавно Иван Михайлович написал воспоминания «Красные финны». Достать книгу невозможно...
Я ПЕРЕЛИСТЫВАЮ дневники. Работа над фильмом «Помни имя своё» продолжалась почти девять лет. В полтора часа экранного времени стремились мы спрессовать главное из сотен страниц воспоминаний, документов, встреч с людьми. Тот, кто видел картину, наверно, помнит седого сотрудника в кинозале Освенцимского музея. Это и есть Тадеуш Шиманьский. Он был узником Освенцима в течение четырёх лет. Казалось: кончится война, и надо уехать куда глаза глядят, только бы не вспоминать о кошмаре лагеря в котором погибло 4 миллиона человек! Но в 1946 году Шиманьский возвращается в город Освенцим и становится одним из организаторов музея, который по решению польского правительства должен «навечно стать памятником мученичества и борьбы польского народа и других народов». Много лет Шиманьский искал родителей освенцимских детей. Поэтому Н. Т. Цветкова и связалась с ним. Сегодня Шиманьский в своих выступлениях в Польше и за её рубежами неутомимо напоминает: «Буржуазная пропаганда часто пишет о том, что жертвы Освенцима — пропагандистская выдумка. Нам надо неустанно рассказывать об Освенциме, о лагерях смерти. Фашизм не должен подняться!..».
Мой друг и соавтор по сценарию — Януш Красиньский... Ему было шестнадцать лет, когда он участвовал в Варшавском восстании. После поражения восстания мать ищет его по сборным пунктам. Узнаёт, где он, и приходит к охране. «Хочу к сыну, — говорит она эсэсовцам. — Он ещё ребёнок, и я должна быть с ним». Вместе с сыном её привозят в Освенцим. Разделённая руками матери пополам буханка хлеба — это последнее, что помнит Януш о матери. Больше он не видел её. Никогда!.. И Януш Красиньский пишет о войне, о фашизме, о материнском подвиге — это его долг.
Это долг всех нас — писателей, кинематографистов, актёров, всех творческих работников кино, телевидения, театра.
Наш долг — увековечить Подвиг, пока ещё живёт среди нас поколение героев, участников и свидетелей тех незабываемых лет.
(1975)
