В процессе эстетического самообразования у меня сложилось довольно стройное мировоззрение из нескольких заимствованных и подогнанных мною друг к другу теорий.
И его не поколебала вычитанная мною ограниченность выразительных средств у рифмы (то она заударная, то она предударная):
««Эволюция» рифмы происходит не в форме поступательного однонаправленного движения от точности к неточности, а представляет собой многоаспектный процесс развития «по спирали», с регулярным прохождением прежних стадий на новом уровне» (Минералов. Теория современной русской рифмы).
Почему не поколебала – вопрос. Возможно, спинной мозг или подсознание почуяли, вывод иных наблюдателей-теоретиков, который я только что обнаружил, что…
«Путь пройденный русским [и не только] стихосложением с времён символизма и до наших дней толкуется… как постепенное расшатывание жёстких правил и условностей классического русского [и не только] стиха 19-го века, как результат постепенной, но неуклонной канонизации ряда «поэтических вольностей», как прямой отказ от старой поэтики. Такой чисто отрицательный подход…» (Исаченко. Из наблюдений над новой рифмой. https://books.google.co.il/books/about/Slavic_Poetics.html?id=xFJbDAAAQBAJ&redir_esc=y).
В моём стройном эстетическом мировоззрении в конце 19 столетия у человечества (при европоцентристском взгляде) случился второй – после античности – пик отчаяния в культуре. Первый случился в Древней Греции из-за появления рабства (рабом мог стать любой – из-за долгов, например – и это было для свободного так ужасно…) А второй – в конце 19 века… Тут много чего сошлось. И кризис религии из-за успехов науки… И кризис науки из-за засилья позитивизма (нечего, мол, сильно углубляться, впечатления понятности можно достичь и без углубления)… И кризис духовности из-за сытости, захватившей широкие слои среднего класса в Западной Европе… И кризис физики (его, как побочную боль от прогресса ощущали футуристы)… Всё это предлагало моему подсознанию принять «отказ от старой поэтики» как «отрицательный подход…».
(Которого сам Исаченко как раз не разделяет.)
А вот выявилось что-то похожее, как с рифмой, с изображением в живописи пространства (то оно как бы без воздуха, то с воздухом), и я в тихой панике. Акцентирование, - по крайней мере Тарабукиным, - то одного, то другого совершенно не понятно: как это связать с выражением подсознательного идеала у художников как символов больших идеостиилей. Те хоть и большие, но смена их происходит в масштабах столетия, а не 2-х тысяч лет, как с рифмой.
Сфумато (изображение, учитывающее наличие воздуха) Леонардо да Винчи изобрёл в конце 15 столетия, и можно думать, что изобретение было от замысла сознания создать максимум иллюзорности (это внешний признак стиля Высокого Возрождения; внутреннее задание этого идеостиля – гармония низкого и высокого – было уделом подсознательного идеала авторов, не могущих выдержать разврата идеостился, называемого обратной стороной титанизма {когда рисовали половые органы сами по себе}). Наверно, случайно, что в «Моне Лизе», осознаваемо творимое сфумато, сказалось, - об этом пишут видевшие подлинник, - на выражении подсознательного идеала гармонии низкого и высокого, - сказалось потому, что от разного прищура ваших глаз (разного прохождения света мимо ваших ресниц) меняется выражение лица Моны Лизы от вакханки до чистой, и вас потрясает эта живость, и ваша совесть кричит, оттого, что Мона Лиза раскусила, что вы про неё подумали, а объективно Леонардо может быть удовлетворён: его идеал стал вашим идеалом на какую-то секунду.
Но зачем за изображение воздуха через полстолетия хвалить Тициана? Ведь пришёл другой стиль – Позднего Возрождения. Хвалить Тициана надо бы за «настоящие красочные симфонии» (http://www.artprojekt.ru/gallery/titian/051.html)…
образно, но тоже подсознательно, выражающие идеал телесности, - идеал трагический из-за разгула клерикализма в Италии. Позднему Тициану никакой гармонии и иллюзорности не надо. Идёт же с субъективным ребяческим оптимизмом драка, мол, вот-вот и победим ханжеских католиков. Когда объективно дело шло к поражению. Выражению через субъективно «настоящие красочные симфонии» ребяческого оптимизма сверхточность (воздух) даже и мешает. И чего им, казалось бы, козырять?
«…у Тициана в его эрмитажной картине… Тело оживлено скользящими бликами света и тени. Воздушная атмосфера придала телу мягкость и теплоту… Это – пейзаж в подлинном стилистическим смысле этого термина» (Тарабукин. https://vk.com/doc15417283_448261696?hash=rVAqGM0pyb2v6UFekzliQzimOcLFuB4NEt8rg3fdYug&dl=3lq28yUwLHyBuyVvnL4zlJdpVMgbzte4LTynnG5yQV4).
Но никаким воздухом не объяснить блики «света и тени» на ляжках и икрах святого, даже если слева на картине костёр (почему-то бездымный, раз видна заря на горизонте).
Что передо мною: формалистский перегиб у Тарабукина или крах моего эстетического мировоззрения?
Я б вообще усомнился, что тут техника сфумато. Скорее – союз, среднее между техникой сфумато и техникой светотени.
«Как и светотень, юнион [союз] передает контрасты, а как сфумато стремится к гармонии и единству» (https://en.wikipedia.org/wiki/Unione).
Можно сказать, что элементы сфумато (на краях тела и фона), как и слабость физического страдания (Св. Себастьян не тут) – это инерция стиля Высокого Возрождения.
Когда Тициан ещё целиком принадлежал Высокому Возрождению (т.е. религиозные контры его менее беспокоили, чем крайний разврат стиля обратной стороны титанизма и всего общества), сфумато играло бо`льшую роль.
Меньшие перепады от света к тени на телах (и лицах и больше контраста в чувствах: низкого {ненависти у христоненавистника} и отрешённости {у Христа}). Тело ненавистника прямо омывается воздухом. У него мускулистое тело и резкие черты лица. Мышцы, мимика, складки лица могли б быть выражены эффектнее. Но этого нет.
.
Мне могут попенять, что я занимаюсь вещами очень далёкими от злобы дня. – Я думаю иначе.
Злоба дня для России – в войне. И главным фронтом из-за затяжного её характера я считаю внутрироссийский, идейный. Когда от войны устанут, народ может опять предать страну, как это уже случилось в 1991 году. Чтоб не предать, надо быть въедливым, разбираться, что к чему, чего у народа не оказалось в 1991-м. А для въедливости полезно заниматься тем, что называется «трудным чтением» – читать искусствоведческие статьи.
14 октября 2023 г.