Мотаясь по командировкам он встречал самых разных людей, одним из которых стал Фил. Им выделили соседние столы в офисе, а позже оказалось, что и заселили их в один отель. Вместе они завтракали, иногда даже ужинали, ведь Фил был исключительно положительным человеком, примерным семьянином, с которым было приятно провести время. Однако было в нём нечто такое, что давало понять — у этого человека тяжёлая история. Сможет ли он доверить свои тайны едва знакомому товарищу по командировке?
Читайте рассказ «Цена двух секунд» Лео Эспена, в котором считанные секунды могут изменить всю жизнь человека.
С какими только людьми не сводит тебя судьба, когда ты мотаешься по командировкам в разные точки страны — от Анкориджа до Майами, от Бостона до Лос-Анджелеса. Второразрядные гостиницы, стандартные апартаменты эконом-класса где-нибудь в Airbnb (моя фирма не очень щедра на оплату удобств для своих сотрудников), случайные забегаловки, чтобы поужинать, да и то они уже закрыты, если ты поздно вечером покидаешь очередной объект, где нужно до умопомрачения искать, почему не запускается наша система управления или отчего выскакивает не та цифра в дурацкой задаче, которую клиент пожелал иметь уже после подписания контракта. И новые люди, по большей части такие же странствующие горемыки, с которыми проведёшь несколько дней, недель, пару месяцев, вроде бы подружишься — и расстанешься навсегда.
С Филом Басби, шеф-инженером по монтажу газотурбинных установок «Катерпиллар» из Сан-Диего, Калифорния, мы встретились на строительстве крупного торгового комплекса в пригороде Сиэтла. Нам выделили столы рядом в одном из законченных офисных помещений, где каждый разбирался в своих документах.
Так уж получилось, что мы с ним оказались в одном видавшем виды отеле. Я — этажом выше, прямо над его комнатой. Мы вместе завтракали в убогом ресторане с не менее убогим набором блюд шведского стола, что входило в стоимость проживания, а потом нас отвозили на стройку. Иногда приходилось вместе возвращаться довольно поздно — трансфер обеспечивал наш заказчик. Тогда мы ужинали с ним в уютном маленьком кафе ярдах в трёхстах от нашего временного жилища, где подавали неплохие стейки и гамбургеры, а ещё вкусные пироги с яблоком и корицей. Хозяевами там были симпатичный афроамериканец Джим и его жена китаянка Мэри, с которыми мы постоянно болтали на разные темы, потому что посетители в столь поздний час их заведение своим присутствием отнюдь не баловали.
Фил мне понравился сразу, как только мы познакомились. Он был очень спокойным и уравновешенным человеком. И чрезвычайно молчаливым: он немного приоткрывался только людям, которым доверял. Тогда он рассказывал о себе и своей семье — жене и трёх дочерях двенадцати, тринадцати и четырнадцати лет, которых очень любил.
Со своими женщинами Фил ежедневно подолгу общался по вечерам в своём номере — на людях он не хотел говорить о том, что не связано с работой. Вроде бы прекрасный семьянин, очень хороший специалист, добрый и отзывчивый человек с мягким чувством юмора, которое он демонстрировал достаточно нечасто, но я чувствовал, что в нём таилась загадка. Временами казалось, он несёт на себе груз, почти незаметный посторонним, какую-то глубоко запрятанную печаль — печаль сожаления о чём-то неуловимом и давно прошедшем, потерявшем остроту, но навсегда оставшемся в потайном уголке души.
Как-то мы задержались особенно поздно: мне пришлось срочно перепрограммировать контроллер, необходимый позарез на завтрашних комплексных испытаниях системы отопления и кондиционирования воздуха, а Фил поджидал меня, потому что выделенный нам минивэн мог совершить вечером только одну поездку.
Когда мы подъехали к гостинице, кафе Джима и Мэри было уже закрыто. Я не видел в этом ничего страшного и предложил поужинать в ресторане отеля, где по вечерам играла живая музыка, а содержание алкоголя в крови танцующих посетителей не только без сомнения не давало им права управлять своими автомобилями, но и делало опасным контакт с ними любого трезвого человека, особенно мужчины. Но нам-то что? Сядем в сторонке, а знакомый официант быстро нас накормит — и спать.
Однако, к моему удивлению, Фил сказал, что он не хочет идти в ресторан, — дескать, там очень громкая музыка, шум, толпа. Вместо этого он выдвинул идею пройтись до «Макдоналдса»; до него, правда, было идти больше полумили, да ещё и под дождём (всё-таки Сиэтл!). Мне показалось это несколько экстравагантным, но я почему-то решил не оставлять Фила одного, хотя мог бы, конечно, попытаться присоединиться к веселящимся соседям по отелю и к неизвестным искателям ночных приключений, пришедшим с улицы.
Не доходя до «Макдоналдса», мы набрели на небольшой ирландский паб, где, как я знал, подавали очень неплохие бургеры, а пиво и виски лились рекой под несколько однообразные мелодии в псевдокельтском стиле. Я было сделал движение к его двери, испещрённой яркими флаерами, так как непрекращающийся дождь действовал мне на нервы, но Фил опять мягко отказался. Это было странно, потому что раньше мы ходили сюда обедать по уикендам. Кстати сказать, и в ресторане отеля не раз вместе сиживали в дневное время (вечером по субботам и воскресеньям он предпочитал ужинать едой навынос прямо в своём номере, одновременно общаясь по скайпу с женой и дочерьми). Пришлось промолчать, но я решил обязательно выведать у него, почему ему не по душе питейные заведения с музыкой и танцами.
В «Макдоналдсе» проблем с оформлением электронных заказов не было, и через пять минут перед каждым красовались подносы с чизбургерами, картошкой фри и прочими прелестями. Когда мы начали расправляться с капкейками, украшенными клубникой, я наконец набрался храбрости:
— Слушай, я заметил, что ты сторонишься тех мест, где вечерами веселятся молодёжь и те, которые себя к ней причисляют. Что-то личное? Если да, то можешь не отвечать.
Фил поднял голову, отхлебнул кока-колы через соломинку и несколько секунд смотрел на суетившихся парней и девушек в форме, комплектующих блюда и напитки для какой-то веселящейся компании в мокрых куртках.
— Да, есть кое-что, давно это было… И очень далеко отсюда.
Фил замолчал, и я подумал, что для откровений не пришло время, но как только мы ступили на тротуар, он как-то сразу, без предупреждения, неожиданно начал свой рассказ.
«Я родился и вырос в Провиденсе, где до сих пор живут родители и семья старшего брата. Моя младшая сестра Сибилла — это настоящая звезда нашей семьи, я говорю это без иронии и преувеличения. Она сумела получить стипендию в Гарварде, а после защиты диссертации осталась преподавать в нём социологию. Проводит исследования, пишет книги, выступает по телевидению. Мы же с братом учились в университете Род-Айленда: он в Колледже бизнеса, я — в Колледже инжиниринга, отделение механики и промышленных систем.
Получив степень доктора, я устроился работать в небольшую конструкторскую фирму, которая проектировала горелочные устройства для газовых турбин небольшой мощности. Зарплата, конечно, была не очень большая, но мне хватало: я снимал апартаменты с одной спальней в Ист Провиденс, у меня был автомобиль “Ниссан Примера” — не новый, но в хорошем состоянии. Отпуск я проводил то в Калифорнии, то в Мексике с группой своих друзей, которых знал ещё со школы или по университету. И в их число входила Хелен.
Да, Хелен… Она окончила университет в один год со мной — Харрингтонскую школу коммуникаций и медиа — и начала карьеру в сфере связей с общественностью в различных торговых компаниях. К моменту, когда началась эта история, она работала в фирме по продаже экологически чистых продуктов питания с ориентацией на спортсменов и домохозяек. Мы с ней стали встречаться не сразу: у неё около года был бойфренд, который неожиданно бросил её ради своей школьной подруги, после чего уехал в Нью-Йорк, а я был в отношениях с одной лживой стервой, которая трахалась за моей спиной со своим коллегой по работе, пока не была поймана мной с поличным в апартаментах, которые мы вместе снимали. Я был совершенно потрясён изменой, так как мы обсуждали создание семьи, будущих детей и уже познакомились с родителями друг друга.
Месяца три Хелен и я лечились крепкими напитками и лёгкими наркотиками, приставая к друзьям с нашими несчастьями, а так как мы оба надоели им до чёртиков, то постепенно стали единственными слушателями собственных бесконечных откровений. В один прекрасный момент мы поняли, что на почве сострадания появились и ростки романтики, а дальше — всё как обычно: свидания, первый поцелуй, первый секс. Была ли это настоящая любовь? Не знаю, но явно что-то похожее на неё…
Не прошло и пяти месяцев после начала наших контактов, как она въехала ко мне, и мы полным ходом начали двигаться к конечной цели — браку. Стало ясно, что у нас общие фундаментальные ценности: семья, дети, добротный дом со всеми его банальными атрибутами. И она, и я выражали желание жить вместе долго и счастливо, состариться рядом, воплотив в себе пример образцовой американской пары. Но были, конечно и детали, в которых, как обычно, сидел дьявол.
У Хелен оставались ещё со школы проблемы с алкоголем: не то чтобы она была зависимой, но выпить никогда не отказывалась, а после первой рюмки у неё, что называется, начинали отказывать тормоза, и она, будучи с виду в достаточно нормальном состоянии, начинала совершать всякие глупости, причём вела себя при этом вызывающе, не обращая внимания на попытки урезонить её со стороны самых близких людей. Конечно, это были всё её внутренние демоны; вы же знаете пословицу: “Трезвые мысли — пьяные дела”. Хелен понимала свои недостатки, старалась удерживаться от чрезмерного употребления коктейлей, виски и пива и не поддаваться своим рвущимся наружу подсознательным инстинктам. Увы, это удавалось не всегда.
Кроме того, она не испытала последствий неверности партнёра (её бойфренд поступил в этом отношении честно) и не могла себе представить, что́ я в действительности чувствовал и чего опасался теперь в новых отношениях. Правда, она со слезами на глазах клялась, что никогда-никогда мне не изменит, но, безусловно, не знала на своём опыте границ поведения: что допустимо делать с другими мужчинами, находясь в отношениях, а что — нет. Хотя я получил информацию из интернета, как ведут себя многие потенциальные обманщики, да и сам кое-чему научился, я никогда не думал, что Хелен способна переступить черту. Я верил ей безоговорочно, как самому себе.
С другой стороны, я так и не оправился от предыдущей трагедии, когда получил рану, шрам от которой остался даже по сей день. Я очень остро реагировал на любой намёк на возможную интрижку, и многим из моего окружения казалось, что я необоснованно ревную Хелен и пытаюсь ограничить её личную свободу.
Конечно, всё произошедшее дальше с нами может показаться случайным, глупым до абсурда, но жизнь подтвердила в который раз, что самый, казалось бы, незначительный эпизод, самый безобидный на вид выбор ведёт подчас к катастрофе. Это как известный “эффект бабочки” Рэя Брэдбери, только ускоренный и сжатый до месяцев, дней, часов, секунд...
Через год после начала совместного проживания я сделал Хелен предложение, в общем, не сомневаясь в ответе, и мы начали вместе с нашими семьями готовиться к свадьбе. И тут Сибилла пригласила нас приехать в Бостон на вечеринку, посвящённую её дню рождения. Празднование намечалось вечером в ресторане “Голден ринг” в Уотертауне. Мы с Хелен прибыли пораньше, встретились с сестрой и её бойфрендом Джимом, отдали подарок, а потом поехали с ними вместе в ресторан.
Вечеринка не отличалась ничем особенным: много незнакомых лиц, много выпивки, громкая музыка, яростные танцы под мельтешение огней. Мы сидели за одним столом недалеко от барной стойки с Сибиллой и Джимом, нашим кузеном, его супругой, одинокой подружкой Сибиллы и неизвестным парнем, которого привёл кто-то из друзей Джима. Кажется, его звали то ли Дерек, то ли Дик… Ну, пусть будет Дерек.
Так получилось, что я сидел слева от Хелен, справа от неё — Дерек, далее — одинокая подружка, а потом — наши родственники с партнёрами. Я сразу почувствовал недоброе: Хелен была слишком оживлена и не отказывалась поддержать ни один тост, видимо, решив оторваться вовсю после долгого воздержания, живя со мной. Но хуже всего было то, что Дерек принялся явно флиртовать с ней вместо полагавшейся ему для пары одинокой девушки. Более того, Хелен стала ему отвечать, так сказать, взаимностью, несмотря на то что я сидел рядом и пытался всё время её отвлечь.
Когда начались танцы, стало ещё хуже. Я первым потащил её на танцпол, к нам присоединились соседи по нашему столу, а потом оказалось, что Хелен и Дерек начали куролесить друг перед другом. Когда мы снова вернулись на свои места, я спросил Хелен, что происходит, но она то ли не поняла, то ли сделала вид, что не понимает, что-то пробормотала, чмокнула меня в щёку, и они с Дереком продолжили свой флирт. Он, конечно, был не слишком откровенным — как будто разговаривают давние хорошие друзья, но с намёками, которые носили всё более неприемлемый характер.
Я попытался ещё раз отвлечь Хелен, пригласив на относительно медленный танец, во время которого сказал шутливо, что Дерек на неё запал и это внушает мне опасения, но она отмахнулась и сразу после этого пошла танцевать именно с ним. Я с ужасом и нарастающей тревогой следил за тем, как они прижимаются всё теснее и теснее, уже за гранью приличия. Его рука соскользнула с её талии на туго обтянутый платьем зад, и она даже не попыталась вырваться! Но тут, к счастью, всех позвали есть огромный торт.
После торта и кофе гости вместе с другими посетителями окончательно перемешались, и пошло броуновское движение: ходили от стола к столу нетрезвой походкой, пили под тосты и просто так, пытаясь перекричать грохот и завывания, доносившиеся из динамиков. Я отвлёкся на минуту, так как со мной заговорил один из друзей Сибиллы, а когда я оглянулся, наш стол опустел — Хелен и Дерек ушли опять танцевать. Дерек снял пиджак и остался в майке с коротким рукавом. Я немного потоптался, музыка кончилась, наши соседи по столу стали возвращаться, и я, чтобы не выглядеть дураком, пошёл за выпивкой. Там была большая очередь, желающих было много больше, чем барменов.
Когда я направлялся обратно, то увидел, что за столом опять никого не было, но рядом с ним, возле стойки бара виднелась пара, медленно, словно нехотя, топчущаяся на месте под музыку. Изображали ли они танец для приличия или откровенно обнимались? Свет был неяркий, и я, только подойдя к своему месту, понял, что это Хелен и Дерек. Они стояли почти вплотную, держась за руки, а потом их обнажённые предплечья (так это называется, я не силён в анатомии?) оказались покоящимися друг на друге; мне показалось, что он даже сжимал её локти. Внезапно их лица наклонились друг к другу так, что губы соприкоснулись, причём достаточно плотно — явно не случайно. Это длилось от силы две секунды, потом Хелен увидела меня, отпрянула от Дерека и оттолкнула его. Они оба словно остолбенели от неожиданности и не знали, что делать.
Я молча поставил напитки на стол и быстро пошёл к выходу, а потом на парковку, где стоял мой автомобиль. Нажимая на пульт снятия сигнализации, я услышал топот каблуков и крики, прерываемые стонами: “Фил, стой, я всё объясню! Не уезжай! Всё не так, как кажется! Прости!” Это была Хелен.
Моим намерением было уехать без неё, но она успела открыть заднюю дверь со стороны водителя и плюхнуться на сиденье. Начались ожидаемые рыдания и мольбы.
— Это он меня поцеловал, я ему не ответила. Это просто шутка! Случайность! Прости, прости. Я люблю только тебя, я не знаю, что на меня нашло. Проклятое шампанское и виски! Я была пьяна и не соображала, что делаю. Он меня использовал! Это было насилием! Это ничего не значит! Умоляю, прости!
Хелен совсем развезло: она открыла дверь, высунулась наружу, и её вырвало прямо под колёса, а часть попала на платье. Я не мог бросить её в таком состоянии, поэтому захлопнул дверь, заблокировал замки и двинулся по ночным улицам в сторону Провиденса. Рыдания продолжались. В салоне воняло рвотой и перегаром, так что пришлось приоткрыть окно, несмотря на усилившийся дождь.
Она что-то бормотала и кричала, но я уже ничего не воспринимал. Меня не захлёстывали ярость, гнев к предательнице — навалилась невыносимая грусть, удушающая грусть, поразившая каждую клеточку тела. Опять выбрали не меня, я опять неудачник! Я знал, что это конец моих надежд, конец мечты. Быть обманутым во второй раз подряд — ведь это уже перст судьбы. Я молча оплакивал свою несостоявшуюся свадьбу, свою так и не образовавшуюся семью, неродившихся детей. Я был уверен, что останусь одиноким на всю оставшуюся жизнь; я точно не смогу подвергнуть себя опасности пережить ещё один провал и лучше покончу с жизнью, чем снова испытаю то, через что я прошёл раньше и прохожу сейчас.
Когда мы проехали миль тридцать, Хелен затихла. Только время от времени до меня доносились жалобные стоны. Я думал, она вырубится, но она, кажется, полностью протрезвела. Честно говоря, и выпила-то она не так уж много по обычным меркам — я всё-таки за ней следил.
Когда я припарковался возле дома, где снимал апартаменты, то повернулся к ней и сказал:
— Я хочу, чтобы ты сейчас же собрала вещи и уехала в отель. Помолвка разрывается, свадьбы не будет.
— Нет, нет! Прости! Умоляю! Не надо! Пожалуйста! — Она охрипла и еле связывала слова. — Я дура, я не хотела тебя ранить. Клянусь, я никогда больше не сделаю ничего подобного, я брошу пить, я не буду ходить на вечеринки! Я сделаю всё что угодно! Ударь меня, накричи, назови всеми именами, я заслужила! Дай мне второй шанс, умоляю! Это не я, это всё он! Грёбаный Дерек! Да и поцелуя настоящего не было — мгновенья!
— Слушай, я устал, уходи и не осложняй ситуацию.
— Я никуда не уйду, давай поспим, успокоимся, а завтра поговорим. У нас столько общего. Я хочу быть твоей женой и родить тебе детей. Всё остальное — это дерьмо… Господи, ну почему это произошло?! Просто вышло из-под контроля… Не надо!
— Тогда уйду я.
Я вышел из машины и направился к подъезду. Хелен ковыляла за мной, спотыкаясь и рыдая. Войдя в квартиру, я сразу направился в спальню и стал собирать сумку, побросав в неё кое-какую одежду, туалетные принадлежности и компьютер. Хелен опустилась на пол и продолжала умолять меня охрипшим голосом. Я почти её не слышал.
Весь путь до машины она шла за мной босиком, пытаясь привлечь моё внимание. Я так и оставил её на осеннем ветру, отчаянно протягивающую ко мне руки.
Конечно, я не смог уснуть в отеле. В голове носились мысли о том, что было между нами и что могло бы быть, если бы… Как я не разглядел подлинной сущности Хелен? Ведь были, были “красные флаги”! Я не раз говорил ей, что любая измена для меня означает “конец сделки”, и она прекрасно знала о моих принципах, но всё же ударила меня ножом в спину — публично, в присутствии моих родственников.
И что теперь делать? Конечно, я не мог больше оставаться в городе, где дважды потерпел полное фиаско. Но поможет ли, так сказать, “смена окружающей среды”? Я уже видел свою унылую старость, бескрайний океан одиночества, вечную тоску, болезни, дни, отсчитываемые по выпитым таблеткам, и жалкую смерть в пансионе для престарелых с красивым названием.
Часов с десяти утра меня захлестнул поток телефонных звонков, сообщений, электронных писем. Я заблокировал Хелен где только мог, но меня начали доставать родители, брат, сестра, отец и мать Хелен, общие друзья — видимо, она в отчаянии призналась им во всём. Я ответил только членам своей семьи и сказал, что между мной и моей невестой всё кончено и это не подлежит обсуждению. Сибилла сообщила, что она издалека видела, как я уходил, видела, как вели себя Дерек и Хелен, и поэтому поняла, что произошло, в общих чертах. Однако она думала, что это просто моя ревность и обида, реакция на откровенный флирт. Она ничего не знала про их последнее объятие и про поцелуй. После инцидента Дерек исчез и больше на вечеринке не появлялся.
Я не решился идти за вещами в воскресенье — слишком всё остро и больно. Пил и купался в жалости к себе. В понедельник я отпросился с работы и с утра поехал в уже ставшее бывшим своё жилище. Как я и ожидал, Хелен была дома. Она немного успокоилась, но выглядела ужасно: опухшая и какая-то заторможенная, кажется, совсем забыла про макияж — я воспринимал всё как в тумане. Вероятно, наглоталась транквилизаторов, к тому же от неё попахивало спиртным. Она вяло попыталась что-то сказать, потом обречённо махнула рукой и свернулась калачиком на кровати, лицом к стене.
Мне не потребовалось много времени, чтобы уложить одежду, обувь и документы в три чемодана и одну коробку. Где-то через полчаса я был готов и начал стаскивать вещи вниз, к машине. Последней я подхватил коробку, не удержался и взглянул на бывшую невесту. Она продолжала молча лежать; её волосы в беспорядке разметались по подушке, а плечи время от времени вздрагивали, словно пытаясь стряхнуть бремя навалившегося несчастья. Такой она и осталась в памяти — навсегда.
Звук захлопывающейся двери прозвучал неожиданно громко — как внезапно разорвавшаяся под самым ухом петарда. Впопыхах я забыл забрать обручальное кольцо, но я не мог заставить себя вернуться и поговорить с Хелен.
Я не стал терять времени: уже на следующий день уволился с работы, а ещё через день улетел в Лос-Анджелес. Почему туда? Во-первых, это максимально далеко от Провиденса, а во-вторых… Во-вторых, я любил и люблю Калифорнию.
Вначале было очень тяжело — ведь от себя и своей боли никуда не уйдёшь и не улетишь. Через неделю я стал ходить к психотерапевту и в спортзал — это немного помогло. А ещё через полмесяца…
Помню, это было вечером. Телефонный звонок, на линии брат: “Фил, мне очень жаль… Не знаю, как тебе сказать… В общем… Хелен умерла. Она покончила с собой, повесилась на люстре. Грёбаный крючок оказался крепким… Мне жаль. Она не оставила предсмертной записки”.
Я так и не смог ничего ответить, словно онемел. Брат что-то говорил, а я стоял, сжимая в руках телефон, просто не соображая, что делаю. Кажется, я всё-таки случайно нажал на кнопку отбоя.
Хуже всего, что я до сих пор не могу полностью вспомнить, какой была Хелен в последний раз, когда я видел её прежней, — какой знал её до того злополучного празднования, до того, как навсегда покинул ту нашу квартиру. Я не могу представить её лицо — ни на вечеринке, ни до неё, ни после неё; в памяти всплывают только силуэт свернувшегося калачиком тела, спина в домашнем халатике и растрёпанные волосы. У меня не сохранилось фотографий с её изображением — я их сразу уничтожил.
На следующий день утром, после бессонной ночи и почти литра бурбона, я добровольно пошёл и лёг в психиатрическую клинику. Через четыре месяца стало легче — у меня появился интерес к окружающему, ушло постоянное мучительное беспокойство, и стали меньше тревожить навязчивые мысли. Поиск работы привёл меня в “Катерпиллар”, пришлось переехать в Сан-Диего.
А ещё через три года я познакомился с моей женой Грейс. Она устроилась работать бухгалтером в офис нашей компании. Мы стали встречаться и через одиннадцать месяцев поженились, когда она была беременна нашей первой дочерью — Ниной.
“Как же ты не испугался, что тебя опять предадут?” — спросите вы. Не знаю. Когда я увидел Грейс, во мне что-то зазвучало, запело: какая-то тихая мелодия с едва уловимым женским голосом. Наверное, я получил сигнал от кого-то там наверху: это она! Я поверил ей с первого взгляда, с первого слова и верю до сих пор. Уже на первом свидании мы знали, что это серьёзно, поэтому я рассказал будущей жене про Хелен. Грейс сумела исцелить меня, помогла закрыть прошлое — насколько это вообще возможно в нашем мире. Но во мне до сих пор ещё осталась частица памяти сердца, связанная с бывшей невестой и с той давней трагедией. Она уйдёт только вместе со мной.
С того дня рождения Сибиллы я не был ни на одной вечеринке или праздновании чего-то вне дома, где пьют и веселятся под музыку. Жена, как ангел-хранитель, не даёт щёлкать моим триггерам. Она ни разу не танцевала с другими мужчинами, даже когда меня нет рядом, даже со своими родственниками. Время, к сожалению, не излечивает нас полностью, да это и невозможно, а близкие люди всегда страдают вместе с нами — если они по-настоящему нам сопереживают, как моя Грейс.
Цена двух секунд — смерть… Или новая жизнь? Или и то и другое?»
Фил закончил свой рассказ, когда мы уже шли через вестибюль нашего отеля. У него как раз зазвонил телефон, и он, попрощавшись, направился к креслу в уголке отдыха. Последнее, что я услышал перед тем, как захлопнулась дверь лифта, было началом его ежевечернего разговора с семьёй:
— У меня всё в порядке, родная. Как же я по вам соскучился! Расскажи подробнее, как там в школе у девочек? Я обязательно приеду послушать их выступление на концерте…
Редактор Никита Барков
Корректор Вера Вересиянова
Другая современная литература: chtivo.spb.ru