Мама считала, что мне еще рано становиться самостоятельной и уж точно рано рожать. Тут с ней можно согласиться, ведь мне было всего семнадцать лет. Я ужасно боялась, но все же у меня хватило смелости не сделать аборт...
Отец воспринял известие о моей беременности спокойнее всех.
– Ничего, сдашь выпускные экзамены, а там видно будет...
– Ничего?! – набросилась на него мама. – Ей поступать надо, а она рожать вздумала! И Валерка студент. Что они будут делать с ребенком?
Кстати, мы об этом подумали. Мой парень учился днем, а вечером подрабатывал, чтобы была возможность снять квартиру и переехать от родителей.
– Ты хоть представляешь, что такое грудные дети? – узнав об этом, закричала мать. – Как с ними тяжело! Никаких переездов! Здесь будете жить!
– Не спорь, – советовал Валера. – Поженимся, родишь, а после разберемся, где и как жить.
Но у моей мамы были другие планы.
– Успеется со свадьбой! – заявила она. – Ты должна готовиться к поступлению, а я присмотрю за малышом!
И я согласилась. После родов моя миссия заключалась лишь в кормлении грудью. На остальное время бабушка стала «мамой» для Ваньки. Сама купала его, переодевала и убаюкивала.
– Мам! Это мой ребенок! – заявила я о своих правах. – Сама хочу его искупать! А ты не даешь!
– Купай! – буркнула она и протянула мне завернутого в пеленку Ванечку. Я взяла его, но, как назло, поскользнулась на мокром полу, и сынуля едва не стукнулся о косяк головкой. У мамы началась истерика. Она вырвала кроху из моих рук. Стала кричать, звать отца, чтобы продемонстрировать ему, откуда у его дочери растут руки.
– Боже! Она его чуть не убила!
– Успокойся! – отец всегда в нашей семье был миротворцем. – Перепугаешь Ваньку. Не видишь, он плачет!
Я тоже плакала. Во-первых, испугалась за сына, а во-вторых, было обидно, что мать ни во что меня не ставит.
Утром не удержалась, высказала ей все, что накипело, не выбирая слов:
– Еще раз скажешь, что я чего-то не умею или попробуешь отобрать у меня сына, – уйду с Валерой на квартиру. Так и знай! – пригрозила.
Она не ответила, лишь пожала плечами и вышла. А я отправилась в ее комнату, перетащила оттуда кроватку со спящим сыном к себе. Забрала пеленальный столик, бутылочки, подгузники. Успокоившись, заглянула к матери на кухню. Села рядом, приобняла ее за плечи и решила поговорить, надеясь, что все-таки поймем друг друга.
– Мам, спасибо за все, что ты сделала для Ванечки. Но ты должна меня научить, показать… А ты забрала его и считаешь своей собственностью.
Мать сидела, как изваяние, с обиженным выражением лица. «Неблагодарная», – так, наверное, она обо мне думала. Так ничего и не добившись, я вернулась к себе. Сынуля еще спал.
– Ничего, солнышко, – сказала я, с нежностью глядя на его умиротворенное личико, – прорвемся.
На самом деле я не верила в капитуляцию мамы. Знала: она не умеет проигрывать. Поэтому на всякий случай позвонила бабушке, чтобы договориться о возможной «эвакуации».
Она не удивилась тому, что я обратилась к ней за помощью.
– Можешь ничего не объяснять. Я же знаю свою дочь. Возомнила себя пупом земли и всеми командует.
– Точно, – вздохнула я. – Плохо, что папа держит нейтралитет.
– А что ты хотела? Он всю жизнь прожил в ее тени. Поначалу еще взбрыкивал, а потом смирился. Что ни говори, а у него просто ангельское терпение...
Мы с бабулей договорились, что я перееду к ней с малышом, если мама будет продолжать в том же духе. Я никогда не рассказывала Валере о военных действиях в нашем доме. Мало того что у него очень сложный факультет, так он еще вынужден после занятий в университете тяжело работать. Думала: «Пусть хотя бы ему будет спокойно...» А пока Валера навещал нас. Я уже не могла дождаться того часа, когда мы станем жить вместе. Запланировали, что с сыном перееду сразу после свадьбы. И чем ближе была ее дата, тем больше бунтовала родительница. Однажды устроила очередной скандал.
– Не о том думаете! Семья – это ответственность! Проверьте свои чувства. Да и Ванечке нужно подрасти!
Вероятно, мама боялась, что после регистрации нашего брака у нее не получится контролировать нас, как раньше, поэтому делала все возможное, чтобы не допустить этого. Я тоже решила, что не позволю ей больше вмешиваться в мою жизнь! Позвонила Валере и сказала, что готова выйти за него замуж вопреки воле матери.
Через месяц, никому ничего не сказав, мы расписались. Но я не собиралась долго держать это в тайне, по крайней мере – от отца. В отличие от мамы он наш поступок одобрил.
– Совет да любовь, – сказал, вручая мне конверт с деньгами. – Бери. Я несколько лет откладывал тебе на учебу. Вот и пригодились... Ну, а маме пока не говори. Сначала я ее морально подготовлю, так сказать...
Мой добрый папка! Жаль, что он поддерживал меня только из подполья. После зимней сессии Валеры мы перебрались в съемную квартиру. Маме пришлось с этим смириться. Когда мы прощались, она долго не выпускала Ванечку из рук. Мне стало жаль ее. Отъезжая в такси, я оглянулась. Мама стояла у подъезда, такая маленькая, враз состарившаяся, и вытирала ладонью слезы. «Я люблю тебя, мамочка, – подумала. – И ты любишь меня. Так почему мы делаем друг другу больно?»
Конечно, наше с мужем жилье нельзя назвать хоромами – небольшая комната, тесная прихожая, крохотная кухня и совместный санузел. Но мы довольны. Я с первых дней прекрасно справлялась с ролью жены и матери. Мама звонила буквально каждый день. И постоянно задавала один и тот же вопрос, не скучает ли за ней малыш? Конечно, Ваня скучал! Поэтому я приглашала ее в гости, но она отказывалась, говорила, что у нас негде повернуться. Наверное, рассчитывала, что я поиграю во взрослую, а как только закончатся деньги, поджав хвост, прибегу к ней. Но вчера нежданно-негаданно мама навестила нас. Без звонка, без предупреждения. Наверное, надеялась застать меня врасплох, чтобы еще раз ткнуть носом, что я никудышная хозяйка и мать. Но не тут-то было! На выходных мы с Валеркой сделали генеральную уборку и купили пушистый мягкий палас, чтобы Ваньке было не холодно ползать по полу... Теперь малыш возился на нем с игрушками, а я бегала из комнаты в кухню, следя, чтобы не подгорел пирог в духовке. Войдя в квартиру, мама скептически оглядела обстановку. Однако придраться ей было не к чему, и она оттаяла. Только сказала, что я очень похудела, видимо, Валера мало зарабатывает, и мы плохо питаемся.
– Ошибаешься, – рассмеялась я, показывая ей забитый едой холодильник! – И знаешь, нет на свете большего счастья, чем мои любимые мужчины!
– Ну что я могу на это сказать? – улыбнулась она. – Только то, что горжусь тем, как тебя воспитала.